Когда вопрос «будет ли война?» становится не таким уж праздным – а людям, войны не знающим, свойственно щекотать нервы, – нелишне напомнить о вещах очевидных и фундаментальных. О них, как выясняется, иногда забывают и принимаются утяжелять мозг пусть и важными, но вторичными историческими подробностями.
В последние годы, например, модно стало (в определенных, конечно, кругах) рассуждать – вероломно напал Гитлер на СССР или «по правилам»? Говорят ведь, что Шуленбург приперся в приемную Молотова не в полшестого утра 22 июня, когда нас уже два часа как бомбили, а значительно раньше – к полуночи 21-го…
Но выяснение такой подробности никак не повлияет на главное: Гитлер и его страна напали на нас, потому что такова была их суть, ясно и открыто изложенная в «Майн кампф», в программных документах нацистской партии, в официальной государственной доктрине завоевания для «расы господ» жизненного пространства на востоке при полном истреблении евреев и цыган, частичном – славян… Да и сама расовая теория возникла не в один день, а выросла на многовековом гумусе европейской мысли, точнее, того ее сегмента, где глубочайше задумывались о неравноценности людей, о том, кто на земле полезный, а кто лишний, что такое «расовая гигиена» и как по ней жить культурному человеку. Все это ложилось в основу воспитания целых народов – но прежде всего их «белой кости», – затем становилось их сутью – тем, что определяет понимание добра и зла, долга, выливается в поступки, малые и большие, в «политику», будь она неладна… Это и есть главное, точка отсчета.
Поэтому, когда возникает недоумение, почему Америка не может жить с миром в мире, почему везде лезет, всех поучает, всех стремится завоевать, прижать к ногтю и, самое главное, упорно, маниакально не желает понимать других, и прежде всего нас, – надо обратиться к ее сути. К тем столпам, на которых строилась эта нация и в первую очередь ее элита. Из столпов отметим два: протестантизм – с его острым осознанием избранности, ветхозаветного образца и накала, по словам Тойнби, трудовой этикой, богатством как Божьим благословением, бедностью как Божьим проклятьем, и англосаксонство – духоподъемное ощущение особого величия данного рода крови среди прочих человеческих кровей. Основания, замечу, для такого ощущения в то время были. Во второй половине XIX века, когда формирование нации уже фактически свершилось, два столпа дополнил третий – эволюционная теория Дарвина, ставшая ошеломляющим откровением для англосаксонского мира и триумфально переработанная англичанином Гербертом Спенсером в социал-дарвинизм, согласно которому, как известно, выживает только сильнейший.
Когда после двух мировых войн, ставших для США катализаторами процветания, внутренняя суть пришла в соответствие с материальными и прочими возможностями – появилась та самая Америка, которую все, к несчастью, знают.
Чтобы не утомлять «теориями», приведу лишь несколько цитат некоторых властителей американских дум из того времени, когда формировалась элита сияющего града на холме.
«Той работе, которую начала англосаксонская раса, когда она колонизовала Северную Америку, предназначено продолжаться до тех пор, пока каждый участок суши на поверхности земли, еще не являющийся местом жительства старой цивилизации, не станет английским по языку, по своей религии, по своим политическим обычаям и традициям и в преобладающей степени по крови. Недалек тот день, когда 4/5 человеческой расы проследят свою родословную к английским предкам в такой же мере, как 4/5 белого населения США прослеживают свою родословную в наши дни. Таким образом, раса распространится на обоих полушариях и от восходящего до заходящего солнца будет удерживать свой суверенитет на море и то торговое превосходство, которое она начала приобретать, когда Англия впервые протянула руку через Атлантику к берегам Виргинии и Массачусетса» (Джон Фиске (1842–1901), философ).
«Когда в мире больше не будет свободных земель и нехватка средств существования будет ощущаться в США в такой же мере, как в Европе и Азии, тогда мир вступит в новую фазу истории – конечную борьбу рас, к которой готовятся англосаксы… Тогда эта мощная раса, наделенная несравнимой энергией, со всем величием превосходства в населении и мощью богатств, представитель величайшей свободы и чистейшего духовного христианства, высочайшей цивилизации, особенно когда она разовьет в себе агрессивные черты, рассчитанные на то, чтобы распространить свои институты на человечество… пойдет на Мексику, Центральную и Южную Америку, на заморские острова, в Африку и дальше и заполнит всю землю… И разве можно сомневаться в том, что в итоге такого соревнования рас выживут только сильнейшие и наиболее приспособленные?»
«Последние достижения науки, объясняющие неизбежность триумфа передовых рас, являются не чем иным, как откровением плана Бога по обеспечению прогресса человечества… Англосаксонская раса, в частности ее американская ветвь, является проводником Божьего промысла на Земле» (Джеймс Стронг (1822 –1894), священник, писатель. Из книги «Наша страна»).
Профессор Колумбийского университета Джон Уильям Барджесс (1844–1931) был одним из главных апологетов «тевтонской теории», согласно которой только народы, имеющие германский корень – англосаксы прежде всего, – способны создать национальное государство и стать политической нацией. Подавляющее большинство прочих этносов пребывают в состоянии варварства или полуварварства, из которого не смогут выйти без помощи передовой расы:
«Такое положение вещей дает право политической нации не только ответить на призыв о помощи со стороны неполитического населения, но также навязать этому населению политическую организацию при помощи любых средств… Если народы добились некоторого прогресса в государственной организации, но показывают неспособность разрешить определенные проблемы политической цивилизации более или менее компетентно, то вмешательство со стороны политических наций будет также оправданно… Безразличие со стороны тевтонских государств к осуществлению политической цивилизации в остальном мире является не только ошибочным политическим курсом, но и пренебрежением к своему долгу».
«Нам, США и Великобритании, пора начинать работать вместе на общее дело и, если потребуется, против остального мира. Это является нашей высшей государственной задачей, причем как для упрочения политических традиций, так и во имя объединяющей нас общей крови» (Альфред Тэйер Мэхэн (1840–1914), контр-адмирал, геополитик).
«Перед нами единственный путь: мы должны отстаивать наши общие идеи и институты во имя общей расы» (Джордж Бартон Адамс (1851–1925), историк, профессор Йельского университета).
А вот что урожденный англичанин Дэвид Миллс, ставший в 1896 году министром юстиции Канады, сказал по поводу очевидного закрепления Российской империи на Дальнем Востоке: «Это не проблема в отношениях Англии и России, это вопрос об отношениях саксов и славян. Опасность направлена не на государство, а на расу, к которой мы все принадлежим!»
Разумеется, вышеприведенное – капля в море, но капля натуральная, плоть от плоти. И, конечно же, стоит отметить, что далеко не все американские элитарии мыслили так же. Марк Твен, к примеру, писал о том, как его чуть не разорвало от гнева и стыда, когда на каком-то патриотическом банкете он услышал: «Мы – англосаксы, а когда англосаксу что-нибудь надобно, он идет и берет!» – и вся публика мигом возбудилась, как от большого стакана виски, и принялась склонять упомянутый призыв на все лады. Но Марк Твен – это, наверное, какая-то другая Америка…
