Игарка – первый город не только в России, но и в мире, возведенный за полярным кругом – на земле, скованной холодом. Это сейчас все знают: дома в Игарке, Норильске, Дудинке стоят на сваях, вколоченных в вечный лед. А тогда, в 30-х годах прошлого века, все выглядело не столь очевидно. Свои рекомендации строить именно таким образом (и, как выяснилось впоследствии, единственно верным) дали ученые-мерзлотоведы.
Штучная профессия
Страна готовилась штурмовать Арктику, и во всех ее северных уголках начали появляться специальные лаборатории. К 1960 году их насчитывалось около 30. Мерзлоту активно исследовали, давали рекомендации по строительству и освоению территорий на вечномерзлых грунтах. Сейчас осталось три. Одна из них – геокриологическая лаборатория Института мерзлотоведения им. П. И. Мельникова Сибирского отделения РАН – находится в Игарке, рядышком с гостиницей «Заполярье», где мы остановились. Ну как не зайти?
– Лаборатория у нас небольшая, по штату шесть человек, – начинает рассказ ее руководитель Сергей Сериков. – Организована 19 августа 1930 года. Тогда под эгидой Севморпути была создана первая группа ученых, которая и занялась изучением мерзлоты. Территория здесь очень сложная – район Игарки расположен на участке, где сплошная мерзлота приобретает островной, прерывистый характер по толщине залегания и мощности. Чтобы строить в таких условиях, нужно было досконально знать все эти нюансы…
Потом лаборатория начала выполнять более широкие задачи – здесь проводились региональные инженерно-геокриологические исследования, изыскания под прокладку газопроводов, выдавались рекомендации по строительству железных дорог (легендарная «Стройка № 503»), заводов «Норильского никеля».
– Сейчас же все сложно, – продолжает Сергей Сериков. – В связи с реформой Академии наук, изменением финансирования состав лаборатории сильно изменился. Из научных сотрудников остался я один, остальные – вспомогательный и инженерно-технический персонал. Основная наша задача – организация мониторинга. Рядом с Игаркой у нас есть площадки с датчиками контроля температуры, влажности, метеонаблюдений. Мы отслеживаем реакцию мерзлоты на изменения климата. Плюс проводим дополнительные работы по гидрологическим исследованиям – к нам приехали специалисты из Института географии РАН.
Вот так началось наше знакомство с представителями уникальной, очень редкой профессии мерзлотоведов. В самом деле, если посчитать – космонавтов наберется и то больше!
Лопату в руки и…
Настоящую мерзлоту мы увидели и даже потрогали (об этом – чуть позже). А пока меня интересовал дилетантский вопрос. На вид земля в Игарке как земля. Точно такая же в Красноярске. А вот вооружусь я шанцевым инструментом, начну копать! На какой глубине штык лопаты упрется в вечный лед?
– Летом мерзлота оттаивает – это называется сезонно-талый слой, – улыбается Сергей Сериков. – Все зависит от поверхностных условий. В песчаных грунтах – до 2–3 метров, в тундре – на 30–40 сантиметров. Очень пестрая картина. На территории Игарки вы можете встретить объекты, построенные на поверхности, наполовину занятой мерзлотой, а наполовину – нет.
Мерзлота имеет вертикальные, горизонтальные границы распространения. Она может быть высокотемпературной (такой мы называем горные породы с отрицательной температурой, но близкой к нулю). Поэтому этот район очень сильно реагирует на те климатические изменения, которые сейчас происходят на планете (так называемое глобальное потепление).
Кстати, из разговора с руководителем лаборатории нам стало понятно, почему аэропорт Игарки еще в 1946 году был построен на острове. Это же неудобно! Через Енисей нужно перевозить грузы, пассажиров. А все оказалось просто – под руслом реки нет вечной мерзлоты.
Провалимся или нет?
– И что сейчас происходит с мерзлотой? Какие-то выводы уже можно сделать? Тает?
– Помимо работы в лаборатории, институтом за мной закреплена тематика «мониторинговые геотермические исследования», – отвечает Сергей Сериков. – На всей территории Якутии, Амурской и Магаданской областей, Алтая и Казахстана находятся около 200 точек, где стоят датчики. Данные с них я анализирую с 2006 года.
Так вот, есть участки, где мы видим тенденцию деградации мерзлоты, где она исчезла. Парадоксально, но есть и другие – которые должны реагировать, но стоят стабильно. И, наконец, третьи – где идет градация мерзлоты, понижение ее температуры, образование массивов, расширение. Мы даже такого не ожидали. Так что сказать, что глобальное потепление растопит мерзлоту и мы все провалимся в недра, нельзя.
На стыке дисциплин
Тем временем к разговору присоединяется гидролог. Никита Тананаев, кандидат географических наук, ведущий научный сотрудник. С 2012 года он ведет большие проекты, в том числе международные, по изучению Енисея и его притоков. Сотрудничает с университетами Джорджа Вашингтона (США), Тулузы (Франция) и другими. К этому моменту я уже поднаторел и уверенно указал на конструкцию, очень похожую на прогулочный катамаран:
– Сюда, наверное, приборы ставят!
– Нет, это, собственно, уже сам по себе прибор, причем очень дорогой, – деликатно поправляет меня Никита Тананаев. – Он измеряет количество воды, которая протекает через течение реки, за определенное время. Скорость, направление течения.
– А с мерзлотой это как связано?
– Для бассейна Енисея скорее косвенно, конечно. Ну а вот что касается малых рек, которые мы тоже изучаем здесь, в районе Игарки, – там взаимосвязь абсолютно прямая – между характеристиками мерзлоты (температурой, слоем земли, который оттаивает в течение лета) и речным стоком. Это видно и по количеству воды, которая течет, это очень заметно в химическом составе. Мы очень долго изучали растворенный углерод. Это актуально, потому что растворенный углерод производится местными экосистемами, потом попадает в реки. В реках бактерии его перерабатывают, или под действием солнечного света он распадается и производит то, что сейчас называют климатически релевантными газами (раньше – парниковыми).
Вот как! Еще одно звено исследований, которыми занимается лаборатория. Два разных специалиста прекрасно дополняют друг друга. Один говорил о влиянии реки на мерзлоту, другой – больше о воздействии мерзлоты на реку. Вроде бы слова одни и те же, но одно находится сверху, другое – снизу. Поэтому очень важно, чтобы специалисты разных областей работали здесь вместе. Иначе научные знания будут однобокими.
Мерзлотоведение как наука находится на стыке очень многих дисциплин. География, геология, химия, физика, математика – все они здесь соприкасаются и перемешиваются.
