«Сядь на берегу реки, и вскоре ты увидишь, как мимо проплывет труп твоего врага». Сегодня эта китайская мудрость безнадежно протухла. У современного человека нет никакого терпения сидеть и чего-то ждать. Он или врага догонит, убьет и бросит в реку, или саму реку заставит бежать быстрей.
Сэкономленные секунды
Люди, придумав когда-то, что «наша стремительная эпоха диктует высокие скорости», и сами поверив в это как в непреложную истину, включились в вечную гонку. Они постоянно спешат куда-то, бегут, летят, торопятся, мчатся, несутся сломя голову. Не успевают, нервничают, пытаются угнаться – за деньгами, успехом, славой, карьерой…
Какой там – сидеть на берегу? «Сейчас не то время». И вот уже человек на кассе в супермаркете не может лишних две минуты подождать, начинает нервно топтаться, потом скандалить, требуя еще одного кассира.
Вот мальчик несется на электросамокате. Тонкий, анемичный, воспитанный «ТикТоком» и тренированный «Контр-страйком». Вся его мышечная нагрузка – забеги от холодильника до компьютера. Ему бы пешком километров десять, пусть даже по городу.
Врачи говорят, что человек должен минимум пять километров в день проходить пешком. Но нет же, он едет: так быстрей. И плевать, что скоро последние мышцы атрофируются. Куда ты спешишь, жертва тайм-менеджмента? Побыстрей сесть за столик в кофейне, чтобы уткнуться в гаджет?
Вот красноярская бизнесвумен жалуется в соцсети: она настолько замотана, что ей некогда сварить борщ, хотя семья просит именно домашнего, маминого, а не ресторанного борща.
Ради чего тогда весь этот твой бизнес, сердешная? Для чего тебе деньги, если их зарабатывание не оставляет времени на жизнь? Ведь жизнь – это не вечная гонка с высунутым языком. Это долгие, обстоятельные разговоры с детьми о самом важном – об их картине мира и первой любви. Это все выходные с мамой – рассматривать альбомы со старыми фотографиями и терпеливо выслушивать ее причитания о том, что «раньше все было лучше». Ведь еще пару раз «мама, потом, сейчас некогда!» – и не с кем уже будет ворошить эти альбомы.
Огурцы солить всей семьей. Варенье варить, превратив кухню в консервный завод. И домашний борщ – как символ семейного очага. Ужинать по вечерам вместе, выключив телевизор и разговаривая друг с другом… Вот что такое счастье. Все остальное – лишь средства его достижения. Но не цель.
Любимый мой диалог в «Кишковыжималке», одном из лучших рассказов Чарльза Буковски:
«– Ты не думаешь, что вся эта непрерывная тупорыловка вредна для здоровья и духа, для души, если хочешь?
– Ох, черт, да если б я все время не работал, я бы просто сидел и рисовал бы картинки маслом, или ходил бы в цирк, или сидел бы в парке, на уточек смотрел.
– А ты не думаешь, что сидеть в парке и на уточек смотреть – это хорошо?
– Я так себе денег не заработаю, сэр…»
Нам стало трудно читать длинные газетные тексты. Или, как сейчас говорят, лонгриды. Они нас раздражают, отнимают время, которое нам нужно… мы и сами не можем толком объяснить, для чего, нам просто надо бежать.
Какие-то ученые (наверное, британские) уже выяснили, что текст объемом более чем в 2,5 тыс. знаков мозг современного человека не воспринимает, ему требуется определенное усилие, чтобы усвоить статью в целую газетную страницу А3. Для того, чтобы читать длинное, надо же остановиться.
Но некогда: «я так себе денег не заработаю, сэр».
Наш язык становится похожим на собачий лай – англицизмы заполонили его. Потому что они короче, а в русском языке нет, например, обозначения для слов «панкейк» или «эйчар». Так в чем дело? Пользуйся тремя вместо одного, кто тебя гонит? Первое – очень толстый блин. Второе – специалист по поиску работников.
Но ведь произносить вместо одного целых три, а то и пять слов – значит потерять кучу времени! Аж четыре секунды. Еще можно в письменной речи экономить: писать «спсб» вместо «спасибо». Еще секунда в запасе.
Мне всегда интересно, на что люди тратят эту уйму сэкономленного за день времени? На полминуты раньше садятся смотреть ток-шоу о разводах московских фриков? Или появляется лишних десять секунд на то, чтобы поставить три лайка в «инсте»?
В сущности, вечная гонка, от которой мы не в силах отказаться, – это бег за удовольствиями. Их наша «стремительная эпоха» предлагает в избытке. Мы бежим, чтобы успеть как можно больше потребить: новых товаров, зрелищ, удобных услуг, качественного отдыха, вкусной еды… Заработать денег на все это. И потреблять больше и больше.
Лет 40–50 назад советскому человеку особо некуда было спешить и незачем бежать – его не окружало столько соблазнов, как сегодня, у него не было таких возможностей.
Культура замедления
В общем, причины понятны. И названия этому феномену уже есть – культура ускорения. Или синдром постоянной спешки.
Интересно другое: делает ли человечество хоть какие-то попытки этому противостоять? Что говорят ученые, социологи? Дают ли рекомендации – кроме тех, что надо «правильно организовать свой день»?
Погрузился в тему и обнаружил: такая работа ведется.
Социальное признание проблемы ускорения аналитики зафиксировали еще в конце прошлого века. К началу нынешнего эта тема заняла важное место в самых различных социальных и идейных течениях. В США возникло движение, целиком сосредоточенное на решении проблемы замедления скорости и изменения политики времени – так называемое «Медленное движение». Оно началось со сферы питания: в противовес фастфуду была создана культура «слоуфуд», эмблемой которой стало изображение улитки.
Норвежский специалист в области организационной психологии Гейр Бертелсен создал «Мировой институт медленности». В списке организаций, так или иначе представляющих сторонников контроля скорости, – американский фонд «Продлить мгновение», европейское «Сообщество замедления времени», «Международный институт неделания слишком многого» и японский «Праздный клуб».
Какие замечательные названия. Запишите меня везде.
Российские ученые тоже занимаются этой темой. Один из них – доктор социологических наук, профессор, главный научный сотрудник Института социологии РАН Александр Гофман. У него есть ряд статей, посвященных феномену ускорения и «теперистскому обществу» – так ученый называет общество, где скорость возведена в культ.
Отрыв от прошлого и будущего, полное поглощение их настоящим, «презентизация» человеческого существования в результате тотального ускорения сочетаются с делокализацией социальных процессов и событий… Эти процессы очевидным образом связаны с современными электронными технологиями коммуникации. Перефразируя знаменитое латинское выражение, можно сказать, что в современных обществах принцип hic et nunc, «здесь и теперь», сменился другим принципом – ubique et nunc, «везде и теперь», – пишет Гофман.
Жаль, не могу подробно пересказать его статьи, получится лонгрид, который вам некогда читать.
Поищите их сами. Например, эту: «Festina lente: от культуры ускорения к культуре замедления». Очень там интересные мысли и выводы – о современном «акселерированном обществе», «культе скорости», о том, что нас гонит, куда мы несемся и как этому противостоять?
Впрочем, «в России действуют мощные, хорошо известные механизмы торможения, инерции и архаизации, причем в самых различных областях: социальной, экономической, политической, управленческой, культурной и т. п. В этом смысле «Медленное движение», хотя и своеобразное, самобытное, в стране, безусловно, существует», – иронизирует Гофман, намекая на то, что нам бы в некоторых областях ускориться, слишком медленно все делаем – там, где как раз надо спешить.
Согласен. Почему, например, в Китае не ждут, когда труп врага сам проплывет по реке, а берут и строят пешеходный мостик через четырехполосную дорогу за два дня? А не вошкаются с ним три месяца, как в некоторых сибирских городах…
