На международной выставке «Иннопром» премьер российского правительства Михаил Мишустин зафиксировал невероятный, но очевидный факт. Несмотря на «адские» санкции, экономика РФ находится в комфортной «зеленой зоне», демонстрируя хоть и небольшой, но прирост. Правда, как признал премьер, в некоторых отраслях есть спад, но не до критического уровня.
Реальность богаче теорий
О том, что экономика показала «совершенно необыкновенную гибкость», заявил и главный по Сберу Герман Греф. И действительно, экономическим гуру остается лишь пожимать плечами и разводить руками: еще недавно большинство из них прогнозировали существенное снижение индексов производства и ВВП.
Добро бы только наши эксперты попали пальцем в небо. Получается, в лужу сел и весь экономический истеблишмент коллективного Запада. Кто ж теперь поверит, что высокоумные аналитики не шарлатаны, когда они предсказывали доллар за 200, а за него дают 50? Такими темпами, по известному выражению, за зеленую бумажку скоро начнут давать в морду.
Впрочем, в последние дни рубль стал ослабевать и вошел в зону 60 за доллар. Но это опять-таки в нашу пользу, потому что комфортным диапазоном для российского хозяйства называют 70–80 рублей за гринбэк.
И все это, конечно, хорошо. Получается, реальность гораздо богаче всех измышлений о ней. Что следует учитывать, оценивая основные тезисы премьера о целях и задачах экономического развития России.
Курс на самодостаточность
Ориентиры, безусловно, правильные. Страна, по словам Михаила Мишустина, должна перейти от догоняющей модели развития к опережающей. Строго говоря, это не совсем точная терминология. Ну в самом деле, кого и в чем мы догоняли, когда «сдавали» одну отрасль за другой, потому что импортная продукция дешевле и надежнее? Сегодня надо говорить о переходе от сервисной (и даже сервильной) модели к самодостаточной, потому что нашей зависимостью от международного разделения труда воспользовались, чтобы нас же ею и удушить.
Поэтому задачи, которые ставит премьер, очевидны. В кратчайшие сроки ликвидировать технологическую зависимость в биохимии, самостоятельно строить все типы судов и собственные авиалайнеры (с собственной же «начинкой»), создать собственный автопром. И, наконец, радикально увеличить долю радиоэлектронных компонентов отечественного производства на рынке за восемь лет с 12 до 70 процентов. Нет, ну в самом деле нонсенс: какой-то Тайвань как пирожки печет процессоры, а великая страна не может это освоить?
Проблема, однако, в том, что тема технологического ренессанса России обсуждается едва ли не со времен Черномырдина. И даже определенные усилия для этого предпринимались. Пресловутое «Роснано» тому пример.
Вот только бурного роста высокотехнологичных отраслей не происходило. И ничего удивительного в этом нет, потому что рыночная экономика, так же как электрический ток, движется по пути наименьшего сопротивления. А обмен сырья на импортные товары – это и есть самый легкий путь. И сколько ни декларируй «наноприоритеты», рынок их тупо проигнорирует, потому что бог рынка – прибыль здесь и сейчас.
Несуверенная экономика
И ведь что интересно, обе удачные попытки быстрой модернизации России – и петровская, и сталинская – реализовались методами, прямо противоположными священной свободе торговли. А вот опыт рыночной модернизации романовской России завершился крахом 17-го года.
Это не к тому, что добиваться технологической независимости надо обязательно палочными методами. А к тому, что рыночная эффективность и интересы государства не просто не совпадают – они в нашем случае исключают друг друга.
Это в начале 90-х простительно было верить в волшебную руку рынка и счастье каждому за ваучер. А сегодня вполне очевидно, что сложившаяся за 30 лет система хозяйствования слабо совместима с суверенитетом страны. И нужны, возможно, мобилизационные меры, чтобы исправить ситуацию. Эти меры, возможно, абсолютно неэффективны с точки зрения экономической целесообразности. А вот с точки зрения дальнейшего существования России просто необходимы.
Надежду вселяет то, что в сегодняшней ситуации, казалось бы, нет альтернативы модернизации. Но, к сожалению, это далеко не так, что и показала отмеченная Германом Грефом «невероятная гибкость» российской экономики. Система без глубокой модернизации смогла нивелировать последствия санкционного давления, выстроить новые логистические цепочки и даже обеспечить небольшой экономический рост. Плюс еще и оказалась достаточно изобретательной.
Пути трансформации
Отсюда огромный соблазн, как и прежде, реагировать «по ситуации», а не играть на опережение. Ведь такой способ реагирования имеет массу преимуществ. Например, позволяет сохранять социальную стабильность в обществе. Собственно, об этом недавно рассуждал первый вице-премьер Андрей Белоусов, оценивая три возможных пути трансформации российской экономики: мобилизационный, путь реформ и путь ситуативных решений. Первые два он определил как менее вероятные, так как они затронут огромные пласты российского общества и могут привести к резкому росту социального напряжения. Что же касается третьего пути, то он наиболее «мягкий» и комфортный и для бизнеса, и для власти, и для социума. Вопрос лишь в том, есть ли у России время на комфорт, с учетом того, что наши геополитические конкуренты стараются перехватить инициативу, навязывая нам свои условия игры.
В общем, российскому правительству не позавидуешь. Задачи стоят архисложные, решать их надо немедленно, а выбор пути решения неочевиден. Но, как говорится, дорогу осилит идущий.
