Для тех, кому сейчас меньше 30, этот вопрос не значит ничего, да и сорокалетним он вряд ли что-то напомнит, поскольку в 1991 году они пребывали в невинном детстве.
Впрочем, и для людей постарше это также уходящее воспоминание, если не ушедшее совсем: а между тем именно это событие и этот вопрос дают начало – символическое и вполне реальное – многому из того, с чем мы сейчас живем.
Напомню, 26 лет назад 18–21 августа произошло событие, вошедшее в историю под названием «Августовский путч». В СССР его квалифицировали как заговор, государственный переворот и антиконституционный захват власти. 18 августа был создан Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП), в состав которого вошли вице-президент СССР Геннадий Янаев , ряд партийных функционеров и руководителей из ЦК КПСС, правительства СССР, армии и КГБ. Тогдашний глава государства Михаил Горбачев оказался фактически под домашним арестом в своей крымской резиденции Форос. Янаев объявил в стране чрезвычайное положение, а себя президентом «в связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Михаилом Горбачевым своих обязанностей президента СССР».
Основной целью создания ГКЧП, по словам одного из его активных участников, было недопущение подписания договора о Союзе Суверенных Государств, который, по мнению участников ГКЧП, упразднял Советский Союз.
В те же дни сказали свое слово представители другого, только нарождающегося государства – разумеется, никакого не Союза, а самое главное – народные массы. Знаковые картинки тех лет: Ельцин на танке, баррикады у тогдашнего здания правительства, который по уже вошедшей моде на все американское стали называть «Белым домом», и почтовые марки с портретами трех погибших в столкновениях с силовиками – Комаря, Кричевского, Усова.
Вряд ли стоит напоминать, кто победил и чем вообще все закончилось. Тем более бессмысленно прояснять историческую логику подобного исхода – прошлое не терпит сослагательного наклонения, хотя, кстати, именно это наклонение многим нравится. Центром событий были, как и положено, столицы, но и крупные города не оказались в стороне. Для меня, в то время начинающего сотрудника городской газеты, ощущения тех дней умещаются в два слова – весело и страшно. Никто не работал, все, от мэтров до стажеров, сидели в издательском кафе и взволнованно рассуждали о судьбах Родины. Повылезали дежурные советские страхи. Молоденькая секретарша главреда, вся заплаканная, повторяла: «Мальчики, вас же сейчас всех в армию заберут, ой, какой ужас». Почтенный завотделом всем настоятельно рекомендовал немедленно скупать книги Гиппиус, Мережковского, Конквеста, Оруэлла и Солженицына, «потому что скоро всего этого не будет». На площади возле оперы и напротив парка шли нон-стопом митинги, кто-то орал «товарищи, в Ленинграде танки!»; одна местная газета подпольно выпустила огромным тиражом воззвание Ельцина, чем впоследствии прославилась; по громкой связи крутили малознакомые песни, зовущие на борьбу за свободу…
Теперь уже нет тех газет, да и многих людей нет, почти забылось то «весело и страшно», жизнь пошла своим извилистым путем… Но сейчас понимаешь, что одним из главных итогов августовского путча стал тот самый вопрос: «Где вы были 19 августа?» (На это число пришелся пик противостояния.) Задавали его по преимуществу в столицах, и, как правило, люди, обремененные образованием и остро ощущаемыми убеждениями; задавали не ради праздного любопытства, а чтобы выяснить — из честных ты людей или нет? Нашего ли ты лагеря или "из этих уродов"? Вопрос стал настолько истрепанным, что Юрий Никулин сочинил про него анекдот, который напечатали в газетах, – содержание анекдота забыл, помню только, что все смеялись. Однако если ответы не совпадали, люди расходились с чувством взаимного неудовольствия, которое вскоре перерастет в презрение, даже ненависть. Собственно, с этой фразы началось явное разделение по взглядам, на рукопожатых и не… Вопрос впоследствии породит множество аналогов (ты за свободу Чечни или нет? Крым наш или не наш? Как вы относитесь к закону Димы Яковлева? А кто сбил малайский «Боинг»? Ты вообще против Путина или за? – примеров множество), у каждого из вариантов ответа появятся свои партии, средства массовой информации и пр. То есть начнется обычная общественно-политическая жизнь, на вид хоть и не самая приятная, но присущая любой демократии. А точкой отсчета стал тот самый вопрос про 19 августа, который показал, какими не похожими друг на друга могут быть граждане одной страны – после десятилетий охраняемого единомыслия это стало открытием для бывших советских людей.
Фото: https://pixabay.com/
