«Красноярские врачи провели уникальную операцию…» Информации под таким заголовком новостные ленты всех российских интернет-порталов только в ноябре разместили дважды. Были подобные и в июле, и в августе – похоже, Красноярск становится поставщиком новостей такого рода. Но что стоит за короткими сухими сообщениями?
На чаше весов
Представляете: носишь под сердцем ребенка, которого еще не видел, но уже любишь, выбираешь имя, даже мечтаешь о том, что когда вырастет, то станет… И вдруг после очередного обследования как удар плеткой: у малыша серьезная и редкая патология – отсутствует пищевод. Если бы сказали ручка, ножка, такого бы отчаянья не было – жить можно… А когда нет пищевода? Кроха не сможет есть, а значит, как только родится, сразу умрет…
Есть такой термин в перинатальной сфере – «плод нежизнеспособен». Говорят именно «плод», потому что произносить слово «ребенок» тяжело. И в данном случае врачи не обещали спасение. На тот момент они и сами не знали, на что способны. Еще пару лет назад они бы не терзали себя сомнениями. А теперь, когда появилось самое современное оборудование… Может, рискнуть? Конечно, опять собрали консилиум, конечно, опять посоветовались с начальством. Даже с министром.
Министру здравоохранения края Вадиму Янину в подобной ситуации, видимо, особенно непросто. Он врач по профессии, и душа кричит «риск – дело благородное», а мозг, нагруженный обязанностью блюсти «эффективность расходования бюджетных средств», заставляет все взвешивать. Патология серьезная, операция дорогостоящая, а гарантий – никаких. Но, с другой стороны, патология другого новорожденного – критическое (до 1 миллиметра) сужение трахеи – была вообще «одна на миллион», а доктора же справились! На чаше весов – человеческая жизнь…
И вот малюток, родившихся в перинатальном центре (одного – не способного кушать, другого – не способного дышать), доктора после срочных и широкомасштабных консультаций транспортируют к коллегам. Первого – в детскую краевую больницу, второго – в кардиологический центр. Одному из поперечно-ободочного участка его же толстой кишки формируют пищевод (кишка пострадала немного – стала чуть короче), другому – расширяют трахею до необходимого размера. Большие бригады врачей разного профиля по шесть-семь часов без передышки колдуют над крохотным обездвиженным тельцем…
Все обошлось, сегодня малыши окончательно пошли на поправку. Заведующий детским кардиохирургическим отделением кардиоцентра Алексей Ильин рассказывает про одного из них:
– У нас несколько дней не было уверенности в благополучном исходе операции. Сейчас мы можем вздохнуть спокойно и описать этот случай в нашей научной деятельности, потому как успешных исходов после лечения такого порока у нас в стране, к сожалению, очень мало.
(В России – за всю историю медицины – операция по поводу критического сужения трахеи – всего лишь вторая.)
Сейчас Матвея (который теперь может дышать) готовят к выписке из детской краевой больницы. Мама счастлива:
– У меня была одна надежда – на Бога, вторая – на врачей, которые стали для нас первыми после Бога». Скоро будет выписан и второй малыш (который теперь может кушать).
Хирурги сделали свое дело (как хочется перечислить имена всех…). Дальше многое будет зависеть от мамочек – наблюдение у докторов по месту жительства необходимо длительное и обоим малышам.
Модернизация врачебной чести
Эти два события происходили не в одно и то же время, у операционных столов стояли не одни и те же доктора и не из одной и той же больницы, но в обоих случаях одинаковым было напряжение, риск и ответственность. Правда, сильно добавилось и уверенности в успехе. Иначе бы не рисковали. Но на чем базируется эта уверенность?
Несколько лет назад один врач с горечью говорил мне:
– Опускаются руки – мы знаем, что делать, как спасать, но не знаем чем. Врачебная честь страдает.
Доктора сегодняшних медицинских центров – кардиологического, перинатального, детской краевой больницы, красноярской городской больницы № 20… так сказать уже, наверное, не смогут. У них отныне есть «чем спасать». Обе операции, о которых сказано выше, проводились с помощью уникальной техники, современного дорогостоящего оборудования, поступившего в край не только в рамках программы модернизации здравоохранения. Иначе были бы просто нереальны. Тем более нереально было бы хирургам детской краевой за один нынешний год сделать 1 300 операций по устранению различных врожденных пороков развития. Возможно, они не столь уникальны, как эти две, тут сама патология очень редка. Но все равно сверхсложны – и потому, что «объект» уж слишком мизерный и счет всегда идет на миллиметры и минуты, и потому, что перед тобой – начало целой, возможно великой или счастливой жизни.
А помните, совсем недавно в Красноярске начали делать опять же уникальные операции по восстановлению слуха у детей – вживление микрочипов, которые заменяют естественные механизмы, и глухой ребенок начинает слышать?
Кто-то может подумать, что высокотехнологичные операции делаются только детям, мол, старики свое пожили. Это не так. В июне нынешнего года красноярские кардиохирурги провели две уникальные операции: клапан в сердце вставляли через бедро, что считается вершиной рентгенхирургических вмешательств. То есть «ремонт сердца» происходит без открытого вмешательства, что в разы снижает риски для жизни и здоровья больных. Возраст «пробных» пациентов – 70 и 73 года. Кстати, один клапан стоит более миллиона рублей. В России подобные технологии используются в единичных клиниках. У нас становятся на поток.
В отделении сосудистой хирургии краевой клинической больницы, которым заведует замечательный доктор Елена Лихошерст, основной контингент – граждане за 50. С точки зрения медицины операции тут, может, и не столь уникальные, но очень сложные и спасительные. Пожилых (и не только) людей круглосуточно спасают от опасных тромбозов, тромбофлебитов и прочих очень распространенных сосудистых проблем.
Уникальные операции делаются в красноярском региональном сосудистом центре, который возглавляет Алексей Протопопов. Недавно совместно с коллегой из Краснодара он прооперировал сердце пациентки на последнем сроке беременности, используя метод внутрисосудистого вмешательства. Протопопов рассказывает:
– Операция длилась всего 40 минут, больная находилась в сознании. Учитывая беременность, вмешательство проведено с минимальной медикаментозной подготовкой, практически без наркоза. Контрольная кардиография подтвердила удовлетворяющие хирургов результаты вмешательства – увеличение площади митрального клапана до нормы.
Но даже самое распрекрасное оборудование без грамотного врача – груда железа и пластика. Профессионализм врачей, их талант – 80 процентов успеха. Их смелость и уверенность, о которых шла речь выше, базируются не только на новых условиях, в которых они работают, но и на получении бесценного опыта в известных клиниках США, Франции, Германии. На это сегодня не скупится ни краевое здравоохранение, ни здравоохранение страны. Как говорится, слава богу – дошло.
А мы все скрипим
Слышишь об уникальных операциях, о внедрении новых технологий, об успехах построенных медицинских центров, и на сердце становится легче: не приведи Господь с тобой или твоими близкими что случится – спасут, помогут, научились, получили возможность. Но осознаем ли мы, замечаем ли, что краевое здравоохранение переходит, как говорят любители компьютерных игр, на новый уровень? Что в крае работают настоящие таланты? Часто ли добрым словом отзываемся о медицине? Увы! Увы!
Все больше скрипим, ворчим и жалуемся. А если разобраться – на кого, на что? На то, что в поликлинике лишний раз не присядешь, стульев мало? На то, что нахамила замотанная вдребезги сотрудница регистратуры? На то, что в очереди пришлось постоять, лекарство выписано не на твой вкус, узких специалистов не хватает? Все, конечно, это имеет, к сожалению, место. И никого не радует. Но, по сути, это такие мелочи… Однако именно из-за них главное остается за бортом.
А главное происходит. Вернемся к началу.
Родился нежизнеспособный ребеночек в перинатальном центре. Центру не предписано делать операции по восстановлению пищевода или трахеи. Могли бы сказать – медицина бессильна, успокойтесь, мамочка. А что делают там? Вызывают кардиологов из кардиоцентра, анестезиологов, гастроэнтерологов, профильных хирургов из детской краевой… То есть во имя спасения жизни – детской ли, взрослой ли – врачи разных медицинских учреждений собираются в одну бригаду, разрабатывают тактику операции и лечения, идут на риск. Случается проблемная ситуация в районе – включается телемедицина, и тамошние врачи получают самые квалифицированные советы. Критическая ситуация – поднимается в воздух вертолет санавиации, и через полчаса пациента принимают профессионалы первой краевой…
Такая «кооперация-модернизация» дорогого стоит и вселяет надежду. Или не так?
