Ружье из первого акта
Почему самооборона может превратиться в русскую рулетку
Начало восьмидесятых, урок начальной военной подготовки в десятом классе. Тема занятия – разборка и сборка автомата Калашникова. Настоящего, не муляжа. Разве что со спиленным бойком и просверленным стволом. В двух шагах от настоящего не отличишь. Вот и дедушка, в которого прицелился из окна класса балбес десятиклассник, не отличил. Бывшего фронтовика на войне брали на прицел ежедневно и даже пару раз попали. А тут, спустя сорок лет, в мирное время… С сердечным приступом старика увезли в больницу. Слава Богу, обошлось…
Пистолет в руке – зуд в лапе
Дебаты о том, стоит ли россиянам разрешить свободный доступ к оружию, всякий раз вызывают у меня ассоциации с обезьяной и гранатой. «Какое оружие! Даже бритвы безопасные запретить надо. Пистолет в руке – зуд в лапе – в кого бы стрельнуть! Вы думаете, белгородскому стрелку кто-то мог ответить? Тем более предотвратить? Да у нас автомобилями пьяные гробят людей сверх меры! Ни за что! Все друг друга перестреляют»! – зашкаливает градус интернет-форумов.
Массовые убийства ни в чем не повинных граждан в Белгороде в апреле этого года вновь столкнули лбами сторонников и противников легализации огнестрела. Одни считают, что давать россиянам оружие нельзя ни в коем разе. Другие напирают на право самозащиты – мол, давайте как в США.
Соединенные Штаты шли к регулированию вопросов по обращению оружия поэтапно, причем на территории разных штатов – разное законодательство, где жестче, где либеральнее. Но там государственность изначально была построена на насилии. У нас совсем другие традиции: в России никогда не было свободного обращения огнестрельного оружия, – напоминает Игорь Коротченко, главный редактор журнала «Национальная оборона».
Но даже и при таком раскладе отношение к оружию у наших соотечественников сложилось своеобразное. «Если уж вынул пистолет – стреляй! Если достал нож – бей!» – штамп, который кочует из фильма в фильм, из книги в книгу, капает на мозг, становится аксиомой. Причем началось это не вчера, а очень давно. Вот у Михаила Лермонтова в «Герое нашего времени» поручик Вулич зарублен пьяным казаком, который до этого гонялся за свиньей, чтобы развалить ее надвое (накануне, кстати, Вулич играл в русскую рулетку – тоже наше изобретение). Вот Алексей Толстой, «Хождение по мукам», – комиссара Временного правительства Николая Смоковникова в ходе агитации с энтузиазмом убивают солдаты. У них просто закончился запас слов и иссякли аргументы. Аналогичный случай описывает и Борис Пастернак в «Докторе Живаго».
«По обстоятельствам, а не со зла!»
Здесь что еще интересно – вопрос ценности человеческой жизни. В английском языке за выражение «убивать» отвечает один глагол – to kill. В русском – целое созвездие синонимов. От мрачных «грохнуть» и «пустить в расход» до обыденного «шлепнуть». А действительно, чего? Шлепнул, и вся недолга. И причин искать совсем не надо. Вспомните горе-министра из «Обыкновенного чуда»: «Метнулась девушка, вскочила, бедная. Ну, я за пистолет, пальнул в нее, пальнул в хорошую, а что делать? По обстоятельствам, а не со зла!»
Этих самых обстоятельств в нашем обществе сложилось и складывается столько, что просто диву даешься. Косо посмотрел – получи электрошокером. Подрезал авто на дороге, занял чужое место на парковке – на тебе в лицо из травматики. Многие помнят совершенно дикие разборки двух отцов в одном из детских садов Красноярска, закончившиеся стрельбой из травматического пистолета прямо на детской площадке. По какому случаю произошел сыр-бор? Да так, просто не поделили место, где малышей одевают. Был бы короткоствол…
Травматическое оружие разрешено к продаже – и сегодня на руках уже 3,5 млн «травматов». Криминальная хроника пестрит историями их применения как оружия нападения – за пять лет убито свыше 70 и ранено почти 600 человек. А где-то в параллельной реальности еще существуют пневматические винтовки, пистолеты, лазерные указки. Малолетние идиоты и вполне конкретные злоумышленники вышибают совершенно посторонним людям глаза, слепят пилотов авиалайнеров.
Сторонникам легализации огнестрела неплохо бы учитывать поправку на не самые лучшие грани нашего менталитета: безалаберность и пофигизм. Случаи, когда оружие взрослых оказывается в руках детей и все заканчивается страшной трагедией, в России фиксируются чуть ли не каждый месяц. «Забыл», «не убрал», «на видном месте оставил ключ от оружейного сейфа» – какой смысл во всех этих бестолковых оправданиях, когда курок уже спущен?
Весь мир – театр…
Хотите проводить жесткие психологические проверки на адекватность, стрессоустойчивость и прочую толерантность ради сомнительного удовольствия позволить легально прикупить пару-тройку стволов? Пожалуйста! Экспертиза белгородского стрелка Сергея Помазуна показала, что он полностью вменяем, так что уже в ближайшее время это дело будет передано в суд.
«Я знаю человечка, по жизни он мальчик-паинька. Легко проходит всех психологов, наркологов, не имеет судимостей и вообще красава, – пишет пользователь интернет-форума под ником Romanboss (лексика автора сохранена. – Прим. ред.) – Но стоит ему бахнуть банку водки, как он тут же меняется: может ни за что изувечить прохожего только за то, что тот рожей не вышел. А если у него с собой будет оружие, то он не задумываясь его применит на поражение. Кстати, оружие у него (охотничье, правда) уже имеется, и разрешение он получил безо всяких проблем, пройдя все возможные медкомиссии».
Уверен, что у многих из нас есть в числе знакомых похожие персонажи – которым «лучше не наливать», не брать в большие компании и пр.
В 2012 году в психиатрическую службу обратились по всем видам помощи свыше 700 тысяч жителей края. То есть практически каждый третий житель региона имел к нам отношение. И такая картина наблюдается второй год подряд. Психическое здоровье населения оставляет желать лучшего, – говорит главный врач краевого психоневрологического диспансера Григорий Гершенович.
Собственно, его слова являются еще одной тревожной констатацией того не совсем благополучного фона, внутри которого продолжаются попытки пропихнуть в массы идею свободного доступа к огнестрелу.
«А как же армия?» – спросите вы. Дают же восемнадцатилетним пацанам в руки оружие – и ничего. А что армия? Хоть ее и принято считать неотъемлемой частью нашего общества, давайте будем откровенны. Часть эта весьма своеобразна. «Не дай вам Бог засунуть башку в воздухозаборник! – орал нам на построении главный инженер эскадрильи. – Черт с ней, с башкой! Вы истребитель выведете из строя!» После таких пассажей баловаться еще и с оружием почему-то не хотелось.
Хотя нервы и здесь выдерживают далеко не у всех. Слабые духом солдаты, столкнувшись с дедовщиной, мстят обидчикам по полной. Как правило, в карауле, который обычно несут с двумя полностью снаряженными магазинами. Другая тенденция уже последних десятилетий – побег из воинской части с оружием в руках.
Как говорил Антон Чехов, если в первом акте пьесы на стене висит ружье, в последнем оно должно выстрелить. Полностью согласен с классиком. Пальнет обязательно. Весь мир – театр, и люди в нем актеры.
Андрей Курочкин
С пустыми руками
Законопослушные проигрывают?
В самом вопросе о возможности свободной продажи боевого оружия есть один парадокс. Не надо углубляться в дебри, чтобы понять: никаких реальных предпосылок для положительного ответа нет, а между тем вопрос муссируется стабильно, пафосно и много лет. Что в таком случае обсуждают? Может, это и не про оружие вовсе?
Предел самообороны
Аргументы сторонников и противников за это время исшаркались до неприличия, но, думаю, их стоит напомнить. Начнем с противников, потому что они, как уже сказано, правы.
Российское законодательство не готово цивилизованно обслуживать вооруженных граждан. Святая правда! Вспомнить только знаменитые еще с советских времен уголовные дела, возникшие из-за «превышения пределов необходимой самообороны». Вообще складывалось впечатление, что эти самые пределы начинались в тот момент, когда заряд, выпущенный из ствола нехорошим человеком, достигал твоего лба – в противном случае пришлось бы доказывать, что стреляли именно в тебя. Сейчас, говорят, практика меняется, но традиции в правоохранительных сферах имеют гранитное основание, и надеяться на радикальные перемены трудно. Приснопамятное «Когда убьют, тогда вами и займемся» ведь не на пустом месте родилось и не в один момент умрет. С такой законодательной базой допускать короткоствол – верх легкомыслия.
А кроме того, ведь придется его контролировать, т. е. сочинять всякие разные пункты-подпункты и, самое главное, кому-то их исполнять. В частности, полиции. Готова она принять на себя новую головную боль, когда с уже существующей (т. е. с охотничьим оружием) не всегда справляется? После недавнего громкого убийства, когда человек с ружьем вошел в магазин, убил продавщицу, тяжко ранил экспедитора и застрелился сам, заговорили о том, что будущая жертва не раз просила полицейских отобрать оружие у человека, который беспробудно пьет, угрожает и однажды уже покушался убить ее. Но до этого гражданина даже у участкового руки не дошли. А что будет при такой трудовой энергии, когда пистолеты можно будет носить с собой?
Сделаем промежуточный вывод. Оружие в России разрешать нельзя, потому что а) законы придется делать качественными, т. е. защищающими людей, б) их придется качественно исполнять. Поясняю: законодателям и исполнителям придется добросовестно выполнять свои служебные обязанности, а это, как мы знаем, не всем по силам.
Убойный аргумент
Далее. У нас коррупция. Если в праве на оружие и допускается что-то теоретически хорошее, то мздоимцы с лихоимцами все извратят, опошлят, испоганят – т. е. будут выписывать пистолеты не тем, кому следует. Вообще, слово «коррупция» у нас имеет столь мощное магическое действие, что там, где оно звучит, можно прикрывать любую лавочку. Бороться с коррупцией бесполезно и бессмысленно, так что лучше сдаваться ей сразу.
Ну и, наконец, самый убойный аргумент – давать оружие нельзя, потому что в России люди ненормальные. Все или немногие – неважно. Вот типичное мнение, Георгий Трофимчук, политолог:
Сегодня очень много неадекватных людей, которых небезопасно выпускать на улицу даже с пустыми руками. Их внутренним миром государство не занимается вообще, что ухудшает оперативную обстановку. Предварительные проверки, характеристики с места работы и справки о прохождении медкомиссий не могут являться гарантией того, что гражданин, получивший оружие, распорядится им согласно инструкции. Сотни примеров, как с газовым, так и с нарезным типом, доказывают это утверждение на практике, хотя для запрета даже самой мысли о продаже «гражданских пистолетов» достаточно и двух случайных смертей.
Тут по логике надо дискуссию закрывать, потому что – опять же святая правда – придурок, который начнет палить в прохожих, обязательно отыщется. (Слабые возражения, что от автомобилей у нас гибнет народа неизмеримо больше, и самолеты, увы, падают, и что, наконец, того же придурка можно тем же оружием остановить, – тонут в «слезинке ребенка», описаниях кровавых трагедий, наших и заграничных…)
Теперь очень интересно посмотреть, как выглядит на фоне этих ужасающих подводных скал тот самый законопослушный вменяемый человек, о котором у нас трындят на каждом углу и по любому поводу. Все против него – несовершенные законы, ленивые чиновники и полицейские, коррупция, опять же «слезинка ребенка», а кроме того, этот человек не может предъявить убедительных доказательств, что он и есть вменяемый, законопослушный и вообще не псих. Куда деваться ему с его простым маленьким желанием не быть побитым и ограбленным, скажем, где-нибудь в лесу во время сбора грибов?
Мой московский дядя, купивший много лет назад садовый участок в Тверской области, из-за местных гопников чуть его не бросил – года полтора там не появлялся. Гопников было много, они сильнее, а дядя – не Ван Дамм, да и не обязан им быть. Лупасить и грабить тихих московских дачников было их излюбленным патриотическим спортом. Но самое главное, что на стороне гопников весь набор, упомянутый выше, – и закон, позволяющий творить что угодно, и моральная поддержка местных, и участковый, который неизвестно существовал ли вообще…
Интересно, о чем думал дядя, когда получал по физиономии? Как бы не превысить пределы необходимой самообороны?
Вопрос доверия
На самом деле живучесть дискуссии об оружии – демагогической процентов на 90 – имеет под собой вполне реальный, волнующий многих подтекст – вопрос доверия власти к народу.
Мы привыкли к обратной позиции: нет такого публичного политика, который не твердил бы мантру, что без народного доверия он не может ни есть, ни пить, ни шагу ступить. Доверяет ли власть народу – об этом у нас как-то не принято рассуждать, но многих это интересует. И вопрос об оружии проявляет тему. Если человек станет небеззащитным – такому можно доверять? Если он без участия государства сможет оградить себя от нападения преступника или, скажем, собаки опасной породы (они часто гуляют у нас без поводков и намордников) – то, чего доброго, перестанет во всем уповать на своих законных защитников? Собственно, все аргументы против свободной продажи оружия – это перечень неспособностей государства (любого) обеспечить его цивилизованное использование и оборот.
Гражданские нежности
В пользу оружия есть только один реальный аргумент. Он так же общеизвестен, но, по-моему, стоит всех, которые против. Если у одного человека возникло твердое намерение убить другого, инструментов для этого всегда и везде достаточно – от вилки до двустволки. Для защиты такого ассортимента нет. Более того, у профессиональных преступников пистолет всегда найдется, поскольку это их орудие труда. Преступный мир вообще не заморачивается разными гражданскими нежностями. Заморачиваются те, кого они грабят, убивают, насилуют. То есть вменяемые законопослушные люди, упомянутые выше…
Александр Григоренко
