«Тысячекоечная больница? Да это рядом – на Забобонова». «Новый микрорайон? По Березина и направо». «Следующая остановка – «Улица Тотмина»… Разговоры на бегу, металлический голос оператора ГЛОНАСС в автобусе обезличивают имена и фамилии людей, в честь которых названы проспекты и переулки Красноярска. Нам вечно некогда узнать, кем они были, – успеть бы выполнить «крайне важные дела», о которых, уверяю вас, через пару лет никто не вспомнит.
И все-таки хочется верить, что вот в эти самые минуты какой-нибудь пацан из 5-го «Б» забивает в поисковик «Википедии» слова: «Николай Яковлевич Тотмин». И перед его глазами – не старенький монитор, который давно пора поменять, а жаркий июль 1941 года, рев авиационных двигателей, беспощадная карусель неравного воздушного боя. Полностью расстреляв свой боезапас, красноярец Тотмин швыряет свой самолет в лоб мессершмиту. Это уже потом дотошные архивариусы уточнят – тогда состоялся первый в мировой истории лобовой таран. Тотмину было не важно, кто первый, кто второй. Он выполнил свою задачу – уничтожил вражеский самолет и пилота, уцелел сам. Всего через 18 дней за этот подвиг ему присвоят звание Героя Советского Союза. В кровавом сорок первом награждали вообще крайне редко, а уж чтобы стать Героем… Михаил Яковлевич еще успел провести 29 воздушных боев, уничтожить семь немецких самолетов. Старший лейтенант Тотмин погиб 23 октября 1942 года.
Имя нашего земляка стоит в одном ряду с фамилиями 465 тысяч красноярцев, ушедших на фронт. Он – среди тех 180 тысяч, кто был призван в бой с берегов Енисея и погиб на полях сражений. И один из 191 Героя Советского Союза – уроженца красноярской земли.
«Вставай, страна огромная…» От слов, мелодии этой песни даже сегодня, 71 год спустя, мурашки бегут по коже. И страна встала – от Прибалтики до Камчатки. Из самого центра Союза покатили на запад эшелоны с сибирскими полками и дивизиями. Сибиряки сражались с врагом под Москвой и на Волге, защищали Ленинград, форсировали Днепр, участвовали в освобождении Украины, Прибалтики, штурмовали Берлин. 22 июня 1941 года после обращения советского правительства к народу в городских и районных военкоматах Сибири росло число заявлений желающих добровольно отправиться на фронт. Добровольцы писали: «Я готов отдать жизнь за то, чтобы грязный фашистский сапог не топтал священную землю моей Родины».
Первый сибирский «привет» Берлину
Сейчас мало кто знает, что первый «привет» фашистской Германии сибирские летчики «передали» еще в августе 1941 года, успешно отбомбившись по Берлину. Командир эскадрильи 22-го дальнебомбардировочного авиаполка, наш земляк Василий Гаврилович Тихонов во главе своей эскадрильи совершил четыре налета на столицу Германии, ему также было присвоено звание Героя Советского Союза. Находясь в собственном теплом и уютном тылу, немцы долго не могли поверить в то, что произошло потом. Самолеты Тихонова неоднократно были обнаружены с немецких наблюдательных постов, но, принимая их за свои, немецкая ПВО огня не открывала. Над Штеттином немцы, посчитав, что это с задания возвращаются заблудившиеся самолеты люфтваффе, предложили экипажам советских машин сесть на ближайший аэродром. В 01.30 8 августа пять самолетов осуществили сброс бомб на хорошо освещенный Берлин, остальные отбомбились по берлинскому предместью и Штеттину. Немцы настолько не ожидали авианалета, что включили светомаскировку только через 40 секунд после того, как первые бомбы упали на город. Несмотря на то что бомбовый удар не нанес существенного военного урона нацистской Германии, он имел важный психологический эффект. После налетов домохозяйки Берлина писали своим мужьям на фронт подобные письма: «Дорогой мой Эрнст! Война с Россией уже стоит нам многих сотен тысяч убитых. Мрачные мысли не оставляют меня. Последнее время ночью к нам прилетают бомбардировщики. Всем говорят, что бомбили англичане, но нам точно известно, что в эту ночь нас бомбили русские. Они мстят за Москву. Берлин от разрывов бомб сотрясается… Ах, Эрнст, когда русские бомбы падали на заводы Симменса, мне казалось, все проваливается сквозь землю. Зачем вы связались с русскими?»
Красноярцы – за Москву!
Уже после первых боев за Москву понятие «сибиряк» быстро наполнилось поистине былинной мощью. За передвижением сибирских частей тщательно следила вражеская разведка. Перед контрнаступлением немцы считали не зазорным быть разбитыми сибиряками. Хотя в стотысячной армии генерала Голикова были только две сибирские дивизии, но этого оказалось достаточно для отступления лучшей армии, вчера проутюжившей Европу. До конца войны во всех немецких штабах после Москвы укоренилось: «Где сибиряки – там победа!»
Дважды Герой Советского Союза, маршал Советского Союза Константин Рокоссовский писал: «Обрадовала нас прибывшая из Сибири 78-я стрелковая дивизия, а среди наших прекрасных солдат сибиряки всегда отличались особой стойкостью; была полностью укомплектована и снабжена всем положенным по штатам военного времени. Трудно даже сказать, насколько своевременно сибиряки влились в ряды наших войск!»
Сибирские полки вошли в Москву 16 октября 1941 года, в день наивысшего хаоса и паники, охвативших столицу. «…По Москве быстро распространилась весть, что по улицам столицы идут сибирские полки. Сбежалось много народа. Все говорили, что сибиряки дадут немцам жару и погонят врага на Запад. Когда же мы увидели колонны сибиряков, то были несколько разочарованы: вместо богатырей увидели обыкновенных людей с красными лентами через плечо с надписями «От Сибири до Берлина». Потом, когда cибирские дивизии разгромили немцев под Москвой, мы, москвичи, поняли, что сибиряков отличают не столько физические данные, сколько высокий их моральный дух» – эти строки из дневника москвички Евгении Комаровой говорят сами за себя.
Сибиряки-красноярцы сражались во всех 11 армиях Западного и Калининского фронтов, отстоявших столицу. В октябре 1941 года на дальних подступах к Москве, западнее Ржева, состоялось боевое крещение 119-й стрелковой дивизии. Сформированная комбригом Александром Березиным в 1939 году, она первой, на шестой день войны, отбыла из Красноярска на фронт. 8 октября 1941 года ее бойцы и командиры приняли на себя удар трех немецких пехотных дивизий с танковыми и авиационными подразделениями. Сейчас на месте боев стоит монумент из трех фигур, изображающих солдат пехоты, обороняющих подступы к Москве. На заднем фоне расположена символичная стена кремлевских зубцов, к которой защитники-герои не подпустили врага. Архитектор памятника – народный архитектор России, почетный гражданин Красноярска Арэг Демирханов.
Без красивых слов и эффектных жестов
Мало кто мог представить, что война придет в Красноярский край: уж слишком далеко от линии фронта он находился… Но 27 августа 1942 года небольшой гарнизон поселка Диксон, ледокол «Сибиряков» и сторожевой катер «Дежнев» вступили в неравный бой с крейсером «Адмирал Шеер». И Таймыр вошел в историю как самая восточная территория страны, где произошел бой с немецко-фашистскими захватчиками. Стреляла береговая батарея Диксона, огрызались пушечки «Сибирякова» – и «Шеер», выпустив дымовую завесу, бежал! А герои – погибли. В результате третьего попадания в ледокол капитана тяжело ранило в руку, он потерял много крови. Командование принял комиссар Элимелах и далее руководил боем, несмотря на ранение в голову. По его приказу радист Шаршавин передал в эфир радиограмму: «Помполит приказал покинуть судно. Горим, прощайте. 14 ч. 05 мин.». Старший механик Бочурко открыл кингстон…
О чем думали наши земляки в эти последние, страшные минуты? Мы не узнаем этого никогда. О таких людях писал в свое время Лев Николаевич Толстой, назвав их поступки «тихим чувством патриотизма», исполнением долга без красивых слов и эффектных жестов…
Пожалуйста, не умирайте!
В 1942 году по всей стране началось новое патриотическое движение – сбор крупных сумм на строительство танковых колонн и эскадрилий боевых самолетов. Красноярцы собрали средства на танковые колонны «Красноярский рабочий», «Красноярский железнодорожник», «Красноярский комсомолец», эскадрилью самолетов «Красноярский рабочий». 3 октября 1942 года в блокадный Ленинград отправился первый эшелон с продуктами, собранными жителями края. И в дальнейшем красноярцы не раз отправляли подарки защитникам города на Неве. Только за два с половиной года войны красноярцы внесли в фонд обороны страны 47 миллионов рублями и облигациями, 70 килограммов серебра и золота из собственных фамильных ценностей. Для Победы не жалели порой последнего.
Горит на мемориале краевого центра Вечный огонь. Ветераны уже не могут, как раньше, пройти к нему 9 Мая по улицам Красноярска, подняться на Покровскую гору. К памятному месту их привозят в автобусах. Больно видеть их шаркающую походку, дрожащие в старческих в руках гвоздики, испещренные морщинами лица. Но закройте на секунду глаза. Вот же он, вот этот дедушка, бежит, двадцатилетний, по солнечным берлинским улицам с криком: «Победа!» Он смог, он не сдался, он выстоял – у него вся жизнь впереди! 52 тысячи красноярцев – участников войны и тружеников тыла живут с нами по соседству. Всего 52 тысячи. Вас так мало у нас осталось. Пожалуйста, не умирайте.
