Всё меньше и меньше остаётся в живых прямых участников и очевидцев тех далёких событий, ветеранов Великой Отечественной войны.
Самым младшим из них сейчас под 90. Но ещё немало других, кто вспоминает эти годы как самое страшное явление своей жизни – поколение детей войны, людей 30-х годов рождения. Их цепкая детская память сохранила многое: лица, голоса и запахи голодного военного детства. Они не могут забыть этих лет, как бы ни старались…
Счастье, что выжили все
Валентина Филипповна и Александр Иванович НОСЫРЕВЫ в Имбинском живут всего два года. Приехали сюда с Дальнего Востока, чтобы помочь любимой внучке (Инне Ярёменко) подрастить третьего ребёнка – правнучку Дарину.
Валентина Филипповна, в девичестве Варинова, 1937 года рождения, уроженка Сузунского района Новосибирской области. Её отец, председатель колхоза Филипп Варинов, умер перед войной от сердечного приступа. Оставил вдовой с шестью детьми на руках любимую жену Анну Павловну.
Старшему из сыновей, Василию, было шестнадцать, когда началась война. Самый младший из детей, Саша, родился в 1941 году. Василий был закреплён за станцией Шелковичиха, рядом с которой трудился, выращивая скот для фронта. Перед отправкой на фронт семнадцатилетний Василий успел жениться. Почти сразу же попал на передовую, служил пулемётчиком, первым номером в 883 стрелковом полку.
Воевал достойно, за свой воинский труд был награждён медалями «За отвагу», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», орденом Отечественной войны 2-й степени, медалью Жукова, юбилейными медалями. Прошёл с боями Белоруссию, Латвию и Германию. Домой вернулся только в 1948 году. Дома его ждали мама, сёстры и братья, молодая жена и маленький сын.
Всю войну мать большого семейства – Анна Варинова – отработала в колхозе, дояркой на ферме. Уходила из дома, когда было темно, возвращалась к голодным исстрадавшимся малышам, остававшимся дома одним, поздним вечером. Старшие дети – Николай, Августа и Мария – пошли в колхоз помогать матери, чтобы заработать побольше трудодней. А дома с грудничком Сашей оставалась «нянька» Валя, которой не было и пяти лет.
По словам Валентины Филипповны, это чудо, что никто из детей в их семье не умер. Все выжили, хотя голодовали, даже пухли от голода. Молока от своей коровы дети не видели: в войну колхозникам приходилось платить большие налоги. Сдавали на приёмные пункты куриные яйца, овечью шерсть, коровье молоко. По 300 литров от коровы – таков был план. Корова доилась плохо, потому что ей не хватало сена. А у матери не было времени и сил на косьбу. Весной и летом, когда корова щипала траву, молока было побольше, и кое-что перепадало голодным ребятишкам.
«Тяжело жили, приходилось даже картофельные очистки есть, мыли их и варили или поджаривали на печки. Такие чипсы военных лет. Они казались нам вкусными», — вспоминает она.
Не меньше горестей хлебнул и супруг Валентины Филипповны – Александр Иванович Носырев, 1932 года рождения. Он родился в Баевском районе Алтайского края в многодетной крестьянской семье. Отца Александра Ивановича на фронт не забрали – он был участником и инвалидом Первой мировой войны, имел тяжёлые ранения левой ноги и предплечья. Единоличное хозяйство вести не разрешали, насильно загоняли в колхоз, поэтому Носыревы тайком ушли из колхоза. Добрались до Иркутской области, обосновались в тридцати километрах от станции Зима, в селе Хазан, где был леспромхоз.
Тайга в тех местах была обильная, ягодная. Детвора собирала и носила вёдрами к поездам на станцию землянику, смородину, голубику, чернику, бруснику. На полученные от продажи лесных даров деньги покупали хлеб и картошку. Ведро картошки и булка хлеба стоили в войну одинаково – 300 рублей.
В школе Александр Иванович почти не учился, не было одежды и обуви, чтобы ходить в школу. Окончил всего два класса. Работать наравне со взрослыми стал с 1943 года. Со слезами на глазах вспоминает он своё голодное детство, беспросветную бедность. Помнит, как с ночи зарывался, чтобы согреться, в кучу опилок у магазина, где утром выдавали хлеб по карточкам. Когда в четыре-пять утра начиналась перекличка очередников, он высовывался из кучи и кричал взрослым, что он стоит в очереди.
Вспоминает, как снимал шкуру с ног падших от голода и бескормицы лошадей, выделывал и шил из них себе теплые мягкие сапоги – ичиги. «Вот так мы и жили. Кто теперь этому поверит?» — говорит он.
Но всё же своё трудное военное детство супруги вспоминают по-доброму: в войну все люди старались помогать друг другу, выживали сообща. Не было зла и зависти, все жили одной семьёй, потому так быстро и поднялась страна из руин.
Познакомились они и поженились в Новосибирской области, а в 1955 году приехали в Братск, на строительство ГЭС и города. Воспитали троих сыновей, помогли вырастить четырёх внуков, а теперь радуются шестерым правнукам. В 2016 году супруги отметят 60-летний юбилей совместной жизни.
Как говорится, хорошим людям Бог даёт века.
Не забыть сильный голод и страх
Валентина Николаевна ДУНАЙЦЕВА, 1936 года рождения, до войны жила в деревне Лёвшинка Льговского района Курской области, ставшей эпицентром боёв летом 1943 года. Вот что она рассказывает о своём опалённом войной детстве: «Мне запомнились немцы из обычных войсковых частей, не каратели. Они приходили к нам в деревню не со злобой. Больше немцев мы боялись бомбёжек.
Слава Богу, сильных бомбёжек наша деревня не пережила. Немецкие бомбардировщики шли сплошной стеной, большим строем, на восток – бомбить Смоленск, Тулу, Москву… Гула от этих самолётов мне, наверное, не забыть никогда.
Однажды около школы упала бомба – образовалась огромная воронка. Мы, дети, бегали сюда играть – носились по стенкам этой воронки, как велосипедисты по треку.
У мамы нас было четверо, подвала, чтобы укрыться от бомбёжки или обстрела, под домом не имелось Картошку и овощи хранили в буртах и ямах на улице, накрыв соломой или сеном. Поэтому, когда мы слышали гул немецких самолётов, мама прятала нас под подоконник и сама садилась на пол рядом с нами. Было неимоверно страшно и жутко.
С нами жила мамина младшая сестра Наташа, которая пришла к нам из соседней деревни, где жили дедушка и бабушка, чтобы помогать нам. Мама прятала её от немцев, одевала в тряпьё, как старушку, чтобы не привлекать внимания вражеских солдат.
Однажды зимой немецкие солдаты стали выгонять жителей из домов в соседнюю деревню, запрещали нам брать с собой вещи, скотину. Мама смогла упросить одного немца, чтобы он нам разрешил взять с собой корову. И вот все мы со своей коровой пришли в соседнюю деревню, попросились в дом к такой же многодетной, как и мы, семье. У хозяйки дома до нашего прихода немцы забрали корову, а сено, заготовленное для неё, осталось. Наша корова в день давала по три ведра молока, и мы все пили это молоко.
А когда фронт отодвинулся дальше на запад, этой же зимой мы вернулись в свою деревню, и коровка с нами пришла. Весь скот был пострелян немцами, многие дома сожжены, а в тех, что уцелели, не было окон. Утеплили окна и стали жить, ждать отца. Корова нас сильно выручала, не у всех ведь коровки сохранились.
В школу я пошла после освобождения деревни, когда мне было уже девять лет. Окончила три класса и пошла работать в совхоз – нужно было помогать маме. Папа вернулся домой в 1946 году. Родители берегли нас, старались сделать всё, чтобы поскорее затянулись наши душевные раны, о войне почти не говорили, чтобы не травмировать нас лишний раз.
Помню я большие очереди за хлебом, который выдавали по карточкам в магазине. Люди стояли в очередях очень плотно, напирая друг на друга. Как-то раз толпа просто вытолкнула меня куда-то вверх, если бы я упала вниз, меня бы, наверное, растоптали. Так вот я оказалась в тот раз поверх людей, увидела на плече у одного из мужчин лежавшие хлебные карточки. Наверное, их кто-то выронил в этой давке. Протянула руку и взяла их, а потом получила на эти карточки хлеб и принесла домой.
Этот проступок помню всю жизнь. Но что сделала, то сделала. Потому что хлеба мы в войну и сразу после освобождения почти не видели.
Когда смотрю по телевидению, что сейчас происходит на Донбассе, вспоминаю своё военное детство, и становится страшно – идёт война, жестокая и бессмысленная, страдают ни в чём не повинные люди.
Так хочется, чтобы она поскорее закончилась и наступил мир. Ведь не зря же говорят: «Плохой мир лучше хорошей войны».
