Впервые экспериментальная пересадка почки произошла в Австрии в 1902 году. С тех пор трансплантология активно развивается во всем мире. В России пересадка органов все еще остается малодоступной для нуждающихся в ней пациентов. Общество оказалось не готово спасать жизни своих соотечественников, используя почки или печень погибших людей. Медики считают, пришло время изменить представление россиян о трансплантологии и повернуться лицом к проблемам тяжело больных людей.
Зависимость от железа – это стресс
У больных появился шанс
В декабре краевая клиническая больница получила разрешение на проведение операций по трансплантации почки. До сих пор пересадка органа была доступна жителям Красноярского края лишь по федеральным квотам в клиниках Москвы, Новосибирска, Кемерово. Но процент прооперированных больных с почечной недостаточностью был настолько мал, что наши медики решили сами заняться трансплантацией органов.
Как будут отбираться пациенты на операции, кто станет донором и с какими проблемами пришлось столкнуться врачам при подготовке проекта – об этом нам рассказал главный врач краевой клинической больницы Егор КОРЧАГИН.
– Егор Евгеньевич, сколько больных в крае нуждается в трансплантации органов?
– Тема трансплантологии касается тех пациентов, у которых собственные почки давно не работают. В крае порядка 400 человек имеют диагноз «хроническая терминальная почечная недостаточность» (и количество их каждый год увеличивается), жизнь их привязана к аппаратам гемодиализа, заместительной терапии, которую они получают 2–3 раза в неделю. Они должны постоянно проходить «очистку» крови, потому что собственные почки не действуют. Каждый раз 3–4 часа человек прикован к диализному месту. На фоне этой терапии многие пациенты чувствуют себя приемлемо и даже могут заниматься бизнесом, ведут привычную деятельность. Но у них постоянно присутствует страх – не дай бог, сломается оборудование или что-то случится в пути. Зависимость от железа – большой моральный стресс. Эти люди не могут позволить себе продолжительную командировку или длительный отдых за пределами того населенного пункта, где им оказывают помощь. Но выбор у пациентов невелик – либо искусственная почка, либо трансплантация.
– Но ведь красноярцы могли поехать на пересадку органов по федеральной квоте, скажем, в клинику Москвы?
– У людей, которые нуждаются в трансплантации, и сегодня есть право получить эти операции в федеральных клиниках. Но в год мы имеем одну-две квоты. Кроме того, люди, которые получают этот шанс, должны ехать в тот город, где проводят операции, и неопределенное время ждать появления донора. Удобнее сделать операцию в своем регионе. Но в Красноярском крае эта тема до сегодняшнего дня не развивалась по многим причинам.
В частности, было недостаточное финансирование. На первый взгляд, количество пациентов невелико – 400 человек, но затраты на лечение очень большие. Одна операция по трансплантации стоит 1 млн 200 тысяч рублей. Кроме того, серьезные деньги необходимо выделять на лекарства, которые после пересадки почки не давали бы организму отторгнуть донорский орган. Приобретая лекарства, мы могли рассчитывать на федеральные деньги, выделяемые для льготников по различным программам. А для того, чтобы претендовать на бюджетное софинансирование операций, необходимо доказать: мы умеем их делать.
В мире вопрос трансплантации решается довольно активно, и пациентов, которые сегодня носят донорские органы в своем теле, достаточно много. А в России долго существовало предубеждение против целесообразности проведения этих операций.
– Сегодня удалось побороть неприятие таких операций? Насколько близко мы подошли к тому моменту, когда замена больного органа на здоровый станет обычным делом?
– Юридические вопросы, касающиеся таких операций, уже решены. Кроме того, сейчас рассматривается новый проект федерального закона о трансплантологии, который предполагает ужесточение общественного контроля за вопросами пересадки органов, формирование регистров реципиентов и доноров. Донорская база – тот ресурс, который должен рационально использоваться не только в городе, где произошла смерть человека, но и в другом населенном пункте (если позволяют сроки транспортировки). Например, у нас появился донор, органы которого могут быть использованы для пациента в Кемерово, и есть возможность быстро их туда доставить. Мы, конечно же, отвезем. Почка вне тела человека в специально законсервированном состоянии может находиться до суток.
Для Красноярского края этот год наиболее оптимален для развития трансплантологии. Мы заручились поддержкой федерального научно-исследовательского института трансплантологии имени Шумакова, наши специалисты прошли стажировку в ведущих учреждениях, которые занимаются пересадкой в России, Белоруссии и за рубежом, приобрели опыт хирургической активности. У нас уже четко отработана технология всех этапов проведения трансплантации органов.
– Кто станет донором и как будет определяться, может ли этот человек «поделиться» почкой?
– Федеральное законодательство и мировая практика говорят, что донорским может быть признано тело любого человека, у которого констатирована смерть мозга. При этом проводится целый ряд обязательных и последовательных процедур, которые подтверждают, что мозг действительно погиб. Это различные анализы, коллегиальный осмотр потенциального донора неврологом, кардиологом, реаниматологом, которые имеют не менее чем пятилетний стаж работы. И консилиум дает свое заключение. Да, у этого пациента еще работает сердце, легкие, функционирует кровоснабжение и поэтому остальные органы находятся в рабочем состоянии, но наступила полная смерть мозга, и нет никакой надежды восстановить его функциональность. Как правило, при констатации смерти мозга речь идет о днях жизни пациента. Можно продолжить искусственную вентиляцию легких, вливание растворов, поддерживающих жизнедеятельность органов и тканей, но это дело времени. Человек все равно погибнет, потому что мозг не подает необходимой информации внутренней системе. Только в этой ситуации мы можем обсуждать тему донорства, говорить о возможности изъятия органов.
– Будут ли родственники погибшего иметь право выбора?
– По законодательству, если от родственника или самого погибшего (еще при жизни) не поступило письменного отказа использовать его тело в донорских целях, оно признается возможным для трансплантации. Безусловно, с ближайшими родственниками проводится беседа. И, как правило, они дают согласие на то, чтобы тело их родного послужило делу спасения других пациентов.
– Для потенциальных доноров существуют ограничения по возрасту или здоровью?
– Формально ограничений по возрасту нет. Но умерший должен быть как минимум совершеннолетним. При этом оценивается не только его возраст, но и наличие сопутствующих заболеваний. Обязательно проводятся все исследования на инфекционные заболевания. Окончательное решение об изъятии почек принимается опять же комиссионно после тщательных лабораторных исследований. Очень важно, чтобы органы донора и реципиента имели тканевую совместимость, иначе произойдет отторжение.
По программе модернизации здравоохранения мы приобрели сложное лабораторное оборудование (оно обошлось в 60 млн рублей), в том числе мощные иммунофлюоресцентный и электронный микроскопы, которые находятся у врачей-морфологов. Они позволяют в динамике определить возникновение намеков на осложнение – возможное отторжение органов, оценить вероятность рисков и вовремя принять соответствующее решение. Электронный микроскоп дает увеличение в 120 тысяч раз, так что патология видна сразу.
– И самый главный вопрос: когда в Красноярске произойдет первая операция по пересадке почки?
– На сегодняшний день все юридические, технологические, ресурсные проблемы у нас решены. Мы еще раз актуализировали реестр реципиентов, наблюдаем за пациентами, которые могут стать потенциальными донорами. Как только выяснится, что у нас есть больной, у которого наступила смерть мозга, мы будем выбирать из реестра пациентов, наиболее совместимых с донором, и предлагать им операцию. Если мы согласуем все вопросы с родственниками погибшего, то первая операция может состояться уже в этом году.
Шаг к полиорганике
Красноярские хирурги планируют в год проводить 15–20 операций по пересадке почки. Специалисты говорят, что реально эта цифра лимитируется не возможностью врачей, а наличием донорских органов. Пока проект трансплантологии развивается на базе только одной – краевой клинической больницы, но в будущем программа расширится и на другие многопрофильные стационары, куда поступают пациенты, в том числе и после автодорожных происшествий. Это БСМП, Красноярская больница № 20, горбольница № 7. Сейчас они проходят процедуру получения разрешения на участие в программе трансплантологии.
Первый шаг на пути к проведению операций по пересадке органов уже сделан. Красноярские хирурги не намерены останавливаться на половине дороги. Уже сегодня медики говорят о том, что через 3–4 года смогут выйти на полиорганное донорство, то есть выполнять пересадку не только почек, но и печени, сердца. Опыт их коллег, которые применяют эти технологии давно, говорит: через год-полтора после пересадки почки выполняется замена печени, а еще через год пересадка сердца и полиорганный комплекс «сердце – легкие». Мировой опыт показывает, что в этом случае тело одного погибшего человека может продлить жизнь 3–4 пациентам.
Галия НИЗАМЕЕВА
начальник лечебного отдела министерства здравоохранения Красноярского края
– Сегодня мы полностью готовы к внедрению новой знаковой технологии – трансплантации почки. Несмотря на то, что не все пациенты, которые находятся на аппарате искусственной почки, могут пойти на операцию по медицинским показаниям, нуждаемость в этой технологии у нас большая.
В Красноярском крае в последнее время выросло число людей, зависимых от гемодиализа. Только за пять лет их количество увеличилось вдвое. Центры гемодиализа мы открыли в межрайонных центрах в Канске, Ачинске, Минусинске, Лесосибирске, и теперь пациентам из глубинки не нужно ездить на очистку крови в Красноярск. Не только улучшились условия проведения этой процедуры, но и больные люди стали жить дольше. Некоторые уже 20 лет пользуются искусственной почкой и при этом работают. И все же привязанность к аппарату угнетает человека. А трансплантация почки – хороший выход. Улучшается качество жизни, расширяются возможности.
Жизненные показания
В Красноярском крае около 40 человек носят в себе донорские почки, печень или сердце. После операции все пациенты обязательно наблюдаются у профильного врача. Приходят к доктору каждый месяц, а со временем несколько раз в год проходят поддерживающую терапию и принимают лекарства, которые заставляют организм уживаться с пересаженным органом.
Все эти процедуры – ерунда по сравнению с тем, что переносят эти люди на гемодиализе. Их угнетает не только привязка к аппарату искусственной почки.
– Во время процедуры очищения крови у пациента может произойти резкое снижение или повышение артериального давления, острое нарушение мозгового кровообращения или нарушение ритма, отек легких, – рассказывает врач-нефролог Элина Лукичева. – Больные с хронической терминальной почечной недостаточностью придерживаются строгой диеты – ограничивают себя в жидкости и еде. Например, калийсодержащие продукты им вообще нельзя кушать, потому у этих пациентов часты переломы шейки бедра или позвоночника. И с такими травмами им приходится три раза в неделю приезжать на гемодиализ.
Но без аппарата жизнь больных просто невозможна. Почки отвечают за вывод из организма человека всех вредных микроэлементов. А когда отказывает этот орган, организм зашлаковывается до такой степени, что может наступить смерть.
«Сейчас я новый человек
В Красноярской клинической больнице есть пациент, которому трансплантировали почку в 1991 году. Вот уже 22 года мужчина живет почти полноценной жизнью.
Другой пациент, Наталья Анисиня, перенесла операцию шесть лет назад. Эту девушку называют в крае уникальной. Ей единовременно заменили почки, поджелудочную железу и часть двенадцатиперстной кишки.
Наташа в 14 лет заболела сахарным диабетом, больше 10 лет сидела на инсулине, а затем у нее отказали почки.
– Я три года была на гемодиализе, – рассказывает Наталья Анисиня. – Жила в Лесосибирске и три раза в неделю ездила в Красноярск на аппарат искусственной почки. Это просто не жизнь была. Шесть часов в дороге, четыре часа на аппарате, а потом – на автобусе в обратный путь. И, главное, оторваться от гемодиализа невозможно. Даже в другой город уехать нельзя, там за один сеанс необходимо платить 5–6 тысяч рублей, а где такие деньги взять?
Однажды Наташа все же решилась и поехала с друзьями на отдых к Черному морю. Говорит: это было очень тяжело, к концу недели руки и ноги девушки отекли так, что она могла только ползать. С тех пор с отдыхом завязала, но работать продолжала даже с таким тяжелым диагнозом. Девушка получила высшее образование и устроилась на хорошую должность. Днем работала, а на ночь отправлялась в Красноярск на гемодиализ. Иначе, говорит, невозможно было. В тот год она разошлась со своим первым мужем, на руках был маленький сын, его нужно было кормить, Наташа надеялась только на себя.
– У меня папа военный, и мы с ним часто летали в Москву, ходили к докторам, интересовались, как вылечить сахарный диабет, – рассказывает женщина. – У меня еще почки работали, я задумалась о трансплантации поджелудочной железы. Но позже пришлось делать полиорганную операцию.
Квоты на полиорганную пересадку Наталья добивалась через приемную президента России. Тогда такие операции еще не делали в России, красноярка оказалась в первой экспериментальной пятерке. Добилась и осталась на год в Москве ждать своего донора.
– Когда поехала на операцию, сыну было пять лет, я думала: «Зачем ему такая мама?» Ведь он меня практически не видел – я постоянно пропадала в больницах, – говорит Наташа. – И когда мне сказали, что сделают операцию, было столько радости. Хирург меня прямо спросил: «А если умрешь?» Я ответила, что в любом случае мне грозит смерть.
Девушку три раза вызывали в госпиталь, но только на четвертый раз прооперировали.
Операцию делали долго – ведь трансплантировали несколько органов. Наталья говорит: уже на другой день готова была встать с кровати и бежать – настолько хорошо себя почувствовала. Но подниматься пациентке разрешили только на пятый день.
– Я с первых дней поняла: все, что мне пересадили, – мое, – говорит Наталья. – Некоторые не могут принять чужого, но я человек позитивный. А настрой в этом деле очень важен.
Страшно, конечно, было, особенно в первую неделю после операции, когда у нее началось отторжение донорских почек и поджелудочной железы. Девушку уже начали готовить ко второй операции, но врачи и вера в успех сделали свое дело. Органы прижились.
– Сейчас я новый человек, – говорит Наталья Анисиня. – Я живу полноценно, работаю, воспитываю ребенка, могу все кушать. А то, что два раза в день нужно принимать лекарства, – ерунда по сравнению с тем, что приходится терпеть людям с почечной недостаточностью.
Три года назад Наталья вышла замуж и переехала в Красноярск. Сейчас лишь иногда проходит обследование у врачей и поддерживающую терапию. А всем сомневающимся, делать трансплантацию или нет, на собственном примере советует не мучить себя страхами, смотреть на жизнь с оптимизмом. Ведь впереди столько радости!
СТАТИСТИКА
В мире ежегодно проводят более 100 тысяч пересадок человеческих органов и примерно 200 тысяч операций по трансплантации тканей и клеток. Основная часть пересадок органов приходится на почки, печень, сердце, поджелудочную железу.
В России проводят ежегодно 500–800 пересадок почек, 5–10 пересадок печени, 4–5 операций по пересадке сердца.
В США проводят порядка 10 тысяч пересадок почек, 4 тысячи – печени, 2 тысячи – сердца.
Льготы для донора
В некоторых странах мира для получения донорских органов введена система стимулирования. Например, в Сингапуре жители, добровольно пожелавшие стать донорами, получают социальные льготы, семья донора имеет 50-процентные скидки при лечении в государственных клиниках на пятилетний срок с момента изъятия органов у умершего родственника.
В других странах потенциальному донору, давшему добровольное согласие на изъятие своих органов после смерти, предлагают выплачивать денежные средства на содержание членов семьи, снижают налоги или выплачивают компенсацию на погребение, медицинское обслуживание родственникам.
В США, Турции, Канаде действуют целые телевизионные каналы и социальные рекламные программы по пропаганде добровольного донорства.
