Вроде бы в умах и медиапространствах должны царить лето и футбол, футбол и лето, а там – сплошной срок дожития, средняя продолжительность жизни, дискуссии о возрастном разбросе населения кладбищ, тяжести разных видов труда и, наконец, возгласы «никто не доживет», переходящие в монотонный, усиливающийся гул.
Идея совместить с мундиалем неприятную новость о повышении пенсионного возраста содержит здравое зерно – первое должно хоть как-то амортизировать второе, отвлечь внимание, так сказать… Но и без всякого чемпионата неприятную новость рано или поздно пришлось бы сообщать народу. Возможно, что-то с пенсиями подкорректируют и обнародуют не в таком, как сейчас, виде, но все равно приятности не прибавится. Потому что дело движется к тому, что через десяток лет, а может, и раньше на одного работающего будет приходиться один пенсионер. (Для справки: нынешнее соотношение – два к одному.)
Неподдельную радость неприятное известие вызвало только в стане оппозиции, подведомственные СМИ которой заполонили заголовки типа «Дни режима сочтены», «Это начало революции» и пр.
Люди, которые в прочие времена называют народ не иначе как быдлом и чернью, вдруг страшно ему засочувствовали и ужасно его зажалели. Навальный (как же без него?) готовит митинги в разных городах. Коммунисты вроде как тоже собираются.
Труднее всего сейчас государственным пропагандистам, которым приходится разъяснять необходимость новшества в заведомо провальной ситуации. Мария Киселева, доктор психологии и жена главного кремлевского телеведущего, написала бодрую статью, в которой обличала иждивенчество, рассказывала о новых горизонтах от повышения пенсионного возраста, и получила в итоге сотни комментариев один злее другого. Хотя на РИА «Новости», где появилась статья, публика собирается в основном лояльная. Это только один пример. На сайте Change.org против реформы пенсионной системы высказались около полутора миллионов человек, и, надо полагать, цифра будет расти.
Говоря совсем просто, люди возбуждены и недовольны. Чем? Если суммировать бесчисленное множество частных ситуаций – срывом надежд и вообще несправедливостью. Готовились к одному, а выйдет по-другому. Тем более что под этими надеждами – вдумайтесь! – почти 86 лет привычки (нынешние цифры 60 и 55 введены в 1932 году). Поэтому всевозможные экивоки в сторону экономических и демографических выкладок и ссылки на то, что «во всем мире по-другому», сейчас почти бессмысленны.
Я не собираюсь говорить о том, насколько эффективна нынешняя пенсионная система – а она неэффективна, – я говорю о массовом восприятии большой жизненной перемены. О том, как ее преодолеть, и вообще, как с ней жить.
Говорить о несправедливостях, которые происходят от перемен государственного масштаба, можно очень долго и страстно. Вплоть до инфаркта. Мой отец служил в армии два года – вместе с теми, кто служил еще три: «двухгодичников» недолюбливали. Я – тоже два, мои же однокашники чуть помоложе – полгода, месяц, а некоторые портянки не успели толком намотать – Ельцин отпустил всех студентов домой. Потом срок службы опять увеличили. Моей жене родители подарили к окончанию вуза тысячу советских рублей на сберкнижке – «павловская» реформа превратила их в карманную мелочь. Как и сотни миллионов прочих сберкнижек. К моменту гибели советской власти я стоял первым в очереди на квартиру – за полгода до меня трое коллег успели получить жилье. Мой родственник восемь лет писал докторскую диссертацию, и в день, когда блестяще защитил ее, в Москве арестовали начальника ВАК и началась кампания по закрытию задним числом лишних диссоветов, – так он и не стал доктором. Младенец, родившийся 31 декабря 2006 года, ничем не хуже младенца, родившегося 1 января 2007-го, однако материнского капитала его мама не получит… Нынешнюю новость о повышении пенсионного возраста вполне справедливо поместить в этот же ряд с припиской: «был бы я лет на десять постарше». Перемены такого рода, повторю, можно перечислять до бесконечности с бесчисленным множеством вариаций. И что после этого? Застрелиться? Уйти в непримиримый запой или в такую же оппозицию? Некоторые заинтересованные господа как раз об этом и мечтают…
«Жизни учит сама жизнь», – повторял в своих письмах великий старец Иоанн Крестьянкин. Жизнь, простите за тавтологию, учит нас живучести.
Несправедливость – один из учебных инструментов. Лучший частный ответ на нее выдал старый одесский еврей: «Не дождетесь!» Пока жив – буду барахтаться, кусаться, выкручиваться, изобретать, созерцать. Пусть не всегда получается – но буду! А начну скорбеть над «сроком дожития» – сокращу его, только и всего…
По части пенсионного возраста власть может сделать шаг назад, уступить год-другой. Но это будет гуманным отрубанием хвоста по частям. Единственный успокаивающий фактор – увеличение числа рабочих мест. И не на проценты, а в разы. Чтобы хватало и на молодых, и на старых, и еще оставалось на капризных, вечно всем недовольных, на лентяев, гастарбайтеров… Это и есть предмет настоящих переживаний.
