17 июня 1946 года МВД СССР приняло план по ликвидации бандеровского подполья. Документ предполагал серию крупномасштабных боевых операций. Утверждение плана вовсе не означало начало войны – она началась еще в 1944 году, как только Красная Армия освободила от немецких нацистов Галицию, Волынь и Закарпатье. Более того, и эту дату можно считать условной, поскольку борьба советских партизан с бандеровцами велась уже в 1942–1943 годах.
Разделка людей
Ярослав Галан, известный западноукраинский драматург, писатель, публицист, публикует в 1945 году очерк об ОУН-УПА* , который начинает с леденящей душу сцены.
«Четырнадцатилетняя девочка не может спокойно смотреть на мясо. Когда в ее присутствии собираются жарить котлеты, она бледнеет и дрожит как осиновый лист.
Несколько месяцев назад в воробьиную ночь к крестьянской хате, недалеко от города Сарны, пришли вооруженные люди и закололи ножами хозяев. Девочка расширенными от ужаса глазами смотрела на агонию своих родителей.
Один из бандитов приложил острие ножа к горлу ребенка, но в последнюю минуту в его мозгу родилась новая «идея».
– Живи во славу Степана Бандеры! А чтобы, чего доброго, не умерла с голоду, мы оставим тебе продукты. А ну, хлопцы, нарубите ей свинины!..
Хлопцам это предложение понравилось. Они постаскивали с полок тарелки и миски, и через несколько минут перед оцепеневшей от отчаяния девочкой выросла гора мяса из истекающих кровью тел ее отца и матери».
Галана бандеровцы убили в 1949 году во Львове. Его очерк имел заголовок «Чему нет названия» – автор считал, что в языках, украинском и русском, нет подходящего слова, чтобы обозначить такого рода людей…
Стоит отметить отличие германского террора от украинского: у немцев уничтожение людей, точнее «этнических единиц», велось промышленным способом – отсюда и фабрики по переработке человеческих тел в сырье, и склады, затаренные этим «сырьем»; а для бандеровцев – «творчеством». Столетние дубы, к которым спирально приколочены железнодорожными костылями и большими гвоздями младенцы; трупы, прибитые к стенам изб – и с потухшей папироской во рту; обычай отпраздновать что-то с хозяевами, а потом разделать их, как в вышеприведенном эпизоде; прийти в деревню и забить колодцы мертвыми телами… Как признался автору один очевидец из тех мест, «они вроде за Украину были, но как придут у сэло, козлы принесут и давай людей пилами пилить, вот их и боялись…»
Сила страха
Но такая «художественная» жестокость была частью машины, созданной специалистами абвера и местными умельцами. В наши дни от этой доктрины осталась глубокая вера украинских нацистов, что массовый страх творит чудеса.
Сама структура была почти идеально продуманной – вот как ее описывает Роман Носиков.
«ОУНовцы взяли за административную единицу село, в котором должно быть не менее двухсот дворов. Если в селе не набиралось столько, то объединялось несколько, до нужного количества.
Дальше националисты действовали по тройственной системе, т. е. три села объединялись в станицу, три станицы в подрайон, три подрайона в район, три района в надрайон, три надрайона в виддил.
Надрайон и виддил у них были областными структурами, а всю территорию Украины поделили на четыре части (луча). Во главе всех этих лучей стоял Центральный провод ОУН* во главе с Проводником.
Основным был луч «Захид» – северо-западный, включающий в себя Галичину и Закарпатье, остальные были второстепенными и поддержкой местного населения не пользовались.
На базе села существовали различные мастерские по всем видам ремонта, цеха переработки сырья и пошива одежды и т. д. и т. п. Вся хозяйственная часть была очень похожа на наши колхозы и совхозы».
Повязаны все
У этой системы имелось две принципиально важные особенности: она не действовала в городах (потому украинский нацизм совершенно справедливо называют «селянским») и имела абсолютную вовлеченность в нее местного населения – от стариков до парубков, служивших связными. Одним из которых, кстати, был будущий президент нэзалэжной Ленечка Кравчук – впоследствии переквалифицировавшийся в видные комсомольцы и партийцы. Дисциплина поддерживалась все тем же террором.
«В каждой станице была боевка СБ (служба безопасности) из 10–15 человек, тщательно законспирированных, с виду местных жителей. Отличались они неимоверной жестокостью, хуже всяких дудаевцев, убивали при малейшем подозрении на сотрудничество с советскими властями. Как пример – случай с семьей Ивана Семеновича Рухи. Он был вызван в райотдел НКВД для допроса по поводу участия в бандеровских бандах. Был признан невиновным, уехал домой, и в тот же день была расстреляна вся его семья вместе с детьми и сброшена в колодец. Иван оказался тяжело раненным. Вылез из колодца, добрался до гарнизона и рассказал об участниках расстрела, среди которых оказался и председатель сельсовета – член боевки СБ».
Украли победу
Борьбу с бандеровцами принято считать чем-то вроде контртеррористической операции, но в действительности это была полномасштабная война с участием крупных войсковых соединений – с той лишь особенностью, что органы контрразведки играли в ней исключительную роль. История войны на западе Украины не написана до конца, но во всяком случае она занимает множество томов.
Для нас же самое важное в ней – итог, сказавшийся в наши дни. К середине пятидесятых основные силы ОУН-УПА* были разгромлены, однако «зрада» пришла, откуда не ждали. В сентябре 1955 года вышел указ «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.». Освободили по ней более сотни тысяч, из которых значительную долю составляли осужденные бандеровцы. Сейчас не такой уж секрет, что Хрущев этим существам почти открыто – как земляк – благоволил. Проявлялось это уже на ранних стадиях борьбы. Как вспоминал ветеран госбезопасности, «когда в 1946 году мы вышли на уровень надрайонного руководства, следы потянулись в ЦК Украины во главе с Хрущевым – тут нас и остановили».
Бандеровцы вернулись домой, после ХХ съезда получили статус жертв сталинских репрессий и начали активнейшим образом внедряться в партийный и советский аппарат. Это к вопросу о том, откуда взялись такие персонажи, как инструктор обкома Ирина Фарион или тот же юный «партизан» Кравчук…
По данным историка спецслужб, ветерана КГБ Георгия Санникова, за десять лет борьбы с оуновским подпольем погибли 25 тысяч военнослужащих, сотрудников органов госбезопасности, милиции и пограничников, более 30 тысяч человек из числа советского партактива. Вместе с тем с 1944 по 1956 год советскими органами госбезопасности уничтожено около 155 тысяч боевиков УПА*, в том числе ключевые руководители Роман Шухевич, Дмитрий Клячкивский, Александр Луцкий, Петр Олейник и другие.
* Организация, запрещенная в РФ
