Краткий, но шумный скандальчик, вызванный рекламной кампанией столичной торговой сети продуктовых магазинов, избравшей своим лицом «семью» из четырех содомиток, завершился победой сил добра. То есть пока еще в нашем понимании добра…
Глава сети выступил с письмом, в котором извинился за обиду, нанесенную многим покупателям, а причиной скандала назвал «непрофессионализм отдельных сотрудников», т. е. по всей видимости, своего рекламного запевалы. Что стало непосредственной причиной столь скорой перемены курса, сказать трудно: возможно подействовал шквал критики, как «низовой», в соцсетях и комментариях, где ругали не только «семью», но и сами продукты, которые «дрянь и дорогие», так и «верховой» – в крупнейших медиа, где продвигалась мысль, что это вовсе не коммерческий проект, а политический, внедряющий чуждые нам «ценности» чуждого происхождения. Но возможно, что и в ночь перед извинительным письмом с главой сети поговорили какие-нибудь очень весомые люди, доброе слово которых способно убеждать и без пистолета.
Однако, здесь стоит обратиться к более важному, и в то же время простому до наивности вопросу – а почему вообще столько шума? За какие заслуги столько внимания уделяется меньшинству, которое для подавляющего большинства, особенно провинциального, остается экзотикой? Западные величальные песни ЛГБТ-сообществу все еще воспринимаются в духе старинной рубрики «их нравы» – это у них там с жиру бесятся, а мы-то здесь причем? Важнее проблем нет?
Есть, конечно. Но есть и очевидный, и почему-то редко вспоминаемый факт – еще каких-то 30-40 лет назад члены этого сообщества проходили по всем мировым медстандартам, как лица с психо-сексуальными отклонениями, а теперь в десятках стран под них подверстывают государственные законы и стратегии, теперь их представление о правильном мире стало определяющим – так что это действительно касается каждого, какого бы «цвета» ты ни был. Более того, именно их «ценности» – а не какие-либо другие из существующих – победно шествуют по миру. Особенно очевидно это проявляется в странах «развивающейся демократии», бывших советских или просоветских республиках, рвущихся на Запад. Последовательный цикл примеров показывает, что одной русофобии, даже инициативной и творческой, равно как и готовности выполнить любое указание «вашингтонского обкома» – мало, крайне мало. Нужно пройти инициацию – провести парад, «неделю гордости», и это опять же не все, а только «кандидатский минимум». Далее – перемены на уровне государственных основ. Чтобы вы стали как мы.
Именно на разрешение этой душераздирающей дилеммы обращены усилия власти в «развивающихся демократиях», и, надо признать, не мытьем, так катаньем они своего добиваются – редкий пример последовательности и упорства, совершенно незаметный в экономике и социальной сфере. Считается, что консервативное общество и высокий авторитет церкви – главные препятствия для продвижения «ценностей». Но вот Болгария, страна куда более религиозная, чем Россия, уже больше десятка лет проводит «радужные» шествия, хоть население отводит глаза и плюется. Первый гей-парад в Киеве в 2016 году собрал тысячу участников, которых охраняли от злого консервативного населения, включая самых лютых консерваторов – тамошних нацистов, шесть тысяч полицейских, ибо надо, Федя, надо… Но год за годом число участников растет, число полицейских уменьшается.
Попытка провести то же мероприятие в Тбилиси 17 мая 2013 года обернулась побоищем, настолько массовым, что следующая была предпринята восемь лет спустя; с понедельника в столице Грузии началась «неделя гордости», которой опять же предшествовала митинговая битва, но полиция нерушимой стеной защищала «радужных», у которых, надо полагать, все со временем получится.
Первый марш меньшинств в Сербии состоялся в 2001 году и был жестоко подавлен самим населением – более 130 раненых. Далее – затишье, но и второй парад, предпринятый только через девять лет, постигла та же участь – свыше 160 пострадавших, включая 47 стражей порядка. Разгромлен офис Демпартии, инициировавшей мероприятие. На четыре года все опять затихло, но до сведения руководства страны довели, что без парадов нечего и мечтать о Евросоюзе. Решительный шаг вперед сделан в 2017-ом – под охраной двух тысяч полицейских по главной площади Белграда прошло 300 участников, включая мэра столицы, трех министров и недавно назначенного главу сербского правительства, открытую лесбиянку Ану Брнабич. Теперь все идет без особых потрясений, хотя православные протестуют.
Примерно та же биография у цветастых шествий в Черногории, которой кроме Евросоюза очень хотелось и в НАТО.
Перечень примеров можно продолжать, но, думаю, этого достаточно, чтобы увидеть, насколько важна «инициация». Но почему именно такая?
В первом, самом поверхностном смысле, для «развивающихся демократий» это признание своего вассалитета не на словах, а на деле. Можно сколь угодно клясться в преданности господину, а ты попробуй во славу его съесть тарелку навоза – это уже действительно чего-то стоит.
В смысле глубоком маниакальная сосредоточенность Запада на борьбе со всеми видами гомофобии, как на собственных землях, так и за их пределами – это отработка нового способа управления массами. Ранее их было только два – идеи и насилие в различных их сочетаниях. Под гомофобией никакой идеи нет – есть обычное физиологическое отвращение, как нормальная реакция здорового организма на нечто противоестественное, непригодное для жизни, на тот самый «навоз». Грузины, сербы и прочие, громившие шествия содомитов, руководствовались не столько цитатами из Библии (за которую в Европе, кстати, уже наказывают), сколько непреодолимым омерзением, которое вызывают подобные зрелища. Но, как выясняется, не такое уж оно непреодолимое, в чем и кроется основной источник энергии. Человек, который посредством длительного, последовательного, упорного давления через прессу, общественные организации, культуру, на работе и дома, в интернете, который сейчас заменил то и другое, признал – пусть даже лицемерно, через «не могу» – то, что «навоз» съедобен, признает вообще все, что угодно. Любую версию истории, любую идею, политику, экономику, саму жизнь, где нет уже ни папы, ни мамы и вообще ничего прежнего… Нет более крепкой, глубинной власти, чем власть над физиологией.
Когда человек начнет стыдиться своей нормальности, равно как и всей предыдущей жизни с ее знаниями и опытом – это уже победа. Что-то спрашивать у такого человека нет надобности, ибо «опущенных» не спрашивают. Семь лет назад сотни тысяч французов протестовали против легализации однополых браков – и столько же митинговало за легализацию: теперь надобности подобной толкотне уже нет, поскольку правительства просто-напросто выпускают подобные указы, никого не спрашивая. Недовольные указами за этот срок тихой сапой переведены во враги человечества, а оспаривать перевод – себе дороже. Принятое недавно нижней палатой парламента Франции фактическое упразднение отцовства (теперь это «донор») – очередной шаг на единственно верном пути: на ближайшей повестке официальное упразднение самих понятий «отец» и «мать». Спорадические акции протеста никакой роли не играют, как не играют они и во всех прочих случаях, когда поводом для недовольства становятся дороговизна, безработица и пр.
Наивно было бы надеяться, что этот всемирный тренд откажется от попыток проникнуть к нам – мы-то ему наиболее интересны. И он проникает – пока тихонечко: прошлой осенью, например, в Екатеринбурге в онлайн-режиме прошла первая в нашей истории «Неделя гордости». Или такой вот рекламой про образцовое содомитское «семейство», которое кроме прочего, и этические веганы, и мусор сортируют, и за права угнетенных борются… А то, что извиниться пришлось – так ведь реклама это только попытка, каких еще много будет.
