Тревожные новости из российских школ приходят все чаще. Не успели мы опомниться от пермских событий, как в Стерлитамаке подросток пронес в школу нож, чтобы свести счеты с учителем и одноклассниками. Повторяющиеся случаи вызывают опасение, что однажды мы перестанем удивляться – и бойня в школе войдет в норму. Кто-то говорит: в советское время тоже были и драки, и травля, а сейчас все то же самое. Но специалисты так не считают.
В зоне риска
В причинах ЧП в Стерлитамаке разбирается следствие, но сразу после происшествия отец рассказал, что над сыном в школе издевались. Тогда же на экстренном совещании мэр города обронил: в зоне риска тысяча детей, имея в виду тех, кто состоит на учете у психиатров. На самом деле эта зона риска намного шире, и такие преступления может совершить любой доведенный до отчаяния подросток.
Не нужно думать, что резня в школе возможна только в далекой бездушной Америке, беда давно у наших ворот, просто по какой-то причине мы ее не замечаем. В России за прошлый год и январь нынешнего зафиксировано 12 (!) случаев использования холодного или огнестрельного оружия в школах. За это время погибли три человека, более 20 ранены, включая трех учителей. Практически все стрелявшие – мальчишки (93 %). По данным Высшей школы экономики, почти все незадолго до трагедии пережили серьезный стресс или утрату, а 78 % из них ранее совершали попытки суицида или задумывались над этим.
Чаще всего нападающие предупреждают о своих планах: либо кому-то рассказывают о них, либо намекают на то, что намерены совершить. И самое главное, 71 % нападавших – жертвы длительного и жестокого буллинга, школьной травли. Эти данные подтолкнули к проведению масштабного социологического исследования о природе буллинга: в опросе приняли участие более 1 500 учащихся 9–10-х классов 10 регионов России, в том числе и нашего края. Ученые хотели выяснить, от чего зависит травля, какую роль играет школьный климат и семья.
Полученные данные удручают: ни разу не чувствовали себя в роли жертвы за последний месяц (!) в школе 33 %, то есть лишь треть опрошенных. Ни разу не выступали инициаторами травли меньше половины школьников (41 %). Чаще всего неприятности происходят два-три раза в месяц, среди наиболее распространенных приемов буллинга – словесное воздействие на жертву: обзывательства, насмешки, комментарии, угрозы. Мальчики часто выступают и инициаторами физической травли, и ее жертвами. По данным опроса, жертвой рискует стать ребенок из неполной семьи или из семьи, в которой у обоих родителей нет высшего образования, низкий уровень дохода. Есть определенная связь с успеваемостью: подростки, которые становятся объектами травли, обычно хуже успевают по математике и русскому языку.
Способ подняться выше
Самый опасный возраст, в котором возможен буллинг, – 11–14 лет, отмечает медицинский психолог высшей категории КГБУЗ ККПНД № 1 Анжелика Купреева. Она работает с теми подростками, кого родители не побоялись привести на прием к психиатру. Часто такие дети нуждаются в комплексной психологической поддержке и попадают на групповые занятия к Анжелике Евгеньевне. По ее наблюдениям, хоть и говорят, что травля существовала во все времена, сейчас с ней объективно сталкиваешься намного чаще.
– Травля может проявляться в моральном, физическом насилии, распространении слухов и сплетен, игнорировании, это может быть интернет-травля, – размышляет она. – И последнее – продукт нашего времени, который усиливает агрессию.
Когда в классе много напряжения и неопределенности, вероятность буллинга очень высока. Подростки объединяются в группы, которые поддерживают внутреннюю целостность благодаря внешнему насилию: используют грубую силу для поддержания авторитета.
– Кто-то участвует в травле, чтобы подняться вверх по иерархии, кто-то ради удовольствия, кто-то из страха, – резюмирует Анжелика Евгеньевна.
Спусковым крючком, запускающим процесс, может быть что угодно – любая странность, которая не понравилась группе. Но абсолютно всех страдающих от насилия, считает психолог, объединяет одно: ребенок, оказавшийся в роли жертвы, по каким-то причинам более уязвим. Очень сильно влияют сложные домашние ситуации – развод родителей, переезд в другой город, переход в другую школу. Это травмирует ребенка, оттягивает на себя эмоциональные силы, делает чувствительным к агрессии. У него просто не хватает внутреннего ресурса, чтобы справиться с этим.
Семья – вот самое главное в этой ситуации. Если ребенка систематически обижают, в первую очередь родитель должен показать, что он его любит и ценит. Не стыдит, что тот не так себя ведет, не обвиняет.
– А уже после этого выяснить, что происходит, придумать новые способы реакции на ситуации. Эти способы должны помочь защитить границы ребенка, – уверена Анжелика Евгеньевна. – И обязательно нужно активизировать альтернативные школе кружки и секции, в которых ребенок успешен.
С детства воспитываем комплекс жертвы
Данные, полученные в ходе общероссийского исследования, ценны еще и тем, что наконец-то показывают реальный масштаб проблемы. Психологи говорят: сами подростки редко обращаются к ним с жалобами, что их травят. Они могут жаловаться на депрессию, апатию, отсутствие интереса к жизни, но очень редко – на реальную причину.
– У ребенка формируется комплекс жертвы – стыд, страх, установка «я должен терпеть», – поясняет Алена Рябовол, психолог-консультант центра психологического консультирования «Авигея». – Если человек попадает в ситуацию насилия, он часто сам чувствует себя виноватым. Поэтому дети не говорят об этом родителям – у них даже мысли такой не возникает.
Родитель обязан подмечать изменения в эмоциональном состоянии ребенка: если тот стал подавленным, грустным, замкнутым, в школу идти не хочет, капризничает. Или, наоборот, начал проявлять не свойственную раньше агрессию – бьет младших братьев и сестер. Все это тревожные знаки. И не нужно думать, что проявляться это должно в старшей школе. Очень травматично у детей происходит переход из начальной в среднюю школу, и серьезные разборки возможны уже в пятом классе.
Если насилие становится системой, это губительно для всего класса: и для того, кто страдает от него, и для агрессора, и для тех, кто просто «наблюдает». Ребенок, при котором кого-то бьют, испытывает страх стать следующим. Страх, стыд, чувство вины за то, что ты не можешь помочь. Закрепляется модель поведения в коллективе, дети начинают понимать: это тоже норма, так жить тоже можно. Но самые страшные изменения происходят с тем, кого травят: ребенок хронически находится в состоянии страха и беспомощности. Потом некоторые дети боятся социальных связей, чувствуют себя отверженными. Беспомощность становится пожизненной моделью.
Главным остается вопрос: что делать? Что делать ребенку и что делать родителю? Психологи в голос утверждают: в этой ситуации главное ответственное лицо – классный руководитель. Он может остановить буллинг. Поэтому рекомендованная психологами последовательность действий такая.
Во-первых, предложить помощь ребенку (многие отказываются, потому что их могут посчитать «маменькими сынками»). Если школьник упорствует, дать неделю на самостоятельное разрешение конфликта. Если за неделю этого не происходит, идти к классному руководителю. Если это не дает эффекта – к директору школы. После всего этого подвижек не наблюдается – переводить затянувшийся конфликт в правовое поле: собирать доказательства насилия, фотографировать испорченные вещи, провести экспертизу эмоционального состояния у ребенка (только сделать это должен сертифицированный психолог) – и со всеми доказательствами идти в суд. Многих школьных агрессоров пугает только такой вариант развития событий. И самое главное – не бояться. Лучше пройти все бюрократические круги, чем однажды – не дай бог – попасть в новости.
