Требуется уточнить – эпоха эта называется советской. То, что он ее пережил, и надолго, не отменяет очевидного – сама большая жизнь Дмитрия Георгиевича Миндиашвили показывает ту профессиональную и личностную высоту, невероятную по любым временам, которой мог достичь простой советский человек. Так же как сын житомирского мещанина, создавший корабли, на которых сын смоленского крестьянина первым вырвется за пределы земного тяготения, а сын крестьянина сибирского первым выйдет в открытый космос…
Другие эпохи не открывали для людей из глубины народа возможности совершать прорывы такого, планетарного, уровня, а эта – открывала. В том числе и ему, грузину, сыну офицера и медсестры, внуку сельского старосты, выросшему в деревне в трудах и строгости, раскрывшему свой талант на другом конце огромной страны, создавшему то, что переломило всю практику и географию его профессии.
Из всех его достижений и наград, для одного лишь перечисления которых необходима отдельная статья, самыми объемными и символическими являются два звания – лучший тренер ХХ века и Герой Труда России. То и другое – отражение фактов: лучшего тренера, чем он, в новом веке пока нет и, наверное, не скоро появится. И трудился он именно как герой, в полном соответствии с лозунгом той эпохи, впоследствии осмеянном и забытом: «Труд – дело чести, доблести и геройства». Теперь эти слова – будто из другого мира…
Хотя сам он объяснял свое трудовое геройство просто – примерно так, как сказал в одном из интервью:
– Где бы я ни работал – мне везде нравилось. И когда в одиннадцать лет индюшат пас, и когда в пятнадцать стал чабаном. Мечтал научиться ездить на машине – и научился. Всего себя отдавал, чтобы меня не считали дармоедом. И для своих учеников делал больше, чем для собственных детей, понимая ответственность за их судьбы.
Живет такой парень…
Его молодость совпадает с той эпохой один в один – от ее знаковых точек до карьеры и быта рабочего человека первых послевоенных десятилетий.
– Когда служил в армии, я был среди тех, кто строил Семипалатинский полигон, а потом участвовал в испытании первой в мире термоядерной бомбы. На полигоне работала механизированная колонна «Сибстроймеханизации». Располагалась она рядом с нашей частью. Вечерами мы, солдаты, ходили на танцы, и там я познакомился со своей будущей женой. Красивая девчонка, скромная – влюбился страшно.
Потом мехколонна уехала в Красноярский край, на строительство дороги Абакан – Тайшет. И когда меня демобилизовали, я тут же по комсомольской путевке поехал в Сибирь, за ней. Я тоже строил эту дорогу, работал на самосвале. 13 марта 1956 года мы зарегистрировались. На свадьбе я был в спортивном костюме с начесом и в рубашке с короткими рукавами – другой не было. Но я, пока в армии служил, откладывал со своего солдатского жалованья, и хватило на отрез ткани на платье – это был мой свадебный подарок будущей жене…
Потом перекрывал Енисей на строительстве Красноярской ГЭС, строил железную дорогу Ачинск – Абалаково и практически с нуля – Коммунальный мост в Красноярске… Нас с женой поселили в двухосном вагоне на станции Бугач. По утрам приходилось колоть топором замерзшую воду – так вот мы жили, но все равно были счастливы. Там, в пятьдесят шестом году, родился наш первый сын Валера.
Несколько лет назад наш корреспондент побывал в деревеньке Горбы Шарыповского района, той самой, куда демобилизованный старшина Миндиашвили приехал за своей любовью, Тамарой, остался работать шофером. Потом, спустя несколько десятилетий, уже став и академиком, и лучшим тренером века, навестил Горбы. Одна из жительниц деревни Тамара Андреевна Костюк рассказала об этом визите удивительное – такое не обо всяком скажут.
– В молодости он мне на ногу наступил, сразу извинился. А как приехал, извинился опять. Говорю ему: «Я тебя уже шестьдесят лет назад простила». Он улыбается, спрашивает: «А где самогонка с салом?» Мы засуетились, кто близко живет – бегом домой… Робели сначала ему предложить. Но он такой… как будто и не расставались!
Выделялся этот рабочий парень тем, что любил борьбу – классическую, поскольку вольной тогда еще не было. Очень любил. Настолько, что отдавал ей все свободное от работы и семьи время. Хотя поначалу не все шло гладко, даже при его невероятной физической силе и природном упорстве.
– На тренировках у всех выигрывал, а на первых же своих соревнованиях всем проиграл. Не было у меня соревновательного опыта. Пришел домой, бросил борцовки в угол, сказал: «Все, больше бороться не буду, позориться не хочу». А жена ехидно так: «Эх ты, а еще говорил – я грузин». И так она меня зацепила – за характер, за волю, – что, можно сказать, вернула меня в борьбу.
Когда пришел первый спортивный успех – он занял пятое место в чемпионате РСФСР, попал в поле зрения тренера республиканской сборной – решился на перемену в рабочей карьере, перешел из шоферов в грузчики – у них рабочий день короче. Больше времени на тренировки. В итоге стал восьмикратным чемпионом Урала, Сибири и Дальнего Востока по вольной борьбе.
Планета борцов
Жизнь героя сопровождается знамениями, «знаками судьбы», открывающими его силу, направляющими на предназначенный путь – и это не только литературная традиция. Это, если внимательно всматриваться, – правда.
Он рассказывал о двух эпизодах из своего детства. Несмотря на уговоры деда и слезы бабушки, пятнадцатилетний Мито ушел в горы, пасти овец. Там вскоре выяснилось, что он имеет дар, которым не обладают даже многие из опытных чабанов.
По-грузински он называется «мцноби» и означает умение быстро отыскать в огромной отаре потерявшегося ягненка и привести его к матери – овца никогда не даст молока чужому детенышу. Этому почти невозможно научиться, нужна способность «видеть душой», чувствовать живое существо. Может быть, именно эта особого рода прозорливость, соединенная с железной волей и более чем явными лидерскими качествами, и создали того Миндиашвили, которого узнает страна и мир.
Второе знамение было там же, в горах, – рядом с ним ударила молния, и трое суток он пролежал без сознания. Если бы не молния и не запрет врача, видимо, ушел бы в чабаны насовсем и стал бы лучшим чабаном – иного честолюбие не позволило бы. Но надо было идти совсем в другую сторону…
Стоит отметить одну деталь: сила любой страны определяется не столько количеством талантливых людей, сколько наличием систем – промышленных, научных, творческих, каждая из которых есть отдельная вселенная. Лихолетье может сломить человека, но система выживет и будет побеждать, что, к примеру, показывают создатели российского оружия, как и прежде, «не имеющего аналогов».
Дмитрий Миндиашвили создал одну из таких вселенных, которая во многом определяет и, уверен, будет определять мировую расстановку сил в спортивной борьбе. Видимо, это и есть главный итог его жизни.
Когда он стал первым в Сибири и на Дальнем Востоке мастером спорта Советского Союза по вольной борьбе, его стали привлекать к тренерской работе. И сам он твердо осознал, что его главное предназначение – учить. Причем учить не просто отдельных борцов, но создавать борцовскую «общину» – и поначалу это действительно чем-то походило на миссию странствующего проповедника.
– На первую тренировку пришло ко мне три человека… Как мог, я поднимал массовость. Ходил по предприятиям, устраивал соревнования. Все директора заводов знали меня лично. Затем поехал по краю, начиная с Дудинки, Норильска, Талнаха и так – до самой Хакасии.
В итоге уже в шестидесятых годах краевая команда очень серьезно заявила о себе. На чемпионате России в Калининграде выиграли у сборной Северной Осетии, где огромные традиции борьбы. Это – для понимания – все равно что футболисты нашего «Енисея» победили бы сборную Бразилии. На том чемпионате мы заняли второе командное место.
Никто не верил, что такой успех вообще может быть. И с тех пор пошло: мы выиграли три Спартакиады народов России, появились такие ребята, как Ваня Ярыгин, который сначала стал первым в крае чемпионом Советского Союза среди юниоров, а потом среди взрослых – это было в 70-м году в Махачкале. В финальной схватке Иван боролся с чемпионом мира Владимиром Гулюткиным и положил его на лопатки. Произвел фурор в Махачкале! Ему трибуны кричали «Шамиль! Шамиль!» – потому что Ваня, как и Шамиль, их полководец, был рыжий. После схватки его на руках пронесли вокруг стадиона, а когда нас провожали, поезд задержали на сорок минут.
Перемена географии
Успех склонял еще и к той мысли, что в борцовской географии страны надо изменить центр, потому что, по его словам, «от нас в Москву и Ленинград убегали на более хорошие условия, Сибирь считали придатком к стране и к борьбе». Убегали, кстати, не только в Москву – Ярыгина, выпестованного им «первенца», переманивали на Украину.
– Из Киева пришло Ивану письмо. Приглашали выступать за Украинскую ССР. Давали зарплату 500 рублей – сумасшедшие деньги по тем временам – и квартиру на Крещатике четырехкомнатную, где до этого жил Сергей Бондарчук. Приходит ко мне Ваня с этим письмом, показывает. Я ему и говорю, проверяю его: «Ну что, условия хорошие, поезжай, конечно». А он так на меня посмотрел, разорвал письмо и сказал: «Давайте сделаем так, чтобы к нам приезжали». И сделали. Я же ни одного спортсмена не приглашал, не уговаривал. Сами просятся. Не выгонишь же.
Теперь о том, что, собственно, сделали и, самое главное, почему все получилось. Вот еще один фрагмент из его интервью – двухлетней давности.
– Сегодня у нас воспитано 60 заслуженных тренеров Российской Федерации, а чтобы получить это звание, нужно воспитать спортсмена уровнем не ниже чемпиона Европы. Десять золотых олимпийских медалей – это же чудо!
Иван Ярыгин стал первым победителем Олимпиады в крае и первым двукратным олимпийским чемпионом в России. Первый абсолютный чемпион мира Ахмед Атавов – наш. Первый трехкратный олимпийский чемпион Бувайсар Сайтиев – наш!
Но я скажу – мы можем еще прибавлять, резерв для этого очень большой, потому что есть базовый задел – массовость и совершенствование тренировочного процесса. Поначалу где мы занимались? В залах, не приспособленных для борьбы, без умывальников, душевых, тренировались в подвалах, коридорах и даже на сцене Дворца культуры. Я был согласен на все, потому что очень любил свое дело.
А после появления Ивана Ярыгина мы открыли первую к востоку от Урала школу высшего спортивного мастерства. Спасибо за это Павлу Стефановичу Федирко, тогдашнему первому секретарю крайкома партии, очень он нам помог. Я первым в России понял: чтобы создать систему подготовки борцов, нужна научно-методическая основа. Там, где есть наука, там может сложиться и система. А нет системы – появится один талантливый человек, «выстрелит», и на этом все закончится.
Так, например, получилось в Иркутске. Первым олимпийским чемпионом в Сибири и на Дальнем Востоке стал в 1956 году иркутянин Костя Вырупаев, и после него никто из тамошних борцов даже в десятку не попадал, потому что не было системы.
У нас – есть. Мы – единственная школа, имеющая свой отдел науки. Меня всегда убеждали, что это лишнее и по штату не положено, но мы всеми правдами и неправдами держались за эту идею… Ведь мы начали заниматься наукой еще в шестидесятых годах. Сегодня на базе нашей академии существует департамент спортивных единоборств КГПУ имени В. П. Астафьева. В академию приходят ребята, которые впоследствии могут стать высококлассными спортсменами, получить высшее образование, защитить диссертацию и таким образом стать настоящей личностью. Мы прежде всего через спорт воспитываем личность.
Кстати, он рассказывал, что его воспитанники, собираясь жениться, показывали ему своих невест – очень нуждались в его одобрении при таком наиважнейшем жизненном предприятии. Потому что личностная связь дает результат, несравнимый с обычным «выжиманием соков» из атлета. По сути, именно об этой связи в канун 85-летия Дмитрия Георгиевича говорила Наталья Ярыгина.
– Для меня и Ивана он значил и значит намного больше, чем просто тренер. Он – и отец, и брат. Слава Богу, мы и сейчас остаемся одной семьей. Это близкий, родной человек… На мой взгляд, главная его черта – целеустремленность, умение увлечь за собой. Он так умел все преподнести, что всегда хотелось встать в строй и идти за ним. Помню, Иван сначала не очень любил борьбу, мечтал о футболе, а Дмитрий Георгиевич его переубедил. Не знаю, какие слова он для этого нашел… Но нашел! Он всегда их находил.
Способность всегда найти «то самое» слово, предназначенное именно для того самого человека, возможно, и есть отголосок его детского дара «мцноби», преобразившегося и достигшего совершенства.
Алексей ШУМАКОВ
олимпийский чемпион по греко-римской борьбе, доцент кафедры физического воспитания КрасГАУ
– Я уже шел путями Ивана Ярыгина, из которого Дмитрий Георгиевич сделал мастера, чемпиона, личность. Когда мы с Иваном готовились к Олимпиаде, он – к своей второй, я – к первой, Дмитрий Георгиевич всегда был с нами, болел за нас. Он создал спортивный комплекс, которому нет равных в мире. Это настоящая кузница чемпионов, в которую едут со всей страны. Он все и всегда стремится делать по максимуму. Когда только все начиналось, он поставил задачу – чтобы в каждом уголке нашего края было отделение вольной борьбы, – и добился своего.
При подготовке материала использованы публикации НКК разных лет
