Война прошла через каждую семью, каждую человеческую судьбу, разделила советских людей на «фронт» и «тыл». Говоря о свершениях народа в годы войны, особенно хочется рассказать о трудовых подвигах женщин. С первых дней Великой Отечественной войны, преодолевая огромные трудности, они заменили на рабочих местах своих отцов, мужей, братьев. Их труд золотыми буквами должен быть вписан в летопись нашей страны.
Героиня моего повествования – одна из старейших жителей райцентра, труженица тыла Аксинья Михайловна Попова. С бабой Синой, так ласково, нежно и с любовью называют ее родные и знакомые, я встретилась накануне Дня пожилых людей. И она поделилась со мной воспоминаниями о жизни, судьбе рядовой колхозницы. Такой, какая выпала тысячам женщин военного поколения.
Родилась Аксинья Михайловна 24 января 1922 года в Лукьяново, была такая деревушка в нашем районе между селами Бельское и Чалбышево. В семье Евдокии Петровны и Михаила Марковича Поповых она стала четырнадцатым ребенком. Семерых старших братьев и сестер баба Сина не помнит, они умерли в раннем детстве от болезней и лишений. Ко времени ее рождения в семье росли братья Гаврила, Герасим, Алексей, Ефим, сестры Пелагея и Мария. Когда Аксюте исполнился год, семья переехала в деревню Игнатово. Родители со старшими детьми сразу приступили к колхозному труду.
Тяжелы в ее воспоминаниях тридцатые годы, тогда на деревню обрушилась страшная эпидемия тифа, в один день в их семье не стало Гани — Гаврилы и Марии. Голод царил такой, что Аксинье с подружкой Ариной приходилось ходить с котомкой за плечами по миру просить у людей подаяния, хоть чего-нибудь съестного.
— Я окончила 4 класса Игнатовской начальной школы, – вспоминает Аксинья Михайловна. — Дальше продолжать учебу надо было в Усковске, в школе колхозной молодежи. Но как туда поехать при нашей–то бедноте? Да и росла я застенчивой, ранимой, сильно тосковала по своим родным. Так и решила – в школу не поеду. А если не учиться — значит работать надо. В одиннадцатилетнем возрасте и началась моя трудовая биография. Стала я рабочим в колхозе «Красный пахарь». Правда, эти детские годы работы так и не были учтены в общем трудовом стаже. Как полагалось в трудовой книжке, меня зачислили только с шестнадцатилетнего возраста.
Когда началась война, мне было 18 лет. Помню, по всем домам прошел уполномоченный из сельсовета и оповестил жителей, что на Советский Союз напала Германия. Началась мобилизация, один за другим уходили на фронт односельчане, их провожали всей деревней. Призвали с первых дней войны в армию и моего старшего брата Ефима. В селе остались только женщины, старики и дети. Все вместе с утра до позднего вечера работали в колхозе. Весной пахали, боронили на лошадях, сеяли вручную. Летом вся деревня заготавливала сено для колхозного скота. Осенью в колхозе жали пшеницу, овес, рожь, вязали снопы, молотили зерно, заготавливали дрова. Все делали вручную. Выбирать не приходилось, надо было работать, чтобы обеспечить продовольствием фронт. Было голодно, но мы дружно верили в победу. Верили, несмотря на все трудности, которые выпали на нашу долю, не зная выходных и праздников, потому что был призыв партии: «Все для фронта, все для победы».
Какой была наша молодость? Сельхозработы, лесповал. Сейчас не каждый мужчина согласится на такое! Нас, молодых девчонок, с января по апрель вербовали на заготовку леса в Казачинский район. Я работала в лесу, с напарницей валили деревья двуручной пилой. А моя подруга – вальщица была младше меня на 4 года. Такая вот команда!
Никто нас не учил, все сами, да «на авось». Лесина здоровущая, не всегда было понятно, в какую сторону вершина смотрит, как правильно ее валить? Бывало, и через пилу пускали, то есть падала, как повезет, но как-то все обходилось, Бог миловал нас, девчонок несмышленых. Мы же сами, недокормыши, со слабенькими силенками, баланы выволакивали из снега, распиливали на шестиметровые бревна. Каждое было на строгом счету, даже специально нумеровали.
Работать приходилось по пояс в снегу, в мороз остановки не делали. В те годы зимой холод стоял лютый, бывало, и птицы на лету замерзали. За целый день намахаешься так, что не было сил спину разогнуть. Но ведь молодыми были – отдохнем и за песни, кажется, все нам нипочем.
В годы войны и надеть-то было нечего, мы шили юбки из холщовых мешков. Часто и мешков не находилось, поэтому мама ткала лен. Но ведь хотелось выглядеть красиво, чтобы не так как все. Вот мы и красили ткань отваром коры. Если проварить полотно в отваре листвяжного луба, получался нарядный бордовый цвет.
Главное же, что помнится — кушать было нечего. Что только ни ели мы! Крапиву варили, затеруху делали из муки и воды. А весной, как только стает снег на полях, собирали мерзлую картошку и прошлогодние колоски.
В 1943 году решила я добровольцем уйти на фронт, хорошо помню, как сидела на крылечке Казачинского военкомата в ожидании приказа. Тогда и услышала телефонный разговор военкома. Он звонил в Игнатово и громко ругался в трубку как раз на мой счет: «Кожа да кости, она же до линии фронта не доедет!» А я и правда, маленького роста была, да и худенькая. Отказали мне, пришлось вернуться обратно в свой колхоз.
О том, что пришла победа, узнали за работой на полях. Вот радость-то была, все пели, плясали, плакали от горя и счастья! Почти в каждом доме деревни Игнатово на войне погиб отец или брат, редко в какую семью вернулись живыми родные. Погиб на фронте и наш Ефим, — до сих пор горюет Аксинья Михайловна Попова.
С окончанием войны работы в колхозе не убавилось. Аксинья Михайловна по прежнему трудилась разнорабочей теперь уже в переименованном колхозе «Победа». Выполняла всю порученную ей нагрузку, сколько мешков на себе пришлось перенести, счета нет. Трудилась, как говорится – на совесть!
Не сложилась у бабы Сины семейная жизнь, вышла замуж за своего, деревенского парня, но непутевым он оказался, всю жизнь по тюрьмам проскитался. Так и вырастила мать сама, без мужниного участия, единственную дочь Валентину. И не решилась больше испытывать судьбу. Тем более, что не до свиданий было женщине: после смерти отца 13 лет выхаживала свою лежачую слепую мать, чтобы прокормиться, содержала большое хозяйство.
— Так бы, наверное, и осталась жить в Игнатово, но уже на пенсии сломала ногу, за скотом стало некому ходить. Пришлось переехать к дочери со всем своим хозяйством, – говорит Аксинья Михайловна. – Все же, не одна я на этом свете, старалась во всем помочь рано овдовевшей дочери, растить — поднимать внучек, нянчиться с правнуками.
В трудовой книжке бабы Сины всего две записи: о приеме на работу в 1938 году и о выходе на пенсию в январе 1977 года. За это время ей не раз вручали грамоты, объявляли благодарности за добросовестный труд. Аксинья Михайловна награждена медалью «За доблестный труд в годы войны». Простая колхозница поначалу получала 12 рублей пенсии, это были крохи по советским временам. Сейчас государство платит Аксинье Михайловне чуть больше 8 тысяч рублей. Но баба Сина не унывает на этот счет, а задорно напевает мне частушку времен своей молодости: «Я на печке сижу, нитки сматываю, каждый день трудодень зарабатываю!».
К слову о нитках, Аксинья Михайловна до сих пор увлеченно вяжет. Любовь к рукоделию у нее с малолетства, вязала и носки, и рукавицы, и скатерти кружевные, без этого занятия не может прожить и дня. «Не могу проводить время даром! – убежденно заключает баба Сина, — Когда ничего не делаю, день долгим кажется!» Удивляют жизнелюбие и доброта этой пожилой женщины. Сколько бед перенесла, а обиды и зла на свою судьбу не держит. Вроде как, время такое было, не одной ей трудно приходилось… Наверное, в этой незаметной с первого взгляда внутренней силе и заключается секрет долгожительства Аксиньи Михайловны Поповой. Здоровья, долгих лет жизни и низкий поклон Вам, Аксинья Михайловна!
