Для многих россиян стало неожиданным то, как резко их разлюбил «цивилизованный» Запад. И ладно бы только все ограничивалось одними санкциями. Так нет. С каждым днем правозащитники, наши дипломатические службы за рубежом фиксируют все больше случаев дискриминации в отношении россиян.
Омбудсмен Татьяна Москалькова приводит факты отчисления наших соотечественников из европейских вузов, увольнения с работы или отказов в приеме, грубостей при обслуживании в магазинах, в ресторанах и такси. На бытовом уровне только за то, что ты русский, тебя могут оскорбить, толкнуть, плюнуть в лицо.
Русские в современной Европе — это евреи XXI века. Это народ, в отношении которого считается легитимным и законным прямое нарушение человеческих прав, — с этим мнением директора Института политических исследований Сергея Маркова трудно не согласиться.
С одним лишь «но» — а только ли XXI века? Что на самом деле скрывалось за дежурными улыбками европейцев все предшествующие ему годы?
В канун Дня Победы мне удалось достать и прочитать книжку писателя и журналиста Сергея Михеенкова «В донесениях не сообщалось. Жизнь и смерть солдата Великой Отечественной». 30 лет собирал он воспоминания участников той войны. Кому из них конкретно принадлежат публикуемые ниже строки, сказать сложно. Имена и фамилии фронтовиков, с кем удалось пообщаться, Сергей Михеенков дает в предисловии к книге одним списком.
Но мне кажется, это не особо важно.
Под этими воспоминаниями, например, вполне мог подписаться и мой навеки 22-летний дед, командир пулеметной роты Дмитрий Родионович Богданов. Он умер в 1942 году в жутких, нечеловеческих условиях шталага «Гросслазарет» в Славути, на Украине. По свидетельствам очевидцев, которые тоже есть в книге Михеенкова, особым зверством в «Гросслазарете» отличались полицаи и националисты, набранные из местного населения.
В концлагере Торна (современный г. Торунь, Польша. — Ред.) нас было человек восемьсот. Через два месяца осталось четыреста. Остальные умерли. Они нас попросту морили голодом и изнурительными работами. Организм не выдерживал.
А тут случай нам помог. Под Дюнкерком немцы захватили английский десант. Пленных пригнали в Торн. Мы оборудовали для них лагерь. Мы, русские военнопленные — рабочая скотина. Мы должны были работать и умирать. Каждый день – по нескольку десятков. И – в яму! В яму! А пленные английские солдаты и офицеры играли тем временем в футбол. У них было хорошее питание. Они получали от Красного Креста продовольственные посылки: мясные и рыбные консервы, колбасу, печенье, кофе, конфеты, сахар, масло. Все у них было. А некоторые из наших ребят, когда узнали об этом, от одной мысли сходили с ума. Потому что нас кормили баландой из брюквы. И воняла эта баланда как моча кролика.
Я как-то после войны, году в пятидесятом, завел было кроликов. С полгода продержал – нет, не могу! Как, бывало, подойду к клетке – баландой лагерной, брюквой пареной пахнет… Ужасом пахнет. Вывел. Клетки сжег.
Англичанам немцы варили гороховый суп с мясом. Суп этот англичане не ели. Брезговали. Ну, с посылками от Международного Красного Креста, конечно, можно было и побрезговать немецким варевом. Англичане нам отдавали свой суп: им мы за это стирали белье, чинили обувь, шили тапочки. Так что не за здорово живешь получали от них гороховый суп…
