Прошло больше двух недель, как Наина Ельцина на презентации своих мемуаров назвала 90-е годы «святыми», а наша мыслящая общественность все никак не может успокоиться.
Напомню тем, кто подзабыл или не в курсе. Вдова сказала: «90-е годы надо называть не лихими, а святыми, и поклониться тем людям, которые жили в то сложное время, которые создавали и строили новую страну в тяжелых условиях, не потеряв в нее веру… Они пытались создать новую страну, укрепить демократию, свободу слова. И это стало основой для дальнейшего развития».
В старушку начали метать громы и молнии. «Она абсолютно права – 90-е годы были святыми годами, – издевался над Наиной Иосифовной писатель Проханов. – Все мы, кто был под танковым обстрелом в 1993 году, по кому стреляли танковые снаряды и превращали нас в лепешки, – мы прекрасно понимаем, что это святые танки. Вокруг каждого из этих святых танков, где сидел святой ельцинский праведник, после каждого залпа тут же загорались зарницы Фаворского света».
Припомнили войны, кавказские и бандитские, мор, развал, разврат, массовую продажу врагам стратегических предприятий, нищету, эпидемию предательств, вымирание по миллиону в год, невыплату зарплат и прочее незабываемое – и совершенно правильно, что незабываемое.
В любом случае вдова получила по заслугам – уже потому, что не стоило ей так вот с разбегу плюхаться в муравейник, под каковым я подразумеваю наше отношение к прошлому страны, давнему и не очень. Муравейник этот большой, оживленный и крайне кусачий. Причины таких его свойств только на первый взгляд очевидны – силы и уроки мы черпаем из прошлого, поскольку больше неоткуда. Кто управляет прошлым – управляет настоящим. Об этом на каждом шагу говорят. Но, по-моему, непримиримость в вопросах истории, особенно той, которую большинство из нас застало, объясняется загустевшим эгоизмом. Когда слушаешь яростно витийствующих о свойствах эпохи, возникает ощущение, будто они забыли, что не одни на свете живут. Начинается все вроде бы с безобидной, даже милой лирики: дескать, в те далекие времена мы были молодыми, энергичными, на работе горели, имели любовь и даже счастье, а что говорят, будто эпоха была «жуткая, просто жутчайшая», так мною лично этого не замечено. (Для Наины Иосифовны, возможно, все так и было. Человека вообще тянет к биологическим истокам, случается, детишки, определенные в очень приличный детдом, сбегают к мамам-алкоголичкам.)
Но потом кто-то сидящий рядышком и согласный добавит – жуткая она была только для дураков и негодяев, а мы по умолчанию умные и порядочные. И вот здесь звучат первые выстрелы, вскоре переходящие в беспорядочную пальбу.
Да, приходилось мне встречать людей, искренне убежденных, что «в 90-е страна хоть как-то развивалась», поскольку именно в ту пору они открыли свой бизнес (и уцелели), купили первую свою иномарку, впервые поехали за границу, обзавелись приличной недвижимостью – здесь и там, и вообще было весело, каждый день что-то новое. Они абсолютно правы – в определенном смысле. Ведь именно тогда бывший советский гражданин смог пощупать то, о чем при прежней власти даже мечтать не мог. Но также абсолютно прав свидетельствующий из другой, беспросветной жизни, в которой жрать было нечего, июльскую зарплату с декабря не видели, начальство, распродав завод до последнего винтика, смылось и т. д.
Первые презирают вторых, вторые ненавидят первых. Не раз говорилось, что надо бы эти слои помирить, и будет нам социальный мир и общественное согласие. Но все это пустые слова, если те и другие (особенно первые, поскольку они – выгодополучатели капиталистической революции) не желают видеть дальше собственного носа. Если бы желали – то по крайней мере не дразнили, не доводили бы друг друга.
А кроме того, не будет никакого примирения, если нет у тех и других очевидных, бесспорных ценностей – таких, например, как государственность и человеческая жизнь. Ведь и во время Большого террора имели место житейские радости – влюблялись, вдохновенно работали, в парках гуляли, мороженое ели, – но вряд ли все это можно считать сутью времени, когда люди вокруг пропадали бесследно, и никто пикнуть об этом не смел. Однако ведь тысячу раз слышано-переслышано – никто из моих родственников не пропал, значит, не пропадал вообще никто, а если и были такие, то настоящие враги.
Или так: все мои родственники и знакомые – узники, а на воле оставались одни стукачи, трусы, короче говоря, природные рабы, на которых и построена вся ваша рабская государственность.
Или вот так: я вписался в рынок, и те, кого знаю, вписались, а прочие, которые ноют, – отбросы, туда им и дорога, закон жизни: «падающего – толкни», и все такое прочее…
Богатые и бедные были всегда. И будут. Случалось, они даже умудрялись находить общий язык – например, в годину всенародных бедствий. Эгоисты, тем более ограниченные в разуме, общего языка не найдут никогда. Тем более в России, где история воспринимается вживую. Один французский профессор недоумевал: для нас, говорит, Первая мировая – замшелое прошлое, а у вас Куликовская битва была как будто позавчера, и вы готовы из-за нее друг другу глотки перегрызть. То, что вживую, – это, наверное, хорошо. Даже очевидно хорошо, поскольку любая амнезия – болезнь. А вот «глотки перегрызть» – очевидно плохо. Грызутся, когда нет ничего бесспорно общего.
Что же до Наины Иосифовны, то, когда ее супруг отошел от дел, страна начала потихоньку выкарабкиваться, преодолевая наследие «святых 90-х». Получалось далеко не во всем и не всегда. К сожалению…
Фото: pixabay.com
