Подходит к концу «Большое путешествие Деда Мороза». В этом году оно началось в Красноярске. 8 ноября Дед Мороз из Великого Устюга приехал в редакцию «НКК», чтобы объявить об очередном старте всероссийского проекта. Третий год он ездит по стране вместе с телекомпанией НТВ, привозит подарки детям из детдомов и многодетных семей. В нашем городе зимнего волшебника сопровождал известный телеведущий Сергей МАЙОРОВ. Рассказывая о проекте нашему корреспонденту, он отметил: каждый раз их «Путешествие…» – это маленькое, но очень нужное чудо. О чудесах, разных, но таких необходимых, получилось и наше интервью с Сергеем.
Потребность ощущать жизнь
– Когда вы только начинали проект, у вас были представления, как все должно происходить, о России самой? Изменились ли они за три года?
– Страна у нас большая, тяжелая, прекрасная, эмоциональная. И очень добрая. Среди суровых людей совершаются какие-то удивительные поступки. Смотришь порой сериалы на разных каналах, и все такое надуманное, далекое от жизни.
Меня, например, тронула история многодетной семьи из поселка Камарчага вашего края.
Из этой семьи ушла мама, оставив на отца троих детей. А потом – каким-то чудом – нашлась женщина, которая приняла их как своих. Наш проект «Большое путешествие Деда Мороза» позволил привезти эту семью в Красноярск в развлекательный центр – в Камарчаге такого просто нет. Они получили в подарок стиральную машинку, куртки от Людмилы Бродской. Сотрудники нашего канала вкладывают в проект время и деньги, потому что это не просто пиар-акция, а очень важное дело, мимо которого невозможно пройти. Это физическая потребность ощущать жизнь. Это всегда ощущение настоящего чуда. Вот, например, мы приехали в Ростове-на-Дону в семейный детский дом к чудесной Ольге Ивановне – очаровательной казачке. Ее дети ставят настоящий мюзикл – поют, танцуют, хореография потрясающая – они живут этим. Дед Мороз подарил им джазовки и стиральную машину, потому что стирать одежду для танцоров нужно каждый день. Я им рассказал, что такое мюзикл, как работают артисты. Они угостили нас самодельными пирожными, я ел и понимал: вкуснее ничего в жизни не пробовал.
Или девочка Милена из Иркутской области – никогда не выезжала из поселка. Одноклассник Саша написал нашему Деду Морозу письмо и попросил инвалидную коляску – не ту, что папа-умелец сделал, а настоящую. С электроприводом. У Милены не развивается нижняя часть тела, генетическая проблема. И наши девчонки с НТВ купили эту коляску, ребенка папа заботливо пересадил – и она поехала. Милена трогательно сказала: «Мы теперь с Сашей, может быть, куда-нибудь съездим».
Делай, что считаешь нужным
– Вы по первому образованию актер.
– Да, ужасная профессия.
– Нашим читателям всегда интересно, как человек попадает в другую профессию. Как в вашей жизни случилось телевидение?
– Меня уволили из театра по 33-й статье. Я поступил на театральное еще в советское время, диплом получал советского образца. Меня шесть московских театров брали в труппу, но я выбрал ТЮЗ, где был режиссером мой педагог Владимир Левертов. И в первый же год моей работы его не стало…
Я влился во всю флору и фауну – кошки, собаки, березки, тополя, девочки, мальчики. Как молодой артист, конечно, играл все новогодние праздники. И вдруг мой однокурсник Вадис Радавичус звонит и говорит: «Тебя хотят позвать в литовский фильм сниматься». Молодому парню сниматься в Литве в кино – это же круто. Пришел, попросил директора театра меня отпустить, он: нет – как в анекдоте, – у нас елки, кто играть-то будет? Но я не послушал и на следующий день уехал в Литву. Меня уволили за прогул. Так началась моя кинокарьера.
Когда вернулся со съемок, наступили голодные холодные времена. Совершенно неожиданно в Союзе театральных деятелей в молодежную секцию пришла Анна Николаевна Шатилова, народная артистка России. Она посмотрела на меня и спросила: «Не хочешь ли к нам в дикторский отдел?» Так я переступил порог «Останкино» и с тех пор работаю на телевидении. О чем не жалею ни одного дня.
Сегодня делаю истории про известных людей, которых уважаю. И это большое счастье. Они так же плачут, теряют, хоронят, любят. Их так же обижают. Мне везет: звезды со мной откровенны, зрителям это нравится. У нас все оперные сюжеты дают прекрасный рейтинг, потому что мы не про оперу или балет, мы про людей. А это истории успеха, ведь и в опере можно достичь невероятных высот.
Был конкурс «ТЭФИ-регион» в Краснодаре. Мы отсматривали в жюри работы, и я спросил тогда: «Ребята, а есть среди вас Республика Коми?» Журналисты: «Да». – «А знаете, что за город Печора?» Они: «Да, знаем: комары, нефтяные вышки. И алкоголь». А из Печоры парень в этом году дебютирует в «Метрополитен-опера», главном оперном театре мира, получил контракт на 24 спектакля. Это разве не мотивирующая история? Он ходил в музыкальную школу, окончил в Сыктывкаре музыкальное училище. Или Лена Стихина из города Лесной, девочка увлекалась музыкой. Урал. Оказалась в оперном театре, влюбилась в него – у нее в этом году тоже дебют в «Метрополитен-опера». Рыжая, красотка, 29 лет. Я видел, как сорвала голос великая оперная дива Мария Гулегина во Владивостоке, и за 40 минут нашли Лену, которая была ее дублершей, привели в чувство, распели и вывели на сцену. Лена порвала зал, не зная спектакля. У 47 россиян контракты в Нью-Йорке. Почему мы об этом не говорим? Почему этим не гордимся?
– То, что вы сказали про Печору, – очень хороший пример стереотипного восприятия. Так же в точности мы воспринимаем и культуру: это неактуально, неинтересно, никто не будет это читать или смотреть.
– Сеня Чудин, премьер Большого театра, великий танцовщик, лучшие ноги страны. Из Барнаула. Мама – продавец, папа – сержант милиции, мальчик танцевал, отвезли в Новосибирск, окончил училище, дебют в Красноярском театре оперы и балета, сейчас танцует в Нью-Йорке, Лондоне, Сеуле, Цюрихе.
Оля Перетятько, ее папа, у которого четверо детей, оставил карьеру солиста Мариинского театра, начал петь в хоре, чтобы дать образование детям, – там больше платят. Оля окончила консерваторию в Петербурге, в Гамбурге и приезжает к Гергиеву петь в Мариинский театр. Она открывает сезоны в Вене. А папа стоит в хоре и гордится дочерью. И как об этом не рассказывать – это такие истории! Культура и спорт – это то, что меняет нас, меняет наше сознание к лучшему. Мы не можем думать только на языке рынка.
Последнее интервью Хворостовского
– Вас знают как прекрасного интервьюера, интересного собеседника. Были ли интервью, которые вас как человека изменили?
– Каждая встреча меняет. Например, беседа с Сергеем Леонидовичем Гармашом, когда ты видишь не икону, а нежного, трепетного, любящего деда.
Интервью с Дмитрием Александровичем Хворостовским – я не знаю, счастье это или несчастье, но последнее большое интервью он дал мне в Вене. После чего состоялся его печальный концерт в Красноярске. Тогда во время нашей беседы Дмитрий Александрович сказал, что тяжело болен. Что пытается бороться, но шансов очень мало. И он много что хочет успеть сказать. Сказал. Мы выдали материал за год до его ухода. Это было на канале НТВ в моей программе «Однажды».
Мы должны понимать, что здесь, в Красноярске, родился не просто артист. Родился человек, подаривший этому миру свой голос, свой талант. И навсегда он будет связан с этим городом. Я рад, что чуть-чуть соприкоснулся с ним, и мне что-то удалось сохранить. Профессия наша журналистская уникальна тем, что нас не будет, а многие материалы, которые мы сняли, останутся. Как у Чехова в «Трех сестрах» монолог Ольги: «Нас забудут, забудут наши имена и лица и сколько нас было, наши страдания перейдут в память тех, кто будет жить после нас. Мир и счастье наступят на земле». И я очень в это верю. Наша работа – она не бессмысленна.
