Июнь, июль, где вы?! Просвистели, как курьерский поезд мимо полустанка, оставив только фотографии с оранжевыми южными абрикосами. Вот уже август чернеет смородиной, скоро сентябрь обожжет красной рябиной, а там и до белых мух рукой подать!
Отпуск прошумел, как школьная перемена. Вроде это не я купался месяц назад рядом с дельфинами: они выныривали прямо перед носом, и, кажется, я видел их улыбающиеся морды. По утрам над приморским лиманом вальяжно летали огромные пеликаны с клювами-ковшами. Белоснежные лебеди садились на воду, как боинги, снижаясь по глиссаде.
Когда тебе под 60, то все самое интересное было вчера. Мне тут, правда, говорят под руку:
Не надо пессимизма, товарищ, завтра тоже что-нибудь произойдет.
Конечно-конечно. Обязательно будут новые анализы, новые интересные диагнозы, но, может, вместе с ними придет и мудрость? Хотя, бывает, диагнозы приходят сами, без нее.
Вспомнил двух девчонок, лет по 17–18, они сидели в самолете у меня за спиной. Рейс был ночной, но барышни не спали, трещали всю дорогу о своем, о девичьем. Выхватил несколько фраз: «Лето пролетит так быстро, потом опять эта длинная зима. Как же я не люблю зиму! Уходишь утром в темноте, возвращаешься домой тоже в темноте». – «Ага. Полгода в этом пуховике, в сапогах…»
Эх, девчонки! Не только лето – жизнь пролетит, как боинг мимо пеликана. Через каких-то три десятка лет зима уже не будет казаться вам такой длинной. Сколько там ее? Елку занес, оливье накрошил, в баню раз-другой сходил, елку вынес – вот уже и весна под ногами хлюпает. Обманчивая, как первая любовь, и скоротечная, как легочная чума. Я разлюбил весну – она не оправдывает надежд.
Осень?! Тоска и увяданье. Пусть ее Пушкин любит.
Нет, друзья, лето – самое лучшее время года! Так приятно плыть по Кемчугу, разомлев от жары, время от времени окунаясь в воду и снова залезая в лодку… И вспоминать лучшие реки своей жизни, свиданья с которыми случались именно летом. Кстати, у вас есть любимая река? У меня их много: Днестр, Прут, Днепр, Дунай… – южные, теплые, мутные, рыбные. Народу по берегам – тьма. Винограда, вишен и абрикос – тоже. По старому руслу Днестра плывешь, руку протянул, яблоко сорвал.
Все это осталось в прошлой жизни, которая снится в прозрачных снах.
А в этой мне дорог Агул, быстрый, горный, холодный, с хариусами на перекатах.
Знаете ли вы, что миллиардам жителей планеты недоступно это счастье – без опаски пить чистую воду прямо из-за борта лодки? Мы избранные!
Коварный Кан, ласковая в низовьях и сумасшедшая в порогах Мана, медленный, как детство, Чулым, суровый Вилюй.
Никогда не забуду почти горячую воду Тынды, на которой стоит одноименный город, столица БАМа. Славно я там однажды выкупался с дороги и постирал, а вещи разложил на раскаленных камнях, и они тут же высохли. В то лето я проехал пару тысяч километров по магистрали, в том числе по северной ее ветке, почти до самого Якутска. С рюкзаком и палаткой. Жара стояла неимоверная – +40 градусов в тени. Вода в реках была такой, что хотелось плеснуть в нее холодненькой, но где ее возьмешь? Даже в Алдане, большой северной реке, вода была как парное молоко. Вообще, самые теплые реки в моей жизни были северными, раньше бы не поверил, что такое возможно. Река Новая – на Таймыре, Амга – в Якутии. Под Северомуйском свозили меня на одну речушку, забыл, как называется, которую питали подземные горячие источники: в ней париться с веником можно было!
Но есть одна река, к которой я всегда возвращаюсь с удовольствием, она дорога мне в любое время года. О ней так хорошо написал дивногорский поэт Николай Рябеченков:
И в том, видать, мое спасенье, за то судьбою я храним, что воду пил из Енисея, встав на колени перед ним.
