Иногда явственно видишь, как обесцениваются вещи. Героизм в том числе. На прошлой неделе на Эвересте погибло 11 альпинистов. Убили их не лавины, не пропасти, не лютый холод и ветер, а самая обычная толкучка. Такая же, как в московском метро.
Прогресс сказал свое слово – теперь высочайшая вершина мира превратилась в проходной двор. Платишь 30–40 тысяч долларов, и тебя доставят к подножию, накормят, напоят, обезопасят и дотащат твой рюкзак. От тебя только требуется передвигать ногами. Дело это все равно трудное – идти пять часов и столько же обратно – но не так, как у Тенсинга и Хиллари, которые залезли туда первыми, не зная, куда идут, и все несли сами.
Заплатишь 50 тысяч и больше – шерпы с проводниками дотащат до вершины и тебя самого. Наверное, так.
А поскольку в цивилизованной части мира подобная сумма – не ахти какой капитал, то на подступах к Эвересту скапливаются толпы героев – человек по 200–300. Тропа одна, отчего возникают заторы, задержки. В итоге у кого-то откажут легкие, у кого-то кислород кончится, а кто-то просто помрет от усталости, не рассчитав силы. И не добравшись до цели.
На семи тысячах и выше человеку вообще гулять не положено, а вот гуляют… Кстати, одна наша бывалая альпинистка сказала по данному поводу, что 11 погибших – еще мало, случалось, что гибло и по 15 за неделю. От все той же толкучки.
Теперь спрашиваю: ради чего этот риск и эти смерти? Ну, наверное, для того, чтоб вспомнить, как «на вершине стоял, хмельной». А главное – дадут сертификат о том, что ты – покоритель величайшего пика Земли. И ты будешь уже другим человеком. Там ведь, в сертификате, не написано, что ты один из двухсот-трехсот таких же, которые друг дружке в затылки дышали, покоряя Эверест. И тем более про шерпов, ходящих в эту гору, как ты в офис.
Ну вот и все, ты – единственный. Лауреат квартальной премии, которую дают всем, кроме явных залетчиков. Можешь рассказывать леденящие душу подробности. А если спросят, зачем вообще ты туда поперся, ответишь что-то в духе «вам, мещанам, не понять» и пойдешь себе…
Весной 1996 года довелось видеть таких в шерпской деревне Пхакдинг (выше 5 тыс. м). Американцы. Бороды, само собой, хемингуэевские. Виски в стакане и уверенное знание сути жизни в глазах. Обветренная барышня, зажав вилку забинтованными культями, ест макароны. Вчера четверых из их компании сдуло со стены. Вот, сидят и красиво осознают…
Если кто не понял, я не об альпинизме, к которому равнодушен. Я о понимании риска и смысле смерти – обратной стороне смысла жизни. На той же неделе, когда скончались гималайские туристы, погиб бывший спецназовец Никита Белянкин. Гулял с девушкой по подмосковной деревне, увидел, как толпа бьет одного, вмешался, чтобы защитить, и получил нож в сердце. А поскольку все после этого разбежались – фактически защитил человека, хотя, как уже утверждают некоторые, он того не стоил. По этому поводу уже начали вещать про «генетический код России», который «замешен на героизме», слушать противно… Потому что в действительности все намного проще. И лучше.
Солдат этот, упокой, Господи, его душу, не первый и не последний из тех, кто рискует и даже жертвует собой, спасая других. Важно, что на риск такие люди идут инстинктивно. Увидел – тонет человек, и осознал себя уже в воде.
Наверное, потому, что есть у них внутри нечто такое, на что сертификатов не выдают, что не купишь ни за 30, ни за 50 тысяч долларов. И жизнь у них может быть самая обычная – не все ведь спецназовцы, – но смерть точно не такая, как у несчастных гималайских туристов. Туристы выбрали «казаться», а такие люди просто живут, они просто есть, и, наверное, это та ценность, которую нужно увидеть, разгадать, понять и хранить.
