Три сотни километров грохота и пыли, двенадцать часов невообразимой тряски по ухабам: средняя скорость здесь не превышает 20 километров в час. Каждый год те или иные участки здесь с грехом пополам латали и ремонтировали, но полномасштабная реконструкция автодороги началась только в нынешнем году, когда красноярский губернатор Виктор Толоконский сумел достигнуть с золотодобытчиками, коими так славится североенисейская земля, договоренностей, позволяющих значительно увеличить поступление налогов в краевую казну.
– В нынешнем году мы планируем отремонтировать тринадцать километров этой самой, пожалуй, проблемной, но стратегически очень важной автодороги края, – рассказывает министр транспорта Красноярского края Сергей Васильевич Еремин. – На эти цели будет затрачено более 600 миллионов рублей. Это только начало полномасштабного проекта, цель которого – «приблизить» северные территории нашего исполинского края, дать толчок развитию промышленности, расширить наш потенциал…
По сути, это дорога к золоту: четверть золотовалютного запаса России поставляется из этих мест…
Акулы руля, виртуозы сцепления…
В не столь отдаленной перспективе здесь, на Севере, появится еще один мост через Енисей: об этом в конце прошлого года шла речь на встрече красноярского губернатора с президентом. Произойдет это в 2020 году. Ну а пока попасть на автодорогу Епишино – Северо-Енисейский можно только при помощи паромной переправы.
Автомобили у енисейского причала собираются еще затемно. Паром ходит по расписанию: в нечетные часы он отчаливает с левого берега, в четные – с правого. Хочешь успеть на первый, семичасовой рейс, занимай очередь до рассвета. Судно, перевозящее транспорт, не резиновое – опоздаешь, придется ждать лишних два часа.
Ожидание здесь – дело привычное. Кто-то дремлет, укрывшись от зябкого речного тумана в кабине машины, а кто-то коротает время на берегу, общаясь с попутчиками. Здесь можно послушать истории о забавных и не очень происшествиях, случавшихся во время предыдущих поездок по этой автодороге. Те, кому путешествие в Северо-Енисейский предстоит впервые, прислушиваются к их рассказам с заметной тревогой. Впрочем, их опасения напрасны: при скорости в 20–30 километров в час ДТП редко имеют серьезные последствия. А разогнаться быстрее на этой дороге нереально. Кроме того, здесь законы водительского братства соблюдаются как ни на какой другой трассе. Если с твоей машиной что-то случится, первый же проезжающий мимо автомобиль остановится, чтобы выручить тебя из затруднительной ситуации…
Погрузка на паром – зрелище не для слабонервных. Как водители стотонных исполинов ухитряются, пятясь, заползать на паром и ставить рядками свои прицепы и фуры, груженные углем, какими-то контейнерами, экскаваторами и прочими солидными грузами, для меня лично загадка, такой же немыслимый трюк, как тройное сальто под куполом цирка… И так же как опытные акробаты, шоферы (именно шоферы, а не водители) выполняют свою ювелирную работу привычно и буднично, не ожидая при этом бурных аплодисментов. Достаточно возгласа дежурного по парому: «Хорош!»
Ширина Енисея в этом месте не превышает двух километров. Учитывая, что он совсем недавно принял в свои объятия полноводную Ангару, это совсем немного… Но мощь и глубина реки ощущается кожей: дна за бортом не разглядишь, сколько ни старайся. Только черная, упругая бездна, с течением которой упрямо сражается наше судно… Через 20 минут мы на правом берегу Енисея. Отсюда начинается «дорога к золоту».
Мягко стелешь – мягко едешь…
Наш джип, бойко подпрыгивая на ухабах, то притормаживая, то разгоняясь, движется явно быстрее средней скорости потока. На отдельных участках мы разгоняемся до 60 километров в час. Главная проблема – обгон, так как из-за пыли видимость почти нулевая. Но большегрузы вежливо сторонятся, подсказывая сигналами поворота, когда можно…
Первая остановка на тридцать втором километре. На этом десятикилометровом участке идет выравнивание дорожной поверхности и укладка щебня. Здесь мне удалось увидеть, как бульдозер разравнивает щебень поверх постеленной на дорожное полотно ткани.
– Мы используем здесь при проведении ремонтных работ самые современные технологии, – говорит исполнительный директор государственного предприятия «КрайДЭО» Наиль Файылович Минахметов, – в частности, геотекстиль в Сибири стали применять совсем недавно. По этой дороге, как известно, движется огромное количество большегрузных автомобилей, из-за чего грунт быстро оседает и его слои перемешиваются… В конце концов на поверхности дороги появляются провалы, в которых после выпадения осадков собираются лужи, размывающие эти выбоины. Геотекстиль позволяет предотвратить перемешивание слоев, более равномерно распределяет нагрузку, что позволяет дорожному покрытию прослужить намного дольше…
За лещадность бьют нещадно…
Но самое главное, конечно, – качество материала, из которого изготовлено дорожное покрытие. Здесь, на дороге Епишино – Северо-Енисейский, вариантов нет – щебень изготавливается из местных горных пород. Грамотно взорвать скалу – целая наука. Если все сделано правильно, из камней получается аккуратный холмик, напоминающий угольный террикон. Но это еще полдела. Теперь нужно добиться нужного процента лещадности… Что это значит? Щебень, укладываемый в дорожное покрытие, должен быть кубической формы. Пластинчатые, игольчатые камешки – брак, щебень, состоящий из кусочков породы такой формы, называется лещадным. Чем ближе щебень к кубовидной форме, тем большей прочностью обладает дорожное покрытие.
– Процент лещадности щебня обязательно оговаривается в техническом задании при заключении договора с заказчиком, – поясняет Самед Курбанович Юсубов, заместитель генерального директора ГП «КрайДЭО», куратор ремонтных работ. – По ГОСТу он составляет обычно от 10 до 40 процентов. Для того чтобы добиться нужной кондиции щебня, мы используем дробильные установки и транспортерные ленты. Это очень непростая технология… За нарушение условий контракта заказчик наказывает беспощадно – если процент лещадности превышает нормативы, на подрядчика могут наложить солидный штраф.
Делу – время, потеха – в меру…
На ремонте трассы Епишино – Северо-Енисейский трудится более сотни рабочих и специалистов. Чуть в стороне от пыльной дороги находится два вахтовых поселка, с бытом которых нам довелось познакомиться.
Одна вахта длится 15 дней.
– Работается нормально, не жалуемся, – говорит бульдозерист Рашид Шайдуллин, – на отдых, правда, времени практически не остается: смена длится десять часов, пока приедешь, помоешься в бане, поужинаешь…
Кормят здесь, кстати, весьма и весьма неплохо. Вот, например, обычный обед вахтовика-дорожника, который предложила нам гостеприимная хозяйка Лилия Поспелова: греческий салат, наваристый борщ с чесночными пампушками, мясо по-французски с картофельным пюре, чай с горячими круассанами… Несмотря на то что все было потрясающе вкусным, осилить это изобилие удалось с трудом. Впрочем, рабочие на чрезмерное питание не жалуются. Калорий за смену они сжигают изрядное количество. Так что им в самый раз…
– Для работающих на вахте существуют особые условия по калорийности и содержанию блюд, – поясняет Лилия. – Стараемся, чтобы люди не жаловались, ведь от того, как дорожник поест, зависит качество его работы.
«Расслабляются» ли вахтовики после трудового дня? Как выяснилось, как такового сухого закона в лагере не существует. Если есть желание слегка «расслабиться» после смены, никто тебе вечером слова не скажет. Но есть железное правило: утром ты должен быть как стеклышко. Так что «культурный отдых» не возбраняется, но, будь любезен, рассчитывай свои силы сам. Медицинское освидетельствование проводится каждый день перед началом смены. Если обнаружат «остаточные явления», на первый раз отстранят от работы, запишут прогул и отправят отсыпаться в лагерь. Второго предупреждения не будет: увольнение неминуемо. И, надо заметить, рабочие ценят такое доверие руководства: никаких попоек на территории вахтового лагеря до сих пор не наблюдалось. Иногда ребята позволяют себе по чуть-чуть, сидят у костра, играют на гитаре, поют.
Сухой закон во время вахты, по мнению многих, имеет обратную строну медали. Далеко не все рабочие, к сожалению, являются убежденными трезвенниками, и, «натерпевшись» во время вынужденного воздержания, выехав домой, некоторые из них ударяются в загул, спуская все заработанные деньги. Вряд ли это нравится их семьям. Поэтому разумное ограничение лучше жестких запретов… Можно с этим соглашаться, можно спорить, но у каждого свой устав. Здесь никто из вахтовиков на порядки не жалуется…
Возвращаясь по пыльной трассе к парому, я смотрел другими глазами на людей с загорелыми, обветренными лицами, в оранжевых жилетах, колдующих над дорожным покрытием. Мы ведь, если честно, редко обращаем на них внимание. Разве что ругнем походя с видом знатока: ведь как правильно делать дороги, играть в футбол и управлять государством, у нас знают все. На этот раз ругаться и критиковать не хотелось, а увиденное внушало сдержанный оптимизм: раз дороги живут и ремонтируются, значит, наш край живет и развивается.
