В Бирилюсском районе прошло совещание комитета по делам села и агропромышленной политике Законодательного собрания края. Тема – внедрение малых форм хозяйствования на примере Бирилюсского района. В числе участников – министр сельского хозяйства Леонид Шорохов, главы территорий западной группы, руководители хозяйств.
Малые формы
В прошлом году из краевого бюджета на программу «Развитие малых форм хозяйствования в сельской местности» было выделено 149 млн руб. Это и гранты начинающим фермерам – 41 млн руб. (в 2012 году – около 17 млн). Поступило 115 заявок из 37 районов, тогда как в 2012 году – 57 заявок из 29 территорий. И гранты на развитие семейных животноводческих ферм – 31 млн руб. (в 2012 году – 14 млн 99,6 тыс. руб.), и другое.
Глава Бирилюсского района Владимир Беленя сообщил о результатах реализации программы в районе:
- 8 крестьянско-фермерских хозяйств (КФХ) участвуют в грантовых программах;
- 5 КФХ получили гранты;
- инвестиции в основной капитал достигли 46 млн 589,2 тыс. руб.;
- грантов по благоустройству села получено на 1,4 млн руб.;
- грантов на ремонт дорог сельских поселений получено на 2,6 млн руб.;
- 7 семей улучшили жилищные условия по программе молодых семей и молодых специалистов.
Большое содержание
После совещания на вопросы «НКК» ответил председатель комитета по делам села и агропромышленной политике Валерий Сергиенко.
– Насколько оправданно создание единичных фермерских хозяйств, которым приходится выживать в агрессивной среде, без инфраструктуры, гарантированных рынков сбыта и переработки? Есть ли на сегодня государственная политика в области сельского хозяйства, которая бы учитывала в первую очередь то обстоятельство, что село – это демографическая основа страны?
– Есть ли аграрная политика? Есть. Глобальна ли она? Глобальна. Учитывает ли современные реалии? В какой-то мере – да. А вот действенна ли она – вопрос дискуссионный. С моей точки зрения, недостаточно действенна, недостаточно эффективна. На что направлены усилия государства? В первую очередь на решение проблемы продовольственной безопасности.
Если мы будем исходить только из показателей количественных, на сегодняшний день сельское хозяйство региона обеспечивает необходимый уровень производства. В неблагоприятных экономических условиях деревня выжила, выстояла и в последние 5–7 лет обеспечила заметный рост производства. Сейчас видим: по производству основных продуктов сельского хозяйства в крае обеспечивается минимальный порог продовольственной безопасности. Доктрина продовольственной безопасности предусматривает эти пороговые значения. Параметры – не ниже 80 % – в основном соблюдаются.
Однако подход к решению задач отрасли исключительно с позиций экономических – это просто попытка подмены реально существующей проблемы. Численность сельского населения – 23 % от общей в крае. За период с 1990 по 2010 год сокращение составило 18 %, и это снижение продолжается. В том числе и потому, что продолжительность жизни на селе меньше, чем в городе.
– Плоды реформ?
– Точнее, системного кризиса. Некоторые его последствия не преодолены до сих пор:
- низкая конкурентоспособность и высокие издержки сельскохозяйственного производства;
- сельская бедность и высокая безработица;
- падение культурного и профессионального уровня;
- значительный физический и моральный износ объектов производственной, социальной и жилищно-коммунальной инфраструктуры;
- потеря исторически освоенных агроландшафтов.
В Ачинском, Бирилюсском, Большеулуйском, Козульском, Партизанском, Саянском, Иланском, Нижнеингашском, Тасеевском, Казачинском, Пировском, Енисейском, Богучанском, Кежемском районах полностью или в значительной степени утрачен агропромышленный потенциал.
Именно в этих районах мы и пытаемся использовать любые возможности для его восстановления, в том числе через крестьянские фермерские хозяйства. Видели по дороге заросли берез на полях? Пройдет еще лет пять, и эти земли невозможно будет вернуть в сельскохозяйственный оборот без использования тяжелой мелиоративной техники. У нас заброшено несколько десятков миллионов гектаров земли. В рыночных условиях место России в производстве сельхозпродукции должно быть более амбициозно, чем обеспечение собственной продовольственной безопасности.
– На территории одного края существует как минимум три вида хозяйств: одни процветают, другие выживают, третьи полностью уничтожены. Может быть, проблема не только в экономических реформах?
– Проблема не в экономике. Тем более что «реформы» экономических целей не имели. Это была скорее религия, и во многом остается религией. Позаимствовав некоторое количество высказываний, например, «частный собственник эффективнее коллективного», мы попытались реализовать их. С известным результатом. Сами по себе рыночные законы могут быть вполне рабочими и эффективными, но в определенных условиях. Обратите внимание, кто у нас обеспечивает 70 % производства. Хозяйств этих чуть больше тридцати: ЗАО «Назаровское», «Искра», «Краснополянское», «Солгонское», «Красный маяк», «Шилинское», «Светлолобовское», ОПХ «Солянское», «Курагинское», ДПМК «Каратузское», с недавнего времени к ним присоединились агрохолдинг «Агросибком», хозяйство Владимира Дорофеевича Тихоненко, ЗАО «Емельяновское», «Андроновское», птицефабрика «Заря», ЗАО «Ададымское», «Авангард», «Тубинск», «Краснотуранский», ОАО «Искра Ленина», ООО «Фортуна-Агро», СПК «Юбилейный».
– Что между ними общего?
– Да в свое время руководители этих хозяйств не позволили разрушать структуру, не поддались на рыночные заклинания. И тем самым сохранили производство. По сути это те же самые колхозы и совхозы, которые так старательно продолжают ругать идеологи рынка. Но мы должны определиться, что важнее: следовать туманным «законам рынка» или руководствоваться соображениями эффективности и целесообразности. Кстати, в Финляндии, стране достаточно серьезной на европейском рынке продовольствия, все четыре тысячи фермерских хозяйств объединены в один кооператив, и это не мешает процветать. Так же как увлечение индивидуальными формами не помешало погибнуть десяткам наших сел.
У нас есть и так называемые середняки – хозяйства, которые частично сохранили структуру, но не смогли организовать расширенное воспроизводство: основные фонды изношены, собственных средств для замены нет. Для них господдержка осуществлялась через субсидирование продукции, бесплатные средства химзащиты растений, помощь в племенной работе. Но учтите, что и на уровне края, и на уровне страны целостная структура сельского хозяйства, включающая и научно-исследовательские институты, и систему подготовки кадров, и селекционную работу, во многом разрушена либо находится на стадии восстановления. Мешает идеология, когда с ходу отвергается все, что напоминает СССР.
– Например…
– Машинно-тракторные станции, МТС. Лучшая техника, классные специалисты, которые выполняют квалифицированную работу для хозяйств бесплатно. Сами подумайте – где начинающий фермер возьмет денег на покупку хорошего комбайна да и вообще на весь набор техники, которая ему, собственно, требуется всего на один месяц? Очевиден экономический эффект, но ведь надо голову сломать, чтобы МТС назвать в каких-нибудь нелепых рыночных терминах, «инновационно-инвестиционно».
Кроме того, у нас продолжает углубляться диспаритет цен между продукцией промышленной и сельскохозяйственной. Дизтопливо, например, стоит 35–37 рублей за литр. Пшеница – 6 за килограмм. Развитие возможно только тогда, когда тонна пшеницы хотя бы равна тонне топлива. Для примера, стоимость комбайна в советское время была эквивалентна 12 тоннам пшеницы. Сейчас пшеницы нужно 1,5 тысячи тонн. Уже не говорю о том, что стоимость киловатта электроэнергии для сельских жителей – более четырех рублей.
– Вступление в ВТО сильно осложнит положение?
– Пока еще у нас есть время, года четыре, пока основные соглашения не вступят в силу. Смотря с чем к этому придем. Например, на чем основана успешная аграрная политика США и Канады? У них принята нижняя гарантированная цена на основные виды продукции сельского хозяйства. Если рыночная цена оказывается выше, государство может компенсировать разницу либо вернуть продукцию для самостоятельной реализации. Кроме того, Америка субсидирует почти 43 % населения в части приобретения продуктов питания, обеспечивая платежеспособный спрос. В таких условиях российские аграрии, думаю, вполне могли бы конкурировать с любыми фермерами.
Кроме того, если мы говорим не только о внутреннем рынке, но и о мировом, в который мы оказались вовлечены, то там цены на продукцию наших аграриев находятся в совершенно иной категории. Продукция, произведенная в экологически чистых районах, без использования химических, биологических добавок и ГМО, дороже. У нас же объективно именно те условия, которые соответствуют высшим стандартам.
