Художник Александр Суриков для одних приверженец концептуального искусства, для других примитивист. А на выставке, которая открылась в Красноярске в рамках Зимнего фестиваля Василия Сурикова, Александр представил свои реалистичные пейзажи. Это итог его работы за последнюю пятилетку.
Фамилия обязывала
Александр говорит: он всегда хотел быть художником. Изобразительное искусство сопровождает его чуть ли не с самого рождения. Сам художник шутит: с такой фамилией грех не стать живописцем. Хотя родители к краскам и карандашам никакого отношения не имели. Мама акушерка, отец преподаватель экономики в вузе.
– Я родился в Иркутске на улице Сурикова. На ней находится роддом. Представляете: Суриков с улицы Сурикова! – рассказывает Александр. – А желание рисовать – неотъемлемая часть всех детей. Это познание окружающего мира. Дети все гении. Смотришь на их рисунки и удивляешься – как такое возможно придумать? Положили рядом два несопоставимых цвета, а получается красиво. Правда, взрослея, отходят от этого: стараются рисовать «по-настоящему».
Когда он впервые взял в руки краски, уже не помнят даже его родители. Сначала юного художника записали в изостудию при Дворце пионеров, затем он поступил в Иркутское училище искусств.
Художником он всегда был самобытным. Рисовал как жил.
Окончил училище, задумался о продолжении образования:
– Тогда я стоял перед выбором – куда поступать: в Москву, Санкт-Петербург или Красноярск. Выбрал тот город, что ближе к дому. Академическое образование везде одинаковое.
Так он стал красноярцем.
Я свободен
Тогда Суриков уже интересовался авангардизмом. В перестроечное время в Россию хлынула волна новой информации. И художники, привыкшие к соцреализму, увидели совершенно другие направления искусства. Кумиром творческой молодежи стал Сальвадор Дали.
– Доставали слайды с его картинами, чуть ли не всем училищем собирались и сидели в темной комнате – разглядывали, – рассказывает художник. – Это был переворот сознания.
Он пробовал разные стили и техники. Смешивал краски с песком и цементом – и буквально «строил» дома на полотнах, увлекался аутсайдер-артом, примитивизмом и концептуализмом.
– Художник – человек универсальный, – считает он. – Сегодня живописью занимается, завтра графикой. Потом скульптурой. У меня нет отягощения одним жанром. Я свободен от этого.
И действительно, сегодня он делает инсталляцию, завтра пишет картину. А послезавтра…
– Современное искусство сложное. Чтобы его прочитать, необходимо иметь базу. А с другой стороны – оно легкое для понимания. Ведь каждый может интерпретировать изображенное по-своему. Это как ребус, к решению которого можно подойти с разных сторон.
В концептуальных картинах, считает художник, несколько слоев считывания информации. Непросвещенный увидит только один – поверхностный – слой. А начитанный и насмотренный копнет в глубину.
– Я как профессионал стараюсь загрузить в свои работы что-то новое. Люблю жизнеутверждающее искусство, позитив. Это не клоунство, а философия.
Как по маслу
Про выставку «Наш Суриков», которая сейчас работает в музее Бориса Ряузова, Александр говорит:
– Меня как концептуалиста в этих работах не узнаете.
30 пейзажей, выбранные им для вернисажа, выполнены в классической форме. Немного детские, но от этого еще более живописные, яркие и радостные.
Дворики, старые дома, природа Алтая, Грузии, Чечни, Бурятии, Казахстана написаны с натуры во время многочисленных путешествий в компании коллег-художников.
– Красоту природы не нужно нагружать концепцией, – признается Суриков. – Хотелось сделать созерцательные картины. Передать на холст то, чем ты любуешься. Каждая создавалась не более часа. Это метод восточной живописи. Китайцы могут долго сидеть на природе, созерцать, а затем приходят в мастерскую и быстро набрасывают картину тушью.
Главное в таких работах – впечатления художника. И пишет он масляными красками как акварелью – без широких мазков, с эффектом капелек случайно упавшей с кисти воды.
– В этом тоже есть что-то сиюминутное, – считает Александр. – Эти работы несут энергетику того места, в котором писались.
Современный Суриков любит и Русский Север, и Кавказ, и западные пейзажи. Но место силы у него одно – Байкал. Чуть ли не каждый год он едет на родину, чтобы подзарядиться от большого банка данных этого пресного моря.
– Для меня Байкал как батарейка. Энергии, которую получаю от него, мне хватает на целый год. Это мое место, я его чувствую кожей.
Байкальские картины, признается художник, пишутся у него как по маслу – легко и непринужденно.
– Иногда я рисую прямыми красками, не смешивая цвета. Отталкиваюсь от натуры. А она всегда яркая.
Не зря искусствоведы говорят про современного Сурикова: «В каждом эпизоде он видит маленькое чудо и большую радость».
«Мы совершенно разные»
Суриков говорит: с каждой картиной связана какая-то история. Например, когда он писал поселок Хужир на острове Ольхон, то познакомился с Майей Плисецкой. Шутит, конечно.
– Когда люди видят художника за работой, им хочется познакомиться с ним, – рассказывает Александр. – Вот и в этот раз ко мне подошла женщина, посмотрела, оценила, спросила фамилию – чтобы в интернете посмотреть работы. «Суриков», – говорю. Она усмехнулась: «Тогда я Майя Плисецкая».
Так и встретились две знаменитости. Шутки шутками, но известная фамилия всегда привлекала к Александру особое внимание.
– Мы не родственники с Василием Суриковым, документальных подтверждений нет. Хотя мои предки также были казаками, которые шли со стороны Урала. Только прародители Василия Ивановича остановились на берегах Енисея, а мои пошли дальше – к китайской границе. На Амуре есть село Албазино, где проживают сплошь Суриковы.
Впрочем, фамилия с детства заставляла Сашу ей соответствовать. Всех интересовало: чем занимается современный Суриков, так же ли хорошо пишет картины, как и его знаменитый однофамилец, в каком стиле работает.
– Мы совершенно разные, сравнивать нас невозможно, – считает современный художник. – Мне такое пристальное внимание даже мешает в работе.
В конце 1990-х годов Александр Суриков решил взглянуть на картины Василия Сурикова под углом современной живописи. Выбрал семь исторических полотен – «Утро стрелецкой казни», «Боярыня Морозова», «Степан Разин», «Переход Суворова через Альпы», «Меншиков в Березове», «Покорение Сибири Ермаком», «Посещение царевной женского монастыря» – и подумал: а как они могли бы выглядеть с точки зрения авангардиста?
И создал свои полотна – спорные, запутанные, абстрактные, своеобразные кроссворды, которые необходимо было разгадывать. Проект этот на Красноярской биеннале имел огромный успех.
Было это 24 года назад. Сейчас у Александра другие интересы. Он вышивает… мундир.
– Я из тех художников, которые не останавливаются на достигнутом. Можно найти свою нишу и работать в ней всю жизнь. А я предпочитаю радикальные скачки в творчестве. Себя удивить, попробовать то, чего раньше не делал. Последний год работаю над проектом, который сделан не красками, а шитьем и вышиванием. Меня заинтересовала военная тема. В детстве один из родственников подарил мне милицейский мундир. Он долго висел у родителей на даче – с погонами и звездочками. Я подрезал ему рукава и носил. Потом мундир пропал, и я купил новый. Теперь делаю проект, в котором будут сочетаться живопись и вышивка. Материал для меня новый, посмотрим, во что выльется.
Больше картин Александра Сурикова в фоторепортаже
Фото Олега КУЗЬМИНА
