Лежит у меня дома в заветной коробке толстая пачка отцовских писем, которые он отправлял мне в течение 35 лет. Иногда беру какое-нибудь в руки, перечитываю. И каждый раз убеждаюсь в правоте отцовских наставлений.
А почерк! Он был у него не просто каллиграфический, а даже, я бы сказал, вызывающе изысканный. Но главное, писал он по-русски очень грамотно, максимум, что мог себе позволить, – пару пунктуационных ошибок на странице.
Это тем более поразительно, если учесть, что по происхождению мы не белая кость, отец мой был внуком ломового извозчика и сыном простого бессарабского землепашца. Окончил семь классов сельской национальной школы, потом педучилище, чуть позже – речной техникум. Всю жизнь проработал судоводителем на Дунае.
Но писал, что твой профессор-лингвист.
Конечно, много читал. Но главную роль, я считаю, сыграла старая школа. Надежная и понятная, как автомат Калашникова, советская система образования, которая умела любому, независимо от способностей и наклонностей, вдолбить базовые знания. Да так вдолбить, что человек проносил их, не растеряв, через всю жизнь.
Математику, кстати, отец тоже помнил хорошо, меня еще в школе подтягивал, причем многие сложные вещи объяснял просто и доступно: например, операции с дробями, простыми и десятичными.
Вообще, давно заметил, что люди, окончившие школу до горбачевских шатаний (именно при нем начались первые «реформы» образования), в массе своей пишут по-русски грамотно, независимо от профессии и национальности.
Несколько лет назад редактировал я один специальный журнал, который издавал Союз геодезистов Красноярского края. Председателя этого союза, Владимира Скоробагатова, с которым мы подружились, никак нельзя было назвать гуманитарием: чистый технарь, инженер: геодезия – наука точная. Бывало, напишет статью для журнала и отдает мне со словами: «Ты там подредактируй, ошибки поправь, я в этом деле не силен».
Но поправлять было нечего! Разве что стилистику немного. А написано-то без ошибок. Он смеется: «Знаешь, как нас в школе учительница русского гоняла!»
На прошлой неделе удивил меня еще один человек – Баходир Усманов, директор автосервиса. Попросил его написать страничку-полторы о том, как выбирать подержанное авто, советы профессионала. Присылает на другой день текст. А он стройный, понятный, хоть сразу в газету ставь, ошибок нет!
Может, потому, что узбек Баходир учился в советской школе, когда учебные программы были везде одни и те же – что в Андижане, что в Москве, что в деревне под Винницей?
В этом году знакомая отдает сына в первый класс. Замучились, говорит, выбирать программу.
Их в начальной школе по-прежнему несколько, хотя уже много лет идет разговор о том, что пора вернуться к единообразию. И все они, конечно, продвинутые. Тут тебе и презентации, и проектные методы обучения, и принцип индивидуального подхода, и развитие навыков исследовательской деятельности, и интерактивное участие школьников в учебном процессе, и задействование логического мышления… Все серьезно, это тебе не «мама мыла раму».
Только потом без слез невозможно читать написанное теми, кого по всем этим методикам обучали. «Претскозать опастность не риально», – пишут они. Соцсети – ад для филолога.
Посоветовал ей выбрать программу без выкрутасов. Где с первого класса детей не мучают фонетикой. Представляете, семилеток заставляют слово «ежик» записывать как «йожык», а «молоток» – как «малаток». Это не поможет ребенку понять, что такое фонетика, но быстро поможет ему стать безграмотным.
Правда, не знаю, есть ли сейчас в школе программы для первоклашек без выкрутасов?
