Как время идет – а ведь 27 лет назад при помощи такого вопроса в нашей нарождающейся демократии отделяли овнов от козлищ. Не был на баррикадах – козлище, однозначно.
Один читатель прислал в городскую газету, где я работал, восторженное стихотворение, которое я до сих пор цитирую и таки имею успех:
Три дня и три ночи, борясь за свободу
Правительство Ельцина в Белом дому
Оно одолело совместно с народом
Преступную группу ГеКаЧеПу.
В нашем городе баррикад, конечно, не было, но митинги имели место. Никто не работал. Все собирались и обсуждали, что нас ждет – опять «сталинские лагеря» или возрождение к новой жизни. Кто-то призывал прятать только что изданные сочинения Солженицына, Мережковского и прочих, потому что отберут. Секретарша Лариска, вся в слезах, причитала: «Ой, мальчики, вас же всех в армию сейчас заберут». В общественном транспорте встречались мрачные – как один объяснил, по причине отзыва из отпусков – военные.
Но наши все равно победили. Только кто из них были наши, а кто нет, я уже толком не разберусь. У нас ведь хорошие с плохими по прошествии времени частенько меняются местами. Ленин вон какой хороший был – правда, те времена я уже и сам с трудом припоминаю…
А теперь по случаю годовщины первого путча (второй случится через два года, если кто забыл или не знает) публикуются воспоминания участников и причастных. Руцкой, состоявший при Ельцине вице-президентом, говорит, что его патрон в самый опасный момент собирался улизнуть в американское посольство, а когда «ГКЧПа» проиграла – ушел в трехдневный запой. От радости. Хасбулатов, который тогда возглавлял прототип Госдумы, подтверждает – истинная, говорит, правда: и собирался, и запил…
А один генерал МВД решительно опровергает – президент стоял мужественно, насмерть, можно сказать, ни в какое посольство не собирался, – тем более, что оно далеко, метров 600, и пришлось бы через баррикады перепрыгивать, – и, конечно же, ни о каком запое не могло быть и речи, вы что, ни-ни… Кто бы осуществлял руководство? Кто бы карал?
Через два года после путча Руцкой с Хасбулатовым устроят заговор против Ельцина, с элементами госпереворота, поэтому стремятся изобразить его в духе великого диалога Паниковский vs Балаганов «жалкой, ничтожной личностью». Генерал, наоборот, никаких переворотов не устраивал, поэтому говорить про Ельцина нехорошее не собирается. Кто из них прав, кто врет, я не знаю, да мне, честно говоря, уже безразлично.
Хороший человек так устроен, что даже по прошествии времени его трудно опорочить, грязь к нему не липнет. А плохого легко оклеветать – к нему как раз все липнет очень крепко. Неважно пьяный или трезвый Ельцин подписывал документ в Беловежской пуще, приказывал стрелять по парламенту, провозглашал в конгрессе США «Боже, храни Америку!» и сделал много других замечательных дел, которые до сих пор икаются. Это так же не важно, как «потел ли больной перед смертью».
Теперь события августа 1991 года кажутся давней, почти забытой историей – редкие споры о них ведутся только в сослагательном наклонении, а из подробностей наружу выплывает пошлятина вроде вышеупомянутой. И, наверное, это хорошо – значит нынешняя жизнь не дает повода ковырять старые раны, гадать «а вот если бы они тогда сделали то-то или так-то…» У спокойной жизни вообще с памятью плоховато…
Только вот явственно помню щемящее чувство досады, когда «правительство Ельцина в Белом дому» победило, разумеется, «совместно с народом» – досада возникла оттого, что все так быстро закончилось. Три дня было весело и немножко страшно – лучший коктейль для молодости.
