У нынешнего предвоенного приступа, который, по солидарному мнению присутствующих на линии фронта, уже практически перешел в настоящую горячую фазу, есть одна особенность: куда-то подевался массовый активный пацифист.
Помнится, семь лет назад, когда на Донбассе все только начиналось, пацифист ходил по столицам большими цветастыми колоннами, кричал «руки прочь» и упорно не признавал данную войну гражданской. Когда ему пытались объяснить, что он не прав, и растолковать суть момента, пацифист кричал: «Во-от! Смотрите на подонков, которым нравится, когда убивают людей!»
Нынче пацифист также присутствует, но в радикально меньших количествах. В минувший выходной, к примеру, разогнали в Москве жиденькую демонстрацию под лозунгами «Школы и больницы вместо бомб и снарядов», «Руки прочь от Украины», а также «Долой власть чекистов».
Причины деградации явления, казалось бы, очевидны: с митингами сейчас уже совсем не та вольница, что семь лет назад, а ведущие организаторы «борьбы за мир» причислены к иноагентам, экстремистам, рассосались по заграницам и, в некоторых случаях, по местам лишения свободы – в таких рамках не разгуляешься…
Наконец, некоторые из видных пацифистов переходят с антивоенного пафоса на пафос противоположный – как, например, пламенный изгнанник Гозман, объявивший городу и миру, что он весь без остатка на стороне Украины и сочувствующих ей цивилизованных стран.
Но главное все же в том, что сама по себе пацифистская риторика может работать – находить живой отклик в массах – только до определенного и, кстати, весьма призрачного момента.
Сам по себе пацифист вроде бы прекрасен хотя бы потому, что девяносто девять из ста человек согласятся с тем, что мирно трудиться и растить детей лучше, чем убивать и гнить в окопах.
Однако такая благость держится ровно до тех пор, пока не появится хотя бы пара субъектов, которые ее не разделяют, и в руках у них что-то есть.
Пара вооруженных милитаристов диктует свою волю целому стадиону идейных миролюбов – такова прискорбная, но элементарная реальность. Поэтому пацифистские идеи, при всей своей многовековой истории, не добились ровным счетом ничего и нигде.
Хотя принято считать, что это не совсем так, именно широчайшему антивоенному движению в США приписывают заслугу вывода американских войск из Вьетнама.
Но не стоит путать кислое с пресным: антивоенные настроения питались, прежде всего, количеством солдатских гробов – более 50 тысяч за 10 лет, почти вчетверо больше наших потерь в Афганистане, – а вовсе не идеологией хиппи и милыми песенками Джона Леннона: все это не более чем культурная реакция на потоки «груза 200».
После Вьетнама американцы перешли с призывной армии на профессиональную и стали бесспорным мировым рекордсменом по числу развязанных войн и локальных «операций», а народ, включая повзрослевших волосатиков, радушно приветствовал борьбу с тиранами и диктаторами по всему миру.
И до сих пор приветствует, судя по регулярно публикуемым результатам соцопросов. (Вообще пора бы отказаться от ложного разделения на «простых людей», которые изначально хорошие, и злых «политиков», которые народы стравливают: хотя бы потому, что вторые не станут властью, не найдя отклика у первых.)
Более того, пацифизм используется в качестве «идеологического оружия», внедряемого в среду потенциального (или уже реального) противника с целью подточить его волю к сопротивлению, – не случайно ведь наши штатные миролюбы почти все получили иноагентский статус.
Причина не только в источниках финансирования, но и в очевидной «избирательности» взгляда, когда в упор не видно ни людей, сожженных в Одессе, ни тысяч мирных жителей, погибших под бомбежками со стороны формально своего же правительства, ни факельных колонн, скандирующих «москалей на ножи», ни прочих того же рода очевидностей – зато всерьез говорилось о Псковской дивизии ВДВ, которая чуть ли не в полном составе там полегла под видом «командировочных» и тайно похоронена в овраге…
Ну какие это пацифисты? – это, мягко скажем, иноагенты. Причем куда более вредные, чем «диванные милитаристы», которые хоть и засоряют эфир, но так на диванах и остаются.
А вообще пацифистом быть приятно – хотя, как в случае с толстовцами, хлопотно, – поскольку вообще приятно осознавать себя лилией эдемской в повально грешном мире.
Но когда воины пришли к Иоанну Крестителю и спросили: «Что нам делать?», он не потребовал от них перековать мечи на орала, но сказал:
Никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем (Лк. 3: 14)
Потому как реальность, в которой лев с ягненком возлягут на водопое, еще не наступила, увы…
Пока же, не стесняясь пафоса, можно сказать, что в мире есть только один подлинный пацифист – Российская Федерация. Уровень, которого достигли ее Вооруженные Силы, позволяет ей эту роскошь.
