16 мая 1985 года вышел указ Президиума ВС СССР «Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом, искоренении самогоноварения» – началась «горбачевская» антиалкогольная кампания. Событие, которое до сих пор помнят, клянут и превозносят, ибо есть за что…
Чтобы хоть немного прояснить его, необходимо заглянуть в историю антиалкогольных кампаний, ведь наша страна в этом деле была далеко не единственной и не первой.
Финская торпеда
Рассказывают, что в Финляндии до сих пор особое значение имеет сочетание цифр 5-4-3-2-1-0. Вот расшифровка: 5 апреля 1932 года в 10 часов утра открылись первые 49 казенных винных магазинов, что означало окончание сухого закона, продлившегося 13 лет.
Так или иначе, он возник не на пустом месте. Власти приняли меры, которые фактически означали не запрет пить, но полное отсутствие такой возможности. Вся спиртосодержащая продукция передавалась в ведение госмонополии, но использовать ее разрешалось только в научных, технических и медицинских целях. И – понеслось.
Тут же врачи начали массово прописывать пациентам коньяк, водку и прочие того же рода «лекарства», а когда им это запретили, настал звездный час контрабандистов. Основной поток шел по морю.
Появилось гениальное в своей простоте изобретение – «спиртовая торпеда», состоявшая из длинного ряда канистр, плотно связанных друг с другом. Головной частью изделия была емкость, набитая солью. «Торпеду» привязывали к корме судна, в случае опасности рубили канаты, и она тонула; но через несколько дней соль, служившая грузилом, растворялась и вся конструкция всплывала, главное – засечь то место, где с ней пришлось расстаться, вернуться и подобрать…
Уже через три года 80 процентов преступлений в стране составляли нарушения сухого закона. Полиция и таможня перехватывали лишь седьмую часть контрабанды, подвиги подпольных самогонщиков никакой оценке не поддавались. То, что в ресторанах спиртное добавляют в чай и кофе – надо только сказать официанту кодовую фразу, – стало секретом Полишинеля.
В итоге власти не то чтобы пошли на попятную, но поняли, что в таком тонком деле, как говорил гайдаевский персонаж, «к людям надо помягше, а на вопросы смотреть – ширше».
Моралисты и рай
Американский сухой закон, действовавший также 13 лет, начиная с 1920 года, в буквальном смысле не был «сухим» – алкоголь разрешалось иметь в частной собственности и употреблять самому. Президент Вильсон выехал из Белого дома с суверенным запасом бутылок, а сменивший его президент Гардинг со своими бутылками туда въехал. Но запасы были привилегией высших классов – именно они перед самым введением запрета мигом раскупили все винные склады.
Широко известен самый главный «побочный эффект» этого закона – поднявшись на бутлегерстве, американский преступный мир стал настоящей криминальной «промышленностью», сетью мощнейших синдикатов, способных влиять на государственную власть и даже быть этой властью.
Меньше говорят о причинах введения сухого закона.
Американцы, попросту говоря, хоть и были в большинстве своем не дураки поддать, но уровень пьянства и алкоголизма в стране не был катастрофическим. К тому же война была объявлена не пьянству, а алкоголю.
Объявили ее пуритане, потомки первых переселенцев, представители протестантских течений, исповедовавших строжайшие моральные нормы, эдакий коллективный Савонарола*. Борьбу с «рассадниками греха» они начали, едва ступив на берег Нового Света, а к началу ХХ века их вес в обеих партиях стал достаточно велик, чтобы ввести во всей стране сухой закон, что ранее удавалось только в отдельных местностях.
Самое же главное, это были люди хоть и с неимоверно высокой социальной ответственностью, но с абсолютно плоским представлением об устройстве человека и общества. Они фанатично верили, что люди исправятся, если отнять у них саму возможность выбрать зло, к каковому они относили и алкоголь. Человеку попросту ничего не останется, как стать праведником.
Что касается свободной воли как одной из основ христианства, то уже отцы европейского раскола смотрели на нее искоса, а то и вовсе отрицали. Если пуританина поместить в рай, первым делом он выкорчует то самое Древо…
Провал – подъем – провал
Надо отметить, что советские «исходные данные» были и в самом деле ужасными. К началу 80-х наш человек пил в два с лишним раза больше, чем до революции и при Сталине. На взрослую человеко-единицу приходилось 90–110 бутылок крепкого алкоголя в год, то есть литр в неделю. Если вычесть не пьющих по болезни или из принципа, получится еще больше. И это без учета вина, пива, самогона.
Предыдущая кампания по борьбе с пьянством 1972 года делала акцент на пропаганду трезвости и, самое главное, изменение самой структуры потребления алкоголя – легкие напитки должны были вытеснить крепкие, чтобы получилось примерно как во Франции, где вина пили почти впятеро, пива – вдвое больше, чем у нас, а крепкого – в два раза меньше. В стране развивалось виноградарство.
Но схема не сработала. В 85-м началось наступление по всему антиалкогольному фронту. За первые три года производство всех алкогольных напитков сократилось в два раза. В союзных республиках началось истребление виноградников, в том числе элитных, в итоге вырублено было больше, чем потеряно в годы войны. Годовой сбор винограда сократился также вдвое. Закрывались винные заводы, специализированные институты.
С другой стороны велось наступление на самого потребителя. Главная задача – сделать потребление спиртного, причем любое, максимально дорогим, опасным и, что особенно важно, унизительным.
Цены, особенно на водку, росли скачкообразно, массово закрывались винные магазины, максимально сокращалось время продажи, в том числе в ресторанах; выпивающих безжалостно увольняли, партийных – исключали, ведомственные банкеты запретили, появилась даже социальная вампука под названием «безалкогольная комсомольская свадьба»…
Итог, как водится, оказался двояким. Сначала – положительный. За пять лет среднедушевая покупка спиртного снизилась в 2,5 раза. В год рождалось на полмиллиона детей больше, чем в предыдущие 20–30 лет. Уровень смертности у мужчин сократился примерно на 180 тысяч. Снизилась преступность, то есть кроме хорошего ничего плохого.
Другая сторона. Продажи сахара выросли почти в два раза, учтенный объем самогоноварения достиг 150 миллионов декалитров в год; в первый год кампании за это преступление осуждено 30 тысяч человек, в 1987-м – без малого 400 тысяч. Резко пошли вверх продажи клея БФ, дихлофоса, жидкости для очистки стекол. В том же году зарегистрировано союзным Минздравом более 44 тысяч отравлений, 11 тысяч погибших, и – внимание! – число стоящих на учете наркоманов увеличилось с 9 тысяч до 20 тысяч.
Рост теневой экономики – отдельная статья: но бесспорно то, что множество будущих бандитов и первых «капитанов бизнеса» вышло из тех, кто спекулировал водкой в подворотнях и такси. Что касается экономики легальной, то до кампании алкоголь составлял гигантскую долю в бюджете советского пищепрома – от 15 до 30 процентов. Это позволяло поддерживать низкие цены на основные продукты питания и дотировать их производство. Исчезновение такой подпорки – не последняя причина того, что продуктовая полка, и без того небогатая, начала стремительно оголяться.
Какой из двух итогов кампании перевешивает – вопрос и сейчас спорный, хотя пришедшие за ней 90-е с их демографическим, алкогольным, наркотическим и прочими провалами явно намекают на ответ.
Мораль же ее такова. Товарищи из ЦК, так же как их американские предшественники, верили, что человек – существо простое и переключается, как телевизор.
Забаррикадировать советскому человеку доступ к рассадникам греха, он помучается, да и бросит это нехорошее дело – употреблять – и поневоле пристрастится к делам хорошим.
О том, что лютое унижение винных очередей и безалкогольных свадеб как-то повредит реноме власти, власть и не думала, ибо вообще забыла об этом думать. А человек не забыл – взамен изъятого он получил только страх попасться. И более ничего.
* Джироламо Савонарола (XV век) – итальянский священник, харизматик, пламенный проповедник, обличитель пороков общества и Римской курии, одно время фактический правитель Флоренции. Идеалист-романтик, вознамерившийся построить Царство Божие на земле.
Фото zen.yandex.ru
