Заснеженная Тагара. Ночь с 13 на 14 февраля 2015 года. Деревня отдыхает после трудовой недели. Елене Алексеевне Горбатюк не спится, она читает книгу, поставив телефон на беззвучный режим. Вдруг заметила светящийся экран – пришло сообщение. В нем четыре слова: «Андрея больше нет. Убит»
Смысл дошел не сразу. Ни мозг, ни сердце отказывались верить в гибель брата. Конечно, Лена знала, что Андрей с осени воюет в ополчении, в спецподразделении «Патриот». Знала, что на войне убивают, да и брат в последнее время все чаще и чаще говорил о возможной гибели, но сознание все равно не принимало страшную правду…
Смс пришло от старшей сестры Анны, которая тоже живет в Тагаре. Она узнала о смерти Андрея от младшей сестры Оксаны, давно уехавшей в Молдавию, которой горестную весть сообщила их тетя Люда, сестра мамы, из Донецка. Завершилась печальная эстафета на Лене. Четыре родные женщины оплакивали Андрея в ту ночь.
Похоронили его 15 февраля в Донецке, который он приехал защищать от карателей.
Каким он парнем был?
Четыре часа мы проговорили с Леной Горбатюк и бывшей гражданской женой Андрея Наташей Якименко. Пожалуй, они были для него самыми близкими людьми в последние годы. В семье Лены он прожил около десяти лет, с Наташей не переставал общаться по-дружески и после завершения их недолгой семейной жизни. Андрей часто бывал в ее семье, постоянно выходил на связь из Донецка. А для Лены он с детства был ее «хвостиком», маленьким братиком, которого надо было опекать и направлять на путь истинный.
Лена: Каким он был? Фантазером! Любил сочинять истории про свои невероятные приключения. Придет из садика весь мокрый и грязный – это его «лужа сама засосала …» Придумывал на ходу. С ранних лет технику очень любил. В три года мамину швейную машину руками разобрал до винтика без всяких отверток. В пять лет научился машину водить, только ноги до педалей не доставали и он кричал папе: «Газ! Тормоз!»
Наши родители – Алексей Иванович и Тамара Михайловна – приехали в 1974 году из Донецка в п. Хребтовый на заработки и остались здесь на всю жизнь. Папа был вальщиком леса, мама – клубным работником. Их уже нет на этом свете, и я благодарю Бога, что они не узнали при жизни о смерти долгожданного сыночка.
Сибирь стала для них родной, но на Украину в отпуск они постоянно ездили, в Донецке жили бабушка и дедушка по материнской линии. Андрей тоже часто гостил у родни в Донецке, ему там очень нравилось. Потому-то и не смог спокойно смотреть, как город бомбят, безжалостно убивая старых и малых.
Учиться ему не очень хотелось. После восьмого класса поступил в училище в Заледеево, получил корочки тракториста. Так и работал на всевозможной технике – понимал её, разбирался хорошо. Его все лесозаготовительные организации с удовольствием брали как профессионала.
Наташа: — Однажды подъезжает к столовой на территории ЛДК, где я работала, на своём «Хундае» (погрузчике): «Давай я тебе покажу своё рабочее место!» Я залезла в кабину – кругом электроника, кнопочки непонятные. «Как ты только с этим управляешься?» — спрашиваю. «Легко!» — отвечает.
Он был очень добрым, безотказным человеком. Ни разу не слышала, чтобы повысил голос. Очень хорошо относился к моей дочке, дети его все любили.
Слова сестры в разговоре подтвердила в разговоре со мной и Наталия Ивановна Царевская, директор Тагаринского филиала ОАО «Лесосибирский ЛДК-1»:
— Он работал у нас на импортном погрузчике (корейский Хундай), я была всегда спокойна за их экипаж, Андрей работал с Юрием Новиковым.
Погрузка для нас – очень важное дело. По норме машина должна стоять под погрузкой 40 минут, если больше (порой доходило до пяти часов), то никто из водителей с таким «профессионалом» работать не будет. Андрей хорошо справлялся, мне было жалко, когда он решил уволиться. Знаете, он спокойный был, не дёргался, не психовал, а машина это всегда чувствует и отвечает хорошей работой.
Лена: — Андрей всегда хотел служить, хотел всем доказать, что он чего-то стоит. Очень переживал, что его комиссовали через полгода из армии по состоянию здоровья. Но своими планами поехать в Донецк не делился. Это стало для нас большой неожиданностью. Я в больницу по осени попала, была в Красноярске на лечении.
Попросила Андрея выкопать морковь на огороде. Он выкопал, ссыпал в подвал, отчитался мне.
Проходит некоторое время, он звонит и говорит, что уже в Ростове, собирается к родным в Донецк.
Первоначально Андрей хотел вывезти в безопасное место тётю Люду, но она наотрез отказалась, не захотела расставаться с сыновьями – один служит в армии ДНР, другой – работает на заводе.
Андрей тоже решил остаться, сказал мне: «Оказалось, что это для меня дорога в один конец. Из Донецка уже не уеду. Или мы победим, и я пригожусь новой республике, или погибну.
Дорога в один конец
Отбор в ополчение довольно строгий: всех добровольцев проверяют, относятся с осторожностью, потому что приходят и провокаторы, и скрытые враги. За Андрея поручился его двоюродный брат, тоже Андрей, который служит в армии ДНР с начала противостояния с Украиной.
А когда узнали, что мама парня родом из Донецка, что здесь похоронены его бабушка и дедушка, поняли – «ты же наш!»
Сначала отправили учиться военному делу, Андрей прошёл спецподготовку, получил обмундирование и оружие. Воевал хорошо, командование ценило за выполнение заданий особой важности.
Лена: — Он очень изменился там, возмужал. Даже голос стал другим – уверенного человека, знающего себе цену. Он всегда мне говорил, что поехал защищать своих близких, что не может жить, как жил, когда там убивают ни в чём не повинных людей.
«Не могу я уехать назад. Кто защитит моих родных, если не я?», — повторял мне Андрей. Он нашёл там себя.
Наташа: — Мы часто общались с ним по скайпу. Про военные действия практически ничего не рассказывал, спрашивал про общих знакомых, как живёт Тагара.
Только однажды поделился, что как-то попал под сильный обстрел и ему пришлось укрыться в небольшой воронке: «Так свернулся, как в животе у мамы не сворачивался. До сих пор удивляюсь, как я в ней поместился…»
Лена: — Впервые его задело 14 декабря, как раз в день рождения. Осколок попал в бронежилет, повредил его. Андрей получил сильный ушиб печени, была огромная гематома. Командир отпустил домой – отлежаться и выпить за чудесное спасение.
Когда я спросила братика, что подарить ему на 35-й день рождения, он ответил – бронежилет. Я отправила ему пять тысяч, чтобы купил себе новый.
Наташа: — Последний раз разговаривала с ним 11 февраля. Всё было как обычно, никаких предчувствий.
13 февраля его отряд отправился на передовую, загрузили боеприпасы. Они должны были сменить товарищей. Уже подъехали близко к позициям, остановились, потому что дальше можно было добраться только пешком. Начали выходить из машины – раздался взрыв. Прямое попадание. Шесть человек погибли на месте, четверо были ранены. Потом на месте взрыва нашли маячок. Кто-то подложил его в машину, чтобы взорвать по наводке.
Друзья Андрея рассказывали мне, что последнее время к ним с той стороны часто переходили военные и гражданские – просили поесть, согреться, говорили, что будут воевать за ДНР. А потом их ловили как корректировщиков огня у школ и больниц.
Вот что мне написал в письме Михаил, друг Андрея: «Воевал он отлично, прекрасно стрелял, разбирался в технике. Относились к нему все очень хорошо. Такого, как он, больше не будет. Могу сказать одно: прослужил я с ним четыре месяца и очень рад и горд, что Бог свёл меня с ним.
Он всегда прикрывал наши спины, мы ему доверяли. Могу сказать точно: не каждому бойцу доверишь свою жизнь».
Лена:- Мне тётя Люда после гибели Андрея написала в сетях: «Миша поехал сопровождать парня, который погиб вместе с Андреем, в Питер, а потом на две недели в Новгород, к семье, у него доченьке два годика. Говорю ему: «Миша, может, больше не приедешь? Посмотри, Андрей погиб и ещё ребят сколько! А он ни в какую, говорит, что вернется и за Дизеля (позывной Андрея) будет мстить. Как ни уговаривала, упёрся и всё!»
На похороны Андрея пришло много людей. Они знали его маму, дедушку и бабушку, которые жили когда-то в той же квартире, где живёт теперь тетя Люда. Помнили и Андрюшку, который каждое лето бегал по Пролетарскому району Донецка, где в хрущевках семьи живут долго и все знают друг друга с рождения
Пришли и боевые товарищи, чтобы похоронить погибшего воина с подобающими ему почестями.
24 марта будет 40 дней со дня гибели нашего земляка, парня, который отправился бороться со злом на родину своих предков. Помяните, помолитесь за него, ангарцы.
Не знаю, как кто, но я убеждена, что воевал Андрей на Донбассе на стороне Добра. Знаю, что в этом уверены и старцы на Афоне. Посланцы киевского режима за большие деньги (пожертвования в различные монастыри) пытались там добиться осуждения действия ополченцев, но безуспешно. Ни один монастырь не пошёл на это. На святом Афоне понимают, на чьей стороне Правда.
