Проблеме этой много лет. Она интернациональна, интерклассова, трансэпохальна. В традиционных обществах она острее. Это не значит, что в современной России или, скажем, Швеции все благополучно. Сравнения с Суданом, Афганистаном и Сомали неуместны. То, что скрыто, нередко бывает страшнее того, что «в традиции».
Условно свободные
Удивительное дело, но семейное насилие – одна из немногих проблем, которые в нашей стране никогда не замалчивались. После Октябрьской революции подразумевалось, что освобожденные от гнета помещиков и капиталистов женщины включатся в построение социализма. В 20-е годы даже предпринимались попытки наладить символической стоимости и шаговой доступности общепит, дабы освободить женщину еще и от «кухонного рабства» (см. роман Юрия Олеши «Зависть»). Любое неравенство было объявлено пережитком прошлого. Попытки его реставрации в отдельно взятой семье (особенно если таковые отягощались возлияниями и рукоприкладством) разбирались на товарищеских судах. Оканчивались они часто хэппи-эндом: «Она выпила «Дюрсо», а я перцовую за советскую семью образцовую».
Вместе с этим слишком долго (к слову, не только в СССР) на домашнее насилие смотрели однобоко: «Муж напился – у жены фингал».
Но даже словарное определение говорит, что оно может быть не только физического, но психологического, сексуального и даже экономического свойства. И жертвами его становятся не только женщины, хотя чаще всего – они. Домашнее насилие разнообразно: где-то унижают и поколачивают стариков, в какой-то семье слишком пристрастились к такой воспитательной технологии, как порка ремнем. Не стоит забывать о такой и вовсе чудовищной вещи, как инфантицид. Это когда мамаши отправляют новорожденных прямиком в мусорное ведро. Тоже одна из сторон домашнего насилия.
Профилактика вслепую
Слишком долго мы жили мифом, что когда придем в обетованное светлое завтра, все проблемы такого рода исчезнут сами собой. Будет хорошо, сыто и безбедно, все будут жить дружно.
То «завтра», в котором мы находимся сегодня, нельзя назвать ослепительно светлым. Тем не менее Россия знавала еще недавно куда менее благополучные времена. Статистики на сей счет не существует, но что-то подсказывает: семейного насилия становится меньше как раз в тяжелые времена. Дружной ячейке общества выживать проще.
К слову, от возраста и социального статуса уровень злобы и склонность к насилию не зависят. Слышал историю о парне, которому и тридцати нет. Зарабатывает неплохо, все атрибуты на месте: модная музыка, одежда, загранки, машины… Пьет при этом изрядно. И с каждой из своих многочисленных пассий распускает руки. Без согласия последних, разумеется. Это обстоятельство известно среди знакомых. Сам он порой даже бравирует этим, а иногда напускает на себя вид смиренный и покаянный. Ну, перепады настроения – из области клинической психиатрии.
Несколько лет назад мировой книжный рынок был буквально взорван новыми бестселлерами – романами трилогии «Миллениум» шведского (эта страна была упомянута не зря) писателя и журналиста Стига Ларссона. Эти средней руки детективы «зацепили» читателей во всем мире, в том числе благодаря своей сквозной теме – домашнему насилию. Автор даже использовал в качестве эпиграфов выдержки из соответствующих отчетов шведской полиции. А если уж у сытых, буржуазных скандинавов так…
Как заниматься профилактикой этого социального триппера (иначе не назовешь) – не очень понятно. Вслепую, на ощупь? Все ведь происходит за закрытыми дверями. Вполне очевидно одно – жертвам семейного насилия нужно помогать. В этом отношении от многих других стран мы отстаем. Но энергично догоняем – это радует. Серьезная работа ведется и в Красноярском крае.
Наш собеседник – заместитель начальника управления организации охраны общественного порядка ГУ МВД России по Красноярскому краю Андрей Куделько.
– Сейчас назрела необходимость дополнить краевой закон об административных правонарушениях, – говорит Куделько. – Нужно ввести, как в большинстве субъектов РФ, ответственность за семейное дебоширство. Недавно мы обсуждали это на заседании краевой комиссии по социальной профилактике правонарушений. Сегодня к ответственности можно привлечь только за очевидные телесные повреждения, которые может зафиксировать врач. А за однократное причинение физической боли без заметного ущерба для здоровья – нельзя. Поэтому все возбужденные дела – лишь верхушка айсберга. Можно только фиксировать отдельные случаи и проводить профилактические беседы по месту жительства силами участковых.
Убежище и помощь
В офисе общественной организации «Общаги!?» (пунктуация сохранена) мы пообщались с ее председателем – Ольгой Суворовой. Как следует из названия, в первую очередь она занимается защитой прав и интересов граждан, проживающих в общежитиях. Но помимо этого при организации существует и кризисный центр для жертв домашнего и сексуального насилия «Страна общественной заботы» (или «Страна ОЗ»). Тут все взаимосвязано. Как часто и бывает, при решении одной проблемы вскрываешь несколько других, не менее острых.
Как и положено такой организации, ее офис расположен в одном из красноярских общежитий. При нем – несколько комнат со всем необходимым для проживания. Есть душ, чистая одежда, игрушки, косметика, кроватки для малышей. Обеспечивается трехразовое питание. Это место сами сотрудники центра называют «убежище».
Убежище временное – там можно провести не более двух недель.
Буквально на первых минутах разговора нас перебил телефонный звонок. Девушка с трехлетним ребенком на руках регулярно страдает от визитов бывшего мужа. После очередного визита никакого терпения не остается, и она просит о помощи.
– Такие звонки у нас постоянно, – рассказывает Ольга Суворова. – Начиная с августа прошлого года через «убежище» прошло 187 человек. Только сейчас у нас находятся 16 женщин. Им оказывают юридическую и психологическую помощь. Каждый четверг здесь принимают сотрудники полиции. Бывает, что засиживаются до ночи.
Кроме Красноярска подобные центры в нашем регионе существуют только в Норильске. Поэтому «Страна ОЗ» открыта не только для жителей краевого центра – достаточно звонка и кризисной ситуации.
Спрашиваю – а не пытались обмануть?
– Это трудно, – говорит Ольга Суворова. – У нас есть инструменты мониторинга. Налажено партнерство с полицией, я могу позвонить в любую дежурную часть – там на этот счет предупреждены. Естественно, мы просим всех подписать подтверждение, что они пришли к нам добровольно, никто их не удерживает и они понимают, что помощь может быть прекращена в любой момент. Часто бывает, к нам приезжают, не сообщив родственникам, а те заявляют в полицию. Мы, разумеется, сразу ставим в известность правоохранительные органы, что у нас появилась новенькая.
Плохонький, да свой
По словам Ольги Суворовой, ситуация, когда женщина, ставшая жертвой семейного насилия, уходит на следующее утро и больше не возвращается, нормальна. В убежище она, как говорится, «пересыпает» с проблемой, что-то для себя решает. В иных случаях ее ведут к врачу, где снимают побои, пишут заявление в полицию.
– Мы не навязываемся, помогаем только, если просят, – говорит Ольга Суворова. – Мы не наставники, не менторы.
У каждого, кто приходит в убежище, своя история. Большинство из них похожи, как ксерокопии.
– Были случаи, когда насиловали несовершеннолетних, – рассказывает Ольга Суворова. – Случаи мужеложства – 23-летний старший брат изнасиловал младшего, которому всего 10 лет. Потом семья переехала, и даже с помощью прокуратуры мы не смогли добиться никаких мер.
Недавно полицейские определили в «Страну ОЗ» девушку 23 лет с полуторагодовалым ребенком на руках. Больше некуда было. Родом она с Дальнего Востока, из детдома, ездила к подруге в Новосибирск. Там деньги закончились, и обратно поехала автостопом. Дальнобойщики натурально выкинули ее из машины возле поста ГАИ. Хорошо хоть ребенка передали на руки полицейским. Так как возвращаться ей, в общем-то, некуда, ее пристроили в Красноярске на работу.
Другая история: девушку изнасиловали несколько собутыльников ее матери, с которой она живет в общежитии. Заявления в полицию никто не подал. Мать не захотела, а девушке от нее некуда деться. Все осталось на уровне сигнала участковому – взять на карандаш. Сейчас девушку пытаются устроить на работу в какое-нибудь муниципальное учреждение техничкой, чтобы она могла претендовать на социальное жилье.
Не помогает в борьбе с семейным насилием и российская ментальность.
Часто бывает, что женщина сидит дома с детьми, а муж кормит семью. Это еще в лучшем случае – бывает и так: муж ничего не делает, а женщина «вывозит» все на себе.
Конечно, насилие может исходить от женщины (в Алтайском крае даже есть специальный кризисный центр для пострадавших мужчин).
Ольга Суворова сетует:
– Есть такой миф – «вроде плохонький, да свой». Смотрят – вроде сколько чудесных женщин, а без мужичка. А мой вроде где-то попивает, меня побивает, а ведь при этом – свой, хороший, душевный, любимый. Сталкиваемся с этим постоянно.
Сор, конечно, из избы выносить не принято. Но ведь он имеет свойство скапливаться. И разрастись сорная куча может до таких размеров, что сама изба станет для жизни совершенно непригодной.
Справка:
Телефон офиса женского кризисного центра «Страна ОЗ» (391) 202-60-21.
