2 июля не значится в списке памятных дат. Однако именно в этот день в 1937 году было принято решение Политбюро ЦК ВКП(б) № П51/94 «Об антисоветских элементах», ставшее официальным началом Большого террора.
30 июля того же года нарком внутренних дел Ежов подписывает совершенно секретный оперативный приказ народного комиссара внутренних дел СССР № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов».
В промежутке между этими датами, 16 июля, состоялось секретное совещание руководящих сотрудников НКВД, где обсуждались технологии выполнения решения Политбюро. Последнее, в частности, приказывало секретарям обкомов, крайкомов и нацкомпартий взять на учет всех «антисоветских элементов» для того, чтобы самые активные были немедленно арестованы и расстреляны, прочие отправлены в заключение в ИТЛ.
В течение пяти дней необходимо было представить списки «троек» и отчеты по количеству кандидатов на лагеря и казнь. В итоге за год и четыре месяца, с августа 37-го по ноябрь 38-го, 386 тысяч человек были расстреляны, 380 тысяч отправлены в лагеря (справка НКВД СССР о количестве осужденных с 1 ноября 1936 по 1 ноября 1938 г.).
Цифры по нынешним временам – слабое доказательство, поскольку их сейчас диктуют не архивы, а своего рода «символы веры». Одни непременно скажут, что это ложь, поскольку репрессированных в тот период было на порядки больше – 10, 40, 120 миллионов – чем больше, тем «правдивее». Есть даже легендарное «сто пятьдесят тысяч миллионов», прозвучавшее в программе Н. Болтянской на «Эхе…», впоследствии осмеянное Н. Михалковым в «Бесогон ТВ».
На другом полюсе тоже скажут, что это ложь, потому что цифры были на порядок меньше, а репрессировали исключительно воров и негодяев.
При том что последние в этих мартирологах также присутствовали, суть в другом. За те два с лишним десятилетия демонизации советского периода российской истории Большой террор объяснялся с позиций не исторических, а поэтических: чудовище чудовищно во всем, что вам еще надо? А надо было получить более-менее рациональное объяснение – почему столько народа за столь короткий срок отправили в топку. Оно, кстати, зарыто не так уж глубоко.
По словам историка Людмилы Лягушкиной, руководителя проекта «Открытый список», желание власти разом избавиться от «неблагожелательных элементов… могло быть связано со страхом войны или с пониманием того, что спустя 20 лет после революции общественного единения так добиться и не удалось».
Не удалось уже потому, что репрессии начались сразу после Октября, просто у них были периоды неодинаковой напряженности, и разоренные жизни нарастали как снежный ком. А накануне 37-го ком превратился в айсберг – прошла коллективизация с ее голодомором и фактическим убийством старой крестьянской России.
Более 23 миллионов бежали в города, растворялись в них. Других выбрасывали в необжитые земли, на верную смерть, от которой спасала только невероятная мужичья живучесть.
В Бирилюсском районе мне рассказали, что название населенного пункта Полевой происходит не от слова «поле», а оттого, что в 32-м привезли туда «кулаков» с семьями, выбросили на берег, и стоял такой «в поле вой», что слышало его несколько окрестных деревень.
Если помножить этот вой на тысячу, а то и большее число, то, наверное, получится представить степень затаенного «единения» к двадцатой годовщине революции.
В 1936 году была принята Сталинская конституция, провозгласившая рабочих и крестьян – т. е. тех, кого давили в коллективизацию, – победившими классами, которым предоставлялись все гражданские права, включая право голоса. В декабре 37-го эти «победившие» должны были голосовать на выборах в Верховный Совет СССР, где, как опасался вождь, «пятая колонна» покажет себя.
Итог – власть боялась своих выживших жертв, оттого и начала Большой террор, который впоследствии сожрал и тех, кто его осуществлял – Ежова, Фриновского, множество членов «троек», «двоек»…
А жертвы – опять же те, кто выжил, – впоследствии показали себя в той самой Войне, и совсем не как «пятая колонна». Жертвы оказались неизмеримо великодушнее и дальновиднее, чем думало о них высшее начальство.
