В конце прошлой недели, возвращаясь домой, слушал по радио монолог президента центра системного анализа и прогнозирования Ростислава Ищенко под общим названием «Патриарх Варфоломей раскалывает православие».
Суть в том, что константинопольский предстоятель, уловив подходящий момент для воплощения мечты – своей и своих предшественников – стать православным Папой, решил дать автокефалию украинской православной церкви, причем не той, канонической, всеми признанной, входящей в состав РПЦ (она ни о чем не просила), а «Киевскому патриархату», который не является церковью вообще, поскольку православный мир не признает ее существования. Патриарх действует не как религиозный деятель, а как политик, и цель его одна – высшая власть, причем не духовная, а самая обычная, такая же, как у Папы, который, как известно, не только глава государства Ватикан, но и всемирной католической монархии. Последствия – раскол, выливающийся в религиозную войну с сотнями тысяч погибших и миллионами беженцев. Конфликт такого масштаба неизбежно заставит вмешаться другие страны – Россию, прежде всего. Вот, вкратце, о чем говорил Ищенко.
Кстати сказать, еще недавно – несколько месяцев и даже дней назад – были основания надеяться, что Варфоломей все же не пойдет на столь чудовищный шаг, но теперь уже ясно – пойдет. С пятницы до понедельника произошло два события, которые не подразумевают обратного хода: патриарх делегировал на Украину двух своих представителей (экзархов) из могучей диаспоры американских греков, а в официальных инстанциях РПЦ была сказано, что дипломатия в отношениях с Константинополем уже исчерпала себя. То есть это уже начало фактического разрыва. В СМИ даже просочилась информация, что томос написан и подписан, осталось только явить его миру.
За несколько дней, пока эти из рук вон плохие новости обсуждались в прессе, катастрофические прогнозы религиозной войны множились, не встречая заметных возражений. Поэтому возникает очевидный вопрос: насколько они реалистичны?
На первый взгляд, особого правдоподобия здесь не просматривается.
По статистике, более 70 процентов россиян называют себя православными, но людей воцерковленных среди них – процентов пять-семь. Настолько же мала доля убежденных атеистов. На Украине, думаю, соотношение примерно то же, что и у нас. Все-таки мы люди одной культуры, истории, судьбы. Так откуда, спрашивается, из какой критической массы взяться религиозному конфликту с сотнями тысяч жертв, если для подавляющего большинства все эти томосы, автокефалии, решения соборов, каноничность и не каноничность действий иерархов теперь и тем более в далеком прошлом – сплошной темный лес, а само понятие «религиозная война» – такая же архаика, как жизнь по «Домострою»? Да, современный человек знает – а не знает, так в Интернет заглянет, – что церковные расколы оборачивались религиозными войнами, невероятными по размаху, длительности и жестокости – после Великой схизмы 1054 года, разделившей христиан на два враждующих «полушария», в Европе после манифеста Лютера, в России после реформ Никона. Но для современного человека все обнуляется тем, что это происходило безмерно давно, когда верующими, за неимением нынешних научных знаний, были решительно все, и потому все были готовы голову сложить (или чужую оторвать) за вещи по нынешним временам малопонятные – за двоеперстие или троеперстие, пресный, или квасной хлеб на литургии, за бритье лица или бороду, за то, чей епископ выше, кто вообще к Богу ближе…
Сейчас все не так: воюют не веры, а страны и политики, воюют за рынки сбыта, колонии, торговые пути, за нефть и т. д., а не за какие-то абстракции, пусть и очень ценные для некоторых. Даже в нынешнем предвестии раскола в православии многие по привычке видят хоть и масштабный, но банальный «спор собственников», спор о том, кому будут принадлежать здания, банковские счета и прочее имущество.
Такой порядок вещей близок и понятен современному человеку, которому при этом вовсе не обязательно быть воинствующим безбожником – он может наслаждаться церковным пением, считать, что церковь поддерживает нравственность, помогает бедным, да и Бог наверняка есть, Он «в душе»… Тогда какая разница, кто будет заниматься всеми этими замечательными делами – тот же Варфоломей и его подчиненные или другие бородатые дяди? Лишь бы сами вели себя хорошо. В любом случае причины воевать и тем более массово погибать здесь нет.
Однако надо различать суть войны и повод к ней. Современный человек введен в основательное заблуждение: по сути, почти все большие войны – религиозные, вопрос лишь в том, что в данном случае подразумевается под «религией».
Сейчас по большому счету идут две войны. Одна из них, та, которую ведет ИГИЛ (запрещенная в России организация) – за всемирный халифат, в котором весь мир должен жить по законам ислама, пусть и выведенным из исламских же ересей. Вторую ведут США – за либеральную, нехристианскую систему ценностей, в которой уничтожены все абсолютные величины – семья, пол, национальность, раса, вера.
Игиловцы гибнут с энтузиазмом, американцы же стараются воевать с комфортом, на высоком технологическом уровне и вообще не погибать, но так или иначе те и другие имеют одну цель – обратить весь мир в свою веру, сделать его одинаковым. Собственно, этого добивались все, кто сражался «за правду» – высшую и последнюю. А трофеи, которые достаются в этой борьбе, считались осязаемым подтверждением своей правоты; так же как крестоносцы видели в богатствах Палестины и Византии награду за тяготы и жертвы, перенесенные ради святого дела – освобождения Гроба Господня из рук неверных. Не так уж важно, что корысть со временем начинает преобладать над идеей, если то и другое имеет под собой некую высшую санкцию – вроде прямого призыва «наместника Бога», другого высокого авторитета, или Декларации прав, перед которой будто бы преклонился весь мир.
Для врагов Русской православной церкви такой санкцией может стать томос раскольникам от Вселенского патриарха – человека, имеющего самый высокий титул и самую маленькую паству. Любой раскол будит бесовские силы – бесы лучше нас знают, о чем идет речь, поскольку «веруют и трепещут». Но если в России от этого воспарят энтузиасты вроде Александра Глебовича Невзорова, и ликовать они будут преимущественно в медийном пространстве, то на Украине, которая лишь один из фронтов американской войны, решение Варфоломея станет сигналом для нацистских вооруженных отрядов.
На самом деле странно, что люди, которым в той стране позволено практически все, от уличных бесчинств до политических убийств, люди, зачистившие города от какой бы то ни было оппозиции, до сих пор почти за пять лет так и не отважились взять Киево-Печерскую лавру.
Сдерживает возможный масштаб протеста? Да, видимо, так и есть: один только крестный ход, который собрала каноническая УПЦ в день 1030-летия Крещения Руси, насчитывал более 250 тысяч человек – раскольники собрали вдесятеро меньше. Но для тех, кто имеет оружие (а у противников его нет), это не самый радикальный фактор. Нет высшей санкции, подтверждающей, что ты прав – Варфоломей эту санкцию даст, и тогда их ничто не остановит.
Что касается мирного обывателя, у которого «Бог в душе», то его очередь включаться в войну наступит последней, но наступит. Первыми всегда идут те, для кого дилемма «святыня или жизнь» не имеет разночтений – конечно, святыня. Даже если представить себе почти невозможное, что глава законной церкви призовет подчиниться насилию, смириться, всегда найдутся и клирики, и миряне, которые пропустят призыв мимо ушей и, более того, сочтут его кощунственным. Этот процесс уже не регулируется. Такого рода войны начинаются не по приказу государя войску выступать в поход, а по принципу цепной реакции: начинают пассионарии, потом подключаются мстители, потом мобилизованные… Сигнал к началу – первая кровь. Здесь уже не работает социология мирного времени – сколько процентов во что верило, – такие войны сами порождают смысл жизни. Именно за этим «смыслом» бежит в игиловские ряды мирная молодежь.
По сути, ту же войну «за идеалы» – родной язык, историю и пантеон героев, который недопустимо осквернять физиономиями Бандеры и Шухевича – ведет Донбасс.
Равно как и его противник, стремящийся всех принудить к своему узколобому варианту национального счастья.
Нам неизвестен весь закулисный механизм готовящегося церковного раскола, хотя цель его в общих чертах понятна: сделать зло России, как уже это сделано в спорте, финансах, торговле. Но люди, замыслившие его, не понимают, что сами поднимают уровень идеала на высоту куда большую, чем в 2014 году. Когда святое никто не трогает, большинство о нем особо и не думает – думать начинают, когда на святое покушаются и, более того, хотят уничтожить. Потому что раскольничья церковь – несуществующая церковь. Такая опасность сама по себе может превратить людей теплохладных в горячо верующих – не всех, конечно, но в достаточном количестве для того, чтобы стороны не могли разойтись миром. В украинской прессе это понимают и по знакомым канонам «информационной войны» начинают заполнять эфир мантрами о невиданных по масштабу «провокациях», которые замышляет Москва. Готовятся, значит…
