Маленькая Эстония Национальная деревня бережно хранит язык предков

Маленькая Эстония Национальная деревня бережно хранит язык предков

Эстонская деревня Верхний Суэтук расположилась в необычайно живописном месте Каратузского района – вокруг невысокие сопки мягкими складками словно стекают к небольшой речке. Даже в засушливое лето склоны радуют яркой свежей зеленью. Впрочем, деревень, расположившихся в красивых местах, много. А вот таких, где есть настоящий большой духовой оркестр, которому уже 110 лет, в Красноярском крае больше нет.

Музыкальная деревня

Оркестр здесь и главная достопримечательность, и окно в мир – музыканты выступали в Москве, Тарту, Таллинне, Риге и даже Стокгольме. Несколько лет назад оркестру присвоили звание народного коллектива. Своего расцвета он достиг сначала под руководством Рудольфа Пензы, а затем Эрнста Леля. Эти руководители были замечательными музыкантами. Учили молодежь, на слух записывали любую мелодию и сами делали аранжировку. Сегодня в репертуаре оркестра эстонские и русские популярные мелодии. Без него не обходится ни один праздник.

Orkestr– Деревня музыкальная, практически все любят петь. Раньше на каждой улице был свой баянист, и мы по звучанию определяли, кто играет, – признается один из музыкантов.

Сегодняшние жители Суэтука говорят, что их предки, основатели деревни, – ссыльные бунтовщики, поднявшие в начале XIX века восстание против русского царя. Скорее всего, они действительно обладали особым свободолюбием, но все-таки вряд ли были зачинщиками бунта. Видимо, их преступления были признаны не столь уж и опасными, если им отдали такое красивое и богатое место. В начале века в Верхнем Суэтуке, учитывая соседние хутора, жило больше тысячи человек. Сегодня – меньше 200. Большинство из них – прямые потомки первых переселенцев. Из старых традиций почти ничего не осталось, но сохранился язык, оркестр и особые отношения между собой.

Деревня женихов

– Я сюда приехала из Эстонии десять лет назад. Для меня было удивительно, что здесь для многих немыслимо жениться или выйти замуж за человека другой национальности. И это в XXI веке! – удивляется учитель эстонского языка Айри, которая по программе правительства своей страны приехала в деревню из Тарту. Эстонская школа, в которой она преподает, одна из двух в России.

Впервые школу здесь построили еще в середине XIX века. И до 1938 года в ней преподавали на родном для жителей языке. В годы массовых репрессий это было запрещено, книги и литературу на эстонском уничтожили. Возродилось его преподавание только в 2000-м с помощью эстонского правительства. Сегодня многие дети из деревни, кто способен и хочет учиться, поступают в Тартуский университет по особой программе. Получив образование, посмотрев на европейскую жизнь, они редко возвращаются обратно.

Айри заметила, что уроженцы Суэтука даже в Эстонии предпочитают заключать браки друг с другом.

– Они собрались там в одной деревне и даже праздники проводят по-своему, как привыкли здесь. Как они находят друг друга?

Да и в самой деревне – удивительный внутренний мир, в котором люди со стороны приживаются с трудом. Даже браки с эстонками из других деревень почему-то часто оказываются непрочными. Сейчас в деревне 27 молодых людей от 16 до 35 лет холостые. Невест катастрофически не хватает.

Хотя деревня за последние годы уменьшилась в пять раз, крест на ней жители ставить не собираются.

– Деревня наша обязательно останется! – уверена Элла Лель. – Детей у нас сейчас очень много. Все не уедут.

Элла работает в библиотеке, собирает эстонскую литературу и все, что касается истории родной деревни. Хотя был момент, когда книги пришлось раздавать по домам. Раньше библиотека была в одном доме с фельдшерско-акушерским пунктом. Но по закону это не положено, и библиотеку переселили в небольшую комнатку в клубе. Книги в нее вошли не все.

DSC.JPGВ советские времена, когда село было богатым, здесь была столовая для рабочих. А клуб сюда переселили из кирхи, когда в 2003 году ее вернули верующим. Вообще история храма очень типична для церквей в Советском Союзе. Ее построили в 1888 году. А в 1934 году советская власть приход закрыла, колокол сбросили, здание превратили сначала в склад, а потом в клуб. Все это время старики молились дома, а молодежь о вере не особо задумывалась. Что они лютеране, жители деревни осознали, когда из Эстонии в Янов день каждый год стал приезжать пастор Яанус Ноормяги. На первую проповедь кирха была забита до отказа.

Костер на холме

Янов день (эстонский аналог Ивана Купалы) в Суэтуке – самый главный праздник. На него стараются приезжать и родные из других деревень и даже Эстонии. И отмечают его по-своему. Накануне складывается костер, но через огонь никто не прыгает.

– Какое там прыгать, если высота костра метров 10, – смеется Элла. – Оркестр играет, люди танцуют, поют, могут до утра сидеть. Раньше, когда народу побольше было, каждая улица свой костер делала.

Ночь творилы, чтобы отпугнуть нечистую силу, здесь тоже не устраивают. Говорят: «Мы не такие суеверные». Костер «строится» основательно. На центральный столб надеваются старые шины от комбайнов и тракторов: снизу самые большие, чем выше, тем меньше. Каждое плотно, насколько хватит сил, набивается сухими дровами. Сверху эта «пирамидка» прикрывается тесом, обливается соляркой и поджигается.

В советское время с этой традицией пытались бороться пожарные. Однажды приехали накануне праздника, когда костер уже был сложен на пригорке. Собрали возле него народ и стали объяснять, какой опасности подвергают деревню: не дай бог ветер подует посильнее. Пока пугали, мужики подмигнули пацанам, те тишком добрались до костра, подпалили и – кубарем с горы. Пожарные сами только и успели отбежать от костра. А что сделаешь? Гора крутая – пожарная машина подняться не может, огонь не зальешь. Выругались огнеборцы и пошли вместе с деревней гулять. А костер еще два дня горел.

– Раньше даже милиция приезжала на Янов день, – вспоминает Николай, один из оркестрантов. – Покос же, надо сено убирать, а мужики всё гуляют. Их всех выловят – и в поле, чтобы работали. Но толку от этого было мало. А мужики эти два дня отгуляют, как полагается, и потом набирают темп и делают и двойную, и тройную норму – всегда первыми покос заканчивали. И потом уже не стал директор совхоза ни милицию вызывать, ни гонять мужиков. Понял, что если их не трогать, работают они потом еще лучше.

Совхоз развалился в 1993 году, деревню тогда же хотели записать в неперспективные. Но эстонцы землю не бросили. Пять совхозных комбайнов в металлолом не сдали. Выкупили их, из утиля собрали шестой и стали работать, уже на себя. Сегодня и техники у них раза в два больше, и земли в несколько раз.

Чистый язык

Между собой жители Верхнего Суэтука говорят только на родном языке. Причем, как отмечает Айри, речь их не замусорена привнесенными чужеродными словами. Она же обратила внимание на то, что дети почему-то разговаривают только по-русски. Но, обзаведясь семьей, начинают общаться на эстонском. Словно язык предков служит неким пропуском в круг взрослых.

– Здесь сохранился старый классический язык, – продолжает учительница. – Это самое ценное достояние деревни. Как они полтора века назад приехали, так и сохранили. Получается, большой плюс, что село находится так далеко.

Во всем остальном Суэтук за полтора века обрусел. Любимая закуска – кровяная колбаса, выпечка – пирог с черемухой. Сейчас уже и не определишь, кто в Сибири начал готовить эту еду. Эстонские национальные блюда в Суэтуке сейчас готовит, пожалуй, только Айри:

– Я вчера делала творожный сыр с тмином. Сперва делается творог, потом его в молоке варят, пока сыворотка не выходит, откидывают на дуршлаг. А потом жарят с маслом на сковородке, добавив яйца с тмином и солью.

Сегодня здесь уже мало кто может похвастать кружевами собственного плетения, нарядными покрывалами, занавесками и чулками, связанными эстонским рисунком из крашеных шерстяных ниток. Или особыми тапочками – серками. Подошва у них была кожаная, а боковины выкраивали из холста или сукна. Держались на ноге серки благодаря тесьме, которую обматывали вокруг ноги. Еще 15–20 лет назад такие вещи были во многих домах Верхнего Суэтука. И уж тем более никто сейчас не играет на улицах деревни в мяч, скатанный из коровьей шерсти на мыле. Впрочем, мяч, сделанный таким образом, тоже непонятно какого происхождения, его помнят старожилы и русских деревень.

Читать все новости

Видео

Фоторепортажи

Также по теме

Без рубрики
29 марта 2024
Работаем на благо нашей общей Победы!
Команда проекта Общественной палаты Красноярского края «ИZ Сибири – сынам России» в очередной раз доставила гуманитарный груз в зону спецоперации.
Без рубрики
29 марта 2024
Скорпионы в головах
Сколь бы правдоподобно ни выглядели экспертные и народные версии, которыми обрастает расследование теракта в Красногорске, лучше все-таки дождаться первых официальных результатов и попутно
Без рубрики
29 марта 2024
Общая боль
Нет сейчас в России человека, которого не потрясло бы нападение террористов на мирных граждан, пришедших в пятничный вечер на концерт