Виктор ТРЕТЬЯКОВ, народный артист СССР, один из крупнейших музыкантов современности, «эталонный скрипач» по определению Юрия Башмета, недавно удостоен звания почетного гражданина Красноярского края.
Такое решение принято Законодательным собранием нашего региона. Награда присвоена в ознаменование 75-летия мастера, но по большому счету для нее не нужен особый повод, поскольку заслуги Виктора Третьякова перед своей малой родиной неоценимы – хотя бы потому, что именно он обозначил Красноярск на музыкальном глобусе, создав «именной» международный конкурс скрипачей, куда съезжаются лучшие музыканты из множества стран.
В 1966 году двадцатилетний уроженец Сибири становится победителем Третьего Международного конкурса имени П. И. Чайковского в Москве – пожалуй, самого престижного в мировой классической музыке. С этого момента он выходит в скрипичную «высшую лигу», начинается его восхождение, каждый из этапов которого мог бы быть отдельной высокой карьерой.
Он становится солистом Московской государственной филармонии; выступает вместе с выдающимися музыкантами – Святославом Рихтером, Мстиславом Ростроповичем, Юрием Башметом, Натальей Гутман…
В 1983 году – главный дирижер Государственного камерного оркестра СССР, через восемь лет возглавляет жюри скрипичного Международного конкурса имени П. И. Чайковского, участвует в судействе престижных конкурсов в Финляндии, Бельгии, Франции.
Третьяков записывает более полусотни альбомов, гастролирует и преподает по всему миру, среди его учеников – ярчайшие звезды классической скрипки…
Но неизменная его особенность в том, что, будучи «человеком мира», он никогда не забывал о малой родине – и это деятельная память, а не просто слова.
Хотя при формально-биографическом подходе его связь с Красноярском не так уж крепка – он здесь родился, прожил всего год, затем отца, военного музыканта, перевели в Иркутск. Время от времени семья приезжала сюда навестить родственников…
Но как он сам сказал, «что-то есть в моих генах от сибирской земли, труднообъяснимое, но явственное… это моя родная земля». (Маэстро, при всей своей известности, человек непубличный, интервью с ним – редкость; однажды такая удача выпала программе «Вести-Красноярск».)
И еще он отметил одно символическое совпадение: будущий скрипач Третьяков жил в доме по адресу: улица Ленина, 2; дома сейчас нет – на его месте построен институт искусств.
Прологом к своему рождению как музыканта Виктор Третьяков считает даже не музыкальную школу, а летние военные лагеря под Иркутском:
– Поскольку папа играл в военном оркестре, то и он отправлялся туда вместе со всеми. И мы с мамой, соответственно, тоже туда ехали. Жили в землянке. Когда оркестр репетировал, я всегда был рядом, а однажды взял с собой крышки от кастрюль и вместе с музыкантами «играл», отбивал ритм. Музыканты заинтересовались и начали давать мне ритмы все более и более сложные – я идеально повторял. Тогда они стали говорить папе: «Виктор Васильевич, мальчика надо учить!» С этого все и началось.
С музыкальной школой тоже случился поворот судьбы, начиная с того, что шестилетнего Витю родители хотели сделать пианистом.
– В школу мы пришли вечером. Мама заглянула в несколько классов – а там никого. И вдруг она открывает дверь, за столом сидит мужчина в пальто. Мама говорит ему, что вот собираемся учить сына играть на рояле. «Какой рояль? – громко сказал мужчина. – Скрипка – царица музыки». Он посмотрел мои руки, после чего мы с мамой пошли в магазин через дорогу – в «Военторг» – и там купили скрипку. Фабричную, за десять рублей.
Тем мужчиной был Ефим Яковлевич Гордин, мой первый учитель – царствие ему небесное и вечная благодарность. Если бы не встретили его тогда, наверное, начал бы играть на рояле… Он понял мои возможности, понял, что мне лучше учиться в Москве, и практически вытолкал нас из Иркутска – два месяца приходил к нам домой каждый день и твердил: поезжайте в Москву… Он написал письмо профессору (Московской государственной консерватории. – НКК) Янкелевичу, моему педагогу в дальнейшем, и Юрий Исаевич выхлопотал через Генштаб, чтобы моего отца перевели служить в столицу. В те времена все было построено на поддержке талантов.
Поддержка, надо отметить, была постоянной, и не только со стороны государства. Как рассказывает маэстро, когда он учился в музыкальной школе при консерватории, мама присутствовала на каждом уроке и, хотя не имела никакого профессионального отношения к музыке, удивительно глубоко вникла в предмет:
– Когда я занимался дома, она слышала, как я играю, и если где-то ошибался, тут же замечала, говорила – ты не так играешь, как сказал Юрий Исаевич.
Отец играл в оркестре на трубе, при этом был человеком широко одаренным – сам, без образования, научился живописи, скульптуре, и вообще отличался уникальной умелостью, мог починить любую вещь.
Но все же особую роль в судьбе Виктора Третьякова сыграла окружавшая его трепетная любовь к музыке – то чувство, которое, по умолчанию, является определяющим для всякого настоящего музыканта.
Отношение к музыке, глубину проникновения в произведение он поставит даже выше техники, когда станет участвовать и председательствовать в жюри музыкальных конкурсов.
В том числе и потому, что это личный опыт – на первом этапе конкурса имени Чайковского он настолько переволновался, что в какой-то момент затрясся смычок… Но заметил это и снизил балл только один из членов жюри, все остальные решили, что в выступлении молодого сибиряка есть нечто куда более значимое, чем та секундная слабость.
Кстати, еще об одном символическом совпадении. В институте, построенном на месте его родного дома, маэстро планирует открыть новый курс «Искусство струнно-смычковой педагогики: традиции и современные тенденции». Что это, как не постоянное возвращение домой артиста, играющего для всего мира?
