30 лет назад, в августе 1992 года, президент России Борис Ельцин подписал указ «О введении в действие системы приватизационных чеков в РФ». В стране началась ваучерная приватизация.
Схема ее была проста. Каждый гражданин России получал приватизационный чек номиналом 10 000 рублей, который мог самостоятельно обменять на акции: либо своего предприятия, либо участвуя в чековых аукционах. Также можно было доверить обмен ваучера на акции чековому инвестиционному фонду (ЧИФу) или просто продать – как правило, значительно ниже номинала.
Неведомое общество
Итог общеизвестен. Большая часть приватизированных предприятий обанкротилась. Соответственно, их акции превратились в пыль. Значительная часть ЧИФов лопнула. Соответственно вкладчики вместо дивидендов увидели дырку от бублика. Ну а те, кто продал ваучеры, практически сразу проели тот мизерный доход, который получили.
Сегодняшние оценки чековой приватизации по большей части негативны и укладываются в сентенцию: «Обобрали народ!» Однако все несколько сложнее. Ваучеры – это не только про экономику. А может быть, и вовсе не про экономику.
За время чековой приватизации ваучеры получили 144 миллиона человек, или 97 % граждан Российской Федерации. И никто из них с гневом и презрением не отказался участвовать в расхищении общенародной собственности. А ведь общенародная собственность – это краеугольный камень социалистической системы хозяйствования. Получается, что практически весь советский народ ваучером проголосовал против социализма. Почему?
В 1983 году генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Андропов сказал фразу, которая впоследствии стала крылатой:
Мы не знаем общества, в котором живем.
На самом деле фраза звучала несколько иначе, но смысл тот же. И тут есть от чего в ступор войти. Получается, что на седьмом десятке существования СССР власть не понимала, каким обществом рулит? Тогда не удивительно, что начатые Горбачевым эксперименты привели к столь плачевному итогу.
А чего можно еще добиться, если не понимаешь, где находишься и кто те люди, которые тебя окружают?
От несуна до мафии
Есть, впрочем, другое толкование знаменитой фразы. Не то чтобы не знали, а не желали знать. Иначе пришлось бы констатировать, что социалистический эксперимент нежизнеспособен в принципе. Дело в том, что уже в начале 70-х годов прошлого века большая часть советского народа полагала, что социалистическая собственность – то, что плохо лежит. И если была возможность унести это домой, то зачастую не останавливал и страх уголовной ответственности, притом что за кражу общественного имущества тогда давали больше, чем за кражу личного.
Огромное количество людей выносило ценности с предприятий, на которых работало, совершая ежедневно уголовно наказуемые деяния. Общество же относилось к этому с поразительным благодушием.
В классической советской кинокомедии «Иван Васильевич меняет профессию» есть эпизод, когда Шурик бегает по магазинам в поисках дефицитной детали и в итоге находит ее у спекулянта. Все понимают, что детали либо украдены с радиозавода либо вынесены из закрытого на учет магазина… и все смеются.
Интересно, что даже драконовская советская цензура не нашла в этом эпизоде ничего предосудительного. Между тем это была чрезвычайно яркая иллюстрация того, насколько прогнила система.
А на фоне этой массовой криминализации общества формировалась и более серьезная преступная среда: фарцовщики, валютчики, цеховики, рэкетиры. Проходили тайные съезды, где представители организованной преступности и подпольные дельцы договаривались о правилах взаимного сосуществования.
Но и это еще не все. Впереди было расследование дела «хлопковой мафии», в результате расследования которого за решетку отправилось чуть ли не все руководство Узбекистана. Кстати, любопытный факт. Власть нового, «демократического» Узбекистана первым делом амнистировала всех, кто сидел на территории республики по «хлопковому делу».
Игнорируя жизнь
Общество, «которого не знали», было криминализировано сверху донизу. И в этом нет ничего удивительного. Существует исторический прецедент. С 1920 по 1933 год в США действовал «сухой закон». За его нарушение предусматривались серьезные штрафы и даже тюремное заключение. Однако мало того, что американцы в массовом порядке игнорировали закон, так еще и за эти годы махровым цветом расцвела мафия.
Но это всего лишь запрет алкоголя. А в СССР полвека запрещались частная собственность и частнопредпринимательская деятельность. Практика показала, что сделать это невозможно.
Частная инициатива уходила в подполье и принимала уродливые формы, но искоренить ее не удалось даже Сталину. А для чего бы еще «вождю народов» понадобилась конфискационная денежная реформа 1947 года? В результате реформы у населения было изъято две трети находившейся на руках денежной массы.
Однако теневую экономику это не убило.
Напротив, нашлись умельцы, которые воспользовались реформой, чтобы преумножить подпольные капиталы. А о том, что подпольные дельцы ворочали миллионами даже в расстрельные тридцатые, свидетельствуют сохранившиеся в архивах документы.
Причем занимались этим отнюдь не деклассированные элементы, а самые что ни на есть советские хозяйственники.
Так, ревизия, проведенная в 1946 году Министерством черной металлургии, выявила, что почти все предприятия отрасли незаконно отпускают на сторону материальные ценности. Так формировался «черный рынок».
Ожидаемый консенсус
Таким образом, стихийная «приватизация» общенародной собственности существовала в СССР всегда. Но если в сталинские времена власть еще пыталась бороться с этим поточно-репрессивными методами, то при последующих вождях либерализация нравов существенно снизила уровень опасности.
Да, время от времени приносились ритуальные жертвы. Например, красноярцы со стажем помнят «дело Перцовича»*. Но на быстроту гниения системы все эти «дела» никакого влияния не оказывали.
В итоге в 1992 году отношение к социалистической собственности было настолько всеобщим, что идея раздать ее по рукам была встречена с полным пониманием. Какие-то невнятные протестные акции вроде бы проходили, но чеки-то брали почти все!
А последующая ненависть к Чубайсу связана уже с совершенно другими обстоятельствами. А именно с тем, что вместо обещанных Анатолием Борисовичем двух «Волг» за ваучер кому-то достались две бутылки водки, а кому-то вообще шиш без масла.
* При расследовании подпольной деятельности руководителя «Красноярскглавснаба» Александра Перцовича вскрылись многочисленные факты приписок, хищений, взяточничества. Но главный фигурант дела как-то очень вовремя покончил жизнь самоубийством в следственном изоляторе. И нити, ведущие «наверх», оборвались.
