Всем случается болеть и сталкиваться с какими-то недостатками в обслуживании. Качество жизни растет, запросы увеличиваются. Но медицина не магазин, где все зависит от твоего выбора. И здоровье – не товар, который можно купить, вернуть, обменять… Медицина – это, образно говоря, место, где исправляют твои ошибки, твои проблемы, твое невнимание к самому себе. Почему же мы все чаще забываем о благодарности и за мелочами не видим главного?
Наш сегодняшний гость – министр здравоохранения Красноярского края Вадим ЯНИН. Мы беседуем не о том, почему нет талонов к урологу или сколько денег израсходовано на ремонт больниц. Мы говорим о главном. Для всех.
До последней возможности
– Вадим Николаевич, могли бы вы ответить на вопрос, который меня очень мучает. Доктора сутками стоят у операционного стола, дежурят в реанимациях, затрачивая массу сил на спасение каждого человека… А люди сотнями, тысячами гибнут под колесами автомобилей, тонут целыми кораблями, горят в кафе, убивают друг друга… Не падает ли в глазах врачей цена одной человеческой жизни?
– Вопрос наводит на большие размышления… Сколько стоит жизнь в современном человеческом мире? Внешние причины смерти, к которым относится все, что вы перечислили, были, есть и, видимо, останутся. Так устроен мир. Но гибель многих только повышает ценность каждой жизни. Так, собственно, было всегда. Вспомните Великую Отечественную войну. В невыносимых условиях военные врачи и медсестры боролись за каждого солдата. И сегодня так же. Никто не измерил глубину человеческого горя, связанного с утратой близкого человека. И оно не зависит от того, каким образом погиб человек. Человек – это целый мир, и в этом мире он не один. Поэтому врач, пытаясь спасти человека, думает и о тех, кому человек был дорог. И врач знает цену жизни больше всех. Потому что смерть – рядом. Но нельзя забывать: врачи не боги. Бессмысленно требовать от них сверхъестественного. Тем не менее, я уверен, каждый врач борется за жизнь любого пациента до последней своей возможности. Иначе он просто не врач.
– О чем говорит аналитика: сегодняшние люди по сравнению со своими бабушками и дедушками стали более здоровыми или менее?
– Многие бабушки и дедушки пережили войну, голод, прочие лишения и дожили до 90 лет. Складывается впечатление, что их поколение было более здоровым. На самом деле есть только один показатель: продолжительность жизни. И если верить статистике, сегодня люди живут дольше. Другое дело, что количество диагнозов ширится от десятилетия к десятилетию. Но это вопрос не здоровья поколения, а качества медицинской помощи. Если, например, проанализировать медицинскую карту какого-то района, то можно наблюдать интересную картину: не было, не было определенного заболевания, а потом раз и возникло. Расшифровка проста: там появился врач – специалист в данной области. Не каждый диагноз, не каждое заболевание влияет на продолжительность жизни. Современное общество имеет возможности более раннего выявления и более эффективного лечения болезней. Есть основания быть человеку более здоровым. Другое дело, как он этим пользуется.
– В стране 13 миллионов инвалидов, более 600 тысяч в нашем крае. Кто главный виновник – обстоятельства, сам человек или здравоохранение?
– И то, и другое, и третье. Мы только что говорили о травматизме, катастрофах, авариях. Врачи пациентов, как говорится, вытаскивают с того света. Но последствия остаются. Многие заболевания ведут к инвалидности: инсульты, инфаркты, онкология и т. д. Сегодняшняя медицина делает серьезные прорывы. Но спасенная жизнь не всегда означает жизнь без ограничений. Правда, в реабилитации мы, к сожалению, не сильны. Но и это направление сегодня в крае развивается.
Влияет на статистику и такой фактор. Люди пожилого возраста имеют заболевания, позволяющие оформить инвалидность, а значит, получать льготы, прибавку к пенсии. Эти возможности широко используются. Осуждать за это неправильно, но факт остается фактом.
Обстоятельства, конечно, вносят серьезную лепту. Помните Михаила Булгакова: «Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен». На тех же дорогах. Одна роковая секунда способна навсегда изменить жизнь человека. Но, как бы парадоксально ни звучало, чем шире будут возможности медицины, тем выше будет число инвалидов. Поэтому общество должно создавать для них равные условия. И формировать в умах понятие этой «равности». Чтобы человек с ограниченными возможностями не закрывался, а искал и находил свое место в жизни. Движение должно быть двухсторонним.
Престиж падает, дефицит – растет
– Вадим Николаевич, как вы полагаете, почему падает престиж профессии врача?
– Если падает престиж какой-то одной профессии, то поднимается престиж другой. Мы, видимо, подошли к той черте, когда помогать людям в стране победившего капитализма становится почему-то не престижно. Не буду говорить о зарплатах. Престиж и деньги не всегда идут вместе. Скорее это вопрос нравственного состояния общества. Человек лечащий, исцеляющий, спасающий всегда был уважаемым в обществе. Уважают ли сегодня врача?..
– Мединституты есть едва ли не в каждой региональной столице. Ни один не закрылся. А проблема кадров все острее и острее…
– Это невероятный парадокс. Все факультеты мединститутов забиты. Молодые люди учатся шесть лет, получают дипломы и… уходят из здравоохранения. Причем куда угодно, вплоть до торговли. Ничего не возвращая государству, обществу. Почему это происходит? Если бы дело, как кому-то кажется, было только в зарплатах, люди бы просто выбирали другой вуз. Проблема глубже. На глазах меняется отношение общества к врачам, учителям. Сегодня часто слышишь: «врачиха сказала», «училка спросила»… Если это пренебрежение будет сохраняться, общество окунется в омут куда более серьезных проблем, чем так агрессивно критикуемая невежливость уставших от высоких нагрузок докторов и учителей. Либо мы исцеляемся все вместе, либо…
– Краевое здравоохранение переходит на новый уровень. Появилось оборудование, которое еще вчера и не снилось. Открылись специализированные центры и отделения, о которых десять лет назад никто и не мечтал. А народ все недоволен…
– Главную проблему недовольства я вижу в нехватке доверия к врачам. Сегодняшний пациент сам себе назначает консультантов, сам себе выбирает обследования, зачастую пытается руководить назначениями лекарственных препаратов. Словом, сам себе врач. Знания черпаются из Интернета, рекламы, соседских переговоров. В условиях такого недоверия ждать, что новое оборудование, новые технологии поднимут здоровье нации на новый уровень, не приходится. Конечно, есть такой фактор, как эффективность общения. По различным причинам, в том числе и кадровым, существует некая изношенность врачебных душ. Доктор порой сам не пытается выстроить отношения с пациентом. А без этого качественного лечения не получится. Если не изменить менталитет, на выправление ситуации уйдет не один десяток лет.
Эмоции должны быть… разумными
– Появление новых возможностей повышает настроение докторов?
– В сегодняшнем мире условия работы меняются к лучшему у всех. Важно это и для докторов. Наличие современного оборудования, удобные операционные, уютные кабинеты, обустроенные палаты… Эти новые возможности мы сегодня и закладываем, как на краевом, так и на муниципальном уровне. И это только начало пути.
Но повторяю, чтобы лечение было адекватным, а главное – успешным, должен работать тот самый фактор эффективности общения. Врач должен объяснить пациенту, что, например, назначать томографию при головной боли неэффективно – есть другие технические возможности. А пациент должен поверить. Иначе недовольства будут всегда.
– Вокруг всего, что связано со здоровьем, всегда много эмоций…
– Это понятно, но должны быть разумные пределы. У нас медицину многие воспринимают как рыночное предложение. Хочу рожать в перинатальном центре, потому что там круче. А то, что перинатальный центр существует для определенных функций, для самых тяжелых пациенток, для маленьких деток, которые появляются в зоне риска, никто не слышит. Этот и подобные центры ориентированы не на социальные возможности людей, а на степень необходимости врачебной помощи. Появляется необходимость – появляется этот уровень. В перинатальный или кардиологический центр обращаются пациенты, проблемы которых решаются на уровне отделений больниц и даже поликлиник. Некоторые требуют практически материнской заботы. Есть «технологи», которым представляется, что все можно сделать на раз-два и получить результат. Конечно, люди разные, ко всем нужен подход. И это в первую очередь забота врача. Очень надеюсь, что в недалеком будущем в наших учреждениях появится штат психологов, которые будут помогать выстраивать коммуникации между врачом и пациентом.
Модернизация – процесс безостановочный
– У нас есть кардиологический центр, глазной, перинатальный, строится онкологический. Какие еще базовые направления краевой медицины нуждаются в срочном укреплении?
– Губернатор Лев Кузнецов ставит перед отраслью массу задач. Поэтому сделать нужно много чего. Но в первую очередь, конечно, реконструировать комплекс учреждений краевой клинической больницы. Оснащена она достаточно хорошо. Но велик моральный износ помещений. Краевая больница остро нуждается в строительстве современного хирургического корпуса, новой поликлиники, прочих объектов для более качественного оказания как плановой, так и неотложной помощи жителям края. Необходимо усилить травматологию и нейрохирургию, чтобы расширить помощь внезапно пострадавшим пациентам.
– Заканчивается период, отведенный на модернизацию здравоохранения. Затраты края – 14 миллиардов. Какое из направлений модернизации реализуется, так скажем, наиболее успешно? С чем большие сложности?
– Не все деньги краевые. На модернизацию здравоохранения краю из федерального бюджета выделено 8,7 миллиарда. Большая часть направлена на техническое перевооружение. Другие задачи: ремонты зданий, информатизация и внедрение стандартов медицинской помощи. При всех сложностях самым понятным и быстрым будет решение по укреплению материально-технической базы. Тут важен контроль соответствия поступающего оборудования заказу и качество ремонтных работ. Надеюсь, что врачебная общественность не дремлет. К концу года процесс будет завершен.
Вторая программа – информатизация. Казалось бы, ничего сложного: провели сети, поставили терминалы, оргтехнику… Но для полного перехода на электронный документооборот, думаю, понадобится года три-четыре. В медицине этот переход усложняется тем, что врачебная документация должна быть защищена, хранилища информации сертифицированы… Но не снимается и задача иметь бумажный вариант документа с подписью. Таковы требования.
– И самое сложное направление…
– Вы правы: стандартизация медицинских услуг. Вот закупили медтехнику, отремонтировали здания, дали денег на медикаменты, повысили зарплату, прописали стандарты… Но сделать так, чтобы соблюдались все этапы предоставления медицинской услуги, непросто. Каждый медицинский работник и каждый пациент так или иначе пытаются что-то обойти. Не все элементарные анализы и исследования собраны, а пациент уже прибыл в краевую больницу. Отправили обратно – недовольство. Людям не нравится лишняя регламентация, врачам – жесткий подход к выбору стандарта лечения… Почему? Да потому, что все это меняет представление о тактике и стратегии ведения больных.
Если говорить просто, стандартизация направлена на упорядочение процесса, на повышение эффективности организации работы и качества медицинских услуг.
– А правильно ли такую тонкую сферу, как медицина, загонять в рамки? По стандарту на лечение какого-то заболевания отводится, предположим, 20 дней. Но один больной выздоравливает за 14 дней, другому не хватает и 30…
– Любой процесс можно стандартизировать. Вопрос в другом: как к этому относиться? Зачастую оппоненты начинают перегибать палку. Положено 20 – вынь да положь. Но стандарт не догма, он пишется людьми для людей. Стандарты разработаны не потому, что так считает один или другой врач. В основе – долгосрочный опыт, многочисленные исследования. Никто не имеет права выписать недолеченного больного только потому, что стандарт исполнен. Это нонсенс. Да и наша система страхования никогда не укладывает лечение в прокрустово ложе. Но стоит помнить, что стандарты, как и правила техники безопасности, написаны кровью.
– Помнится, в рамках «Национального проекта» в край поступали маммографы. Долгое время не работали – не было кадров, расходных материалов, кабинетов… Нынешнее оборудование подобная участь не постигла?
– На начальном этапе простои случаются. Но они связаны либо с ремонтами, либо с исполнением регионального закона. Средства на расходные материалы – в отдельных случаях это очень большие деньги – выделяются из краевого бюджета. Есть масса условностей, которые мешают запустить технику немедленно. Вины докторов нет. Иногда, правда, случается, например, такое: врачи заказали себе дорогостоящий аппарат, а на освоение нужно время, новые знания, специальные навыки. Тем не менее надеюсь, что вся поставляемая техника работает. Если есть обратная информация – надо разбираться.
– В рамках модернизации создано 20 онкологических кабинетов. Откуда спецы?
– Большинство онкологических заболеваний можно заподозрить и поставить диагноз не на уровне специалиста-онколога, а врачом общих направлений. Оттуда мы ждем больше всего пациентов. Дообследование проводится позже. Онкологи должны работать только в онкологических отделениях больниц и онкоцентре, занимаясь сугубо профильной проблематикой. Нет никакой необходимости держать в поликлиниках врача-онколога для первичных осмотров. Проще обучить врача общей практики, чем мы и занимаемся.
Новый импульс
– Понятно, что у модернизации здравоохранения отдаленный эффект. Когда можно будет оценить результаты?
– Модернизация – это не процесс какого-то временного измерения. Это способ мышления и способ действия. Вернемся к задачам: укрепление технической базы, информатизация, стандарты – все это направлено на изменение врачебного сознания, способ иного подхода к оказанию медицинской помощи. Но результаты уже есть. Может, они из больничной палаты пока не заметны, но статистика фиксирует.
Мы не должны к модернизации относиться как к законченному действию. И врачи, и пациенты должны меняться с течением времени. И с каждым годом мы будем наблюдать определенные успехи.
– Пока модернизируем одно, другое не «зависнет»?
– Здравоохранение – такой предмет деятельности человечества, который не терпит остановок, он всегда эволюционирует. Модернизация – это просто новый импульс к развитию. Если вы беспокоитесь, что новое может изломать старое, – напрасно. Никто не намерен отказываться от старых, проверенных жизнью знаний и методов обследования. Модернизация просто подключает их к новым технологиям. Более быстрым, более разумным, более доказательным.
– Вадим Николаевич, что вас как министра, доктора, человека беспокоит в сегодняшнем здравоохранении больше всего?
– Я бы выделил несколько проблемных направлений. Это отсутствие федеральной концепции здравоохранения: куда мы движемся – к платной или бесплатной медицине, к частной или страховой, что будем делать на селе… Иметь хотя бы векторные наброски на ближайшие 20 лет! Второе – ресурсы отрасли. Доля ВВП на финансирование здравоохранения в нашей стране значительно ниже, чем в странах Запада, Восточной Европы. Это накладывает отпечаток и на престиже профессии, и на развитии здравоохранения, медицинской науки. Третий момент – проблема взаимоотношений общества с медицинским миром. Об этом мы говорили выше. Но самое главное – кадры. Дефицит испытывает не только край – едва ли не все учреждения страны. Можно сказать, отрасль в опасности.
– Как вы относитесь к санпросвету? В том числе на ТВ?
– Положительно. Только важно, кто санпросвещает. Кто эти люди, что способны влиять на сознание граждан? Насколько компетентны? Если реальные врачи – только плюс. А еще, на мой взгляд, надо изменить подход к социальной рекламе. Она должна быть жестче и откровеннее. При этом для каждой социальной группы своя. Вот взять нашумевшие антинаркотические ролики. Общество выразило к ним неоднозначное отношение. Но я бы не спешил выбрасывать их на помойку. Они действуют на аудиторию в Интернете. Страшные – поэтому работают. Пропаганда здорового образа жизни не может быть беззубой. Просто говорить о вреде курения, призывать бессмысленно. В моем понимании социальная реклама должна быть громкой, такой, чтобы ее услышали.
