На днях я побывал в гостях у труженицы тыла Анастасии Герасимовны Заинковской из посёлка Горный. Ей уже 89 лет, а спроси её кто-нибудь в те годы, надеется ли она дожить до старости, – усомнилась бы. Потому что от такой работы и жизни, которая выпала на её поколение, кони и правда дохли, а женщины и ребятишки продолжали тянуть на себе воз.
Я приехал наобум, без предупреждения: не смог дозвониться. Дом по возрасту, похоже, ровесник своей хозяйке, но видно, что кто-то прилагает усилия, чтобы женщине в нём жилось без особых хлопот. Крыша отремонтирована, заготовлена большая поленница дров. Оказалось, это помощь сына, который постоянно навещает мать, помогает ей деньгами, потому что пенсия ветеранов тыла существенно отличается от пенсии участников боевых действий.
Пожилая женщина, отворив калитку, приветливо пригласила пройти в дом. На какое-то мгновение мне показалось, что я у своей бабушки в гостях в деревне. Обстановка располагала к беседе: старинный круглый стол, массивный будильник, все вещи времён застоя, но уж очень всё душевно и радушно.
– Ещё со мной живут собачка и кот Васька, – поспешила Анастасия Герасимовна заверить, что она здесь не в полном одиночестве. – Я 1925 года рождения, из Копьёво, сюда перебрались в 1947 году. К этому времени успела поработать дояркой, свинаркой и конюхом. А во время войны мы трудились не только днями, но и ночами. Мне доверяли коней пасти. Они в нашем совхозе были породистые, сильные и выносливые. Их берегли, старались организовать правильный уход. Я в колхозе с 12 лет. А по дому имела обязанности уже лет с семи, если не раньше. Это были очень голодные времена. Я и в школу не ходила, пока не исполнилось десять лет. Росли мы вместе с братом, который тоже долго не учился. Ведь люди-то раньше не учились, не потому что не хотели, а выживать надо было! Большая семья, нас четверо детей. С началом войны забрали на фронт моего отца и двух братьев, один был с 1918 года рождения, другой – с 1922. Старший погиб ещё 12 августа 1941 года. Его забирали служить ещё в годы репрессий.
Заинковская рассказала о лозунгах того времени. Например, «Ни шагу назад!». Он действовал на фронте и в тылу. Одни не имели права пасовать перед врагом, как бы плохо ни были вооружены и сколько бы суток ни ели, а другие добывали победу в тылу. И пахали на себе разные неудобья, чтобы увеличить посевные площади, жилы рвали на разных работах.
– На селе остались женщины, старики да дети. Меня в конюхи определили, потому что отец был опытным коневодом, а мы всякой работе от родителей учились. Справилась, – продолжала вспоминать женщина дела давно минувших лет. – А после войны я замуж вышла. Работать продолжали в колхозе, растили четверых детей, держали своё хозяйство. Да в ту пору в деревнях не было дворов, чтобы хотя бы птицу не держали. Считай, что основными продуктами сами себя обеспечивали.
– Некоторые из людей вашего поколения в своих воспоминаниях рассказывают о продовольственном налоге. Говорят, был такой большой, что скотину держать становилось невыгодно. Это правда? – задал я свой вопрос.
– Всё зависело от плана. Может, ещё и от людей. В наших местах ни у кого ничего насильно не забирали. Например, держали мы корову, 250 литров молока сдадим, а то, что останется, – наше. И все старались, ни у кого даже в мыслях не было бросить хозяйство, понимали, как тяжко солдатам на войне. Мы и большую часть зарплаты отдавали на нужды фронта. Время такое было, по-другому не одолели бы врага. Только общими усилиями: одни в бою, другие в тылу. Когда приходила пора пахать, сеять или урожай собирать, мы сутками с полей не уходили. Прикорнём где-нибудь на часок-другой – и опять жать, снопы вязать. С рассветом отправлялись на молотилку. Техники практически никакой не знали и не имели. Управлялись одним трактором. В 1944 году стали давать паёк на ребёнка, всего-то по 100 граммов хлеба, а взрослому полагалось 200. А какой ужасный хлеб был: овёс размокший с мякиной замешанный. А ведь и ему рады были. Но нас в Сибири картошка спасала. Хоть её вволю можно было поесть.
– Ваши ощущения, когда узнали о Победе…
– Я пасла коней. Услышала звуки гудка из лесопромхоза. Гудели, не переставая. Затем пришёл управляющий, сказал, что объявлен общий сбор в деревне Полевой. А там уже всё начальство. Главный увидел меня и с радостью воскликнул: «Ой, Настенька, война закончилась!» Все стали обниматься, плакать. Радость была непередаваемая.
Наш разговор с Анастасией Герасимовной от военных будней плавно перенёс нас в день сегодняшний. Она согласна, что время непростое наступило. Хорошо, что о ней есть кому позаботиться, а как на нынешнюю пенсию одиноким старикам выживать?! Надо сэкономить на дрова, на трактор, который по весне огород вспашет, электричество дорогое, лекарство. Если бы не социальные работники, кому-то совсем бы туго пришлось.
– Болячек за жизнь, конечно, много накопилось, но я борюсь с ними своим способом – каждый день зарядку делаю. Вот такая я ещё боевая!
А ещё она и очень открытый человек. В СМИ постоянно проходит информация, как всякие аферисты объегоривают пожилых людей, а она и в дом меня впустила, и вообще не предпринимает никаких мер предосторожности от лихих людей, потому что она относится к поколению героических личностей.
