Деревню Никулино Енисейского района просто так не найти, влегкую не добраться. Либо на теплоход садись и плыви на нем на север, либо на вертолете с пересадками. Наша журналистская группа так и сделала. От Енисейска до Ярцево мы долетели на вертолете, а уже оттуда на «воздушной подушке» до поселка Кривляк и дальше в тайгу на старом уазике.
Пункт переселения
Дорога до деревни Никулино, надо сказать, не сахар. Крутые ухабы покрыты толстым слоем грязи. Кажется, наступи в нее – и утонешь по пояс. По двум сторонам этой условно проезжей части – болото. Настоящее, с трясиной, как в русских сказках сказывается. Чуть в глубь – и Леший выглянет. На такой дороге в салоне уазика до потолка подпрыгиваешь. В другой раз и не решишься на поездку. Может, именно на это делали ставку старообрядцы, забираясь в сибирскую глушь.
Свой отсчет деревня Никулино ведет примерно с 1637 года. Сегодня никто толком и не помнит, когда образовался этот населенный пункт на отшибе Енисейского района. Говорят, поселился здесь некий казак Никулка. Сначала вдвоем с напарником жил, а когда тот помер, стал в одиночку хозяйство править.
За 300 с лишним лет эта заимочка разрослась до большой деревни. Сегодня в Никулино проживает 257 человек, больше половины из них – старообрядцы, приезжающие в сибирскую тайгу со всей России. Массовое переселение кержаков на красноярский Север началось в смутные постперестроечные – 1995–2000 годы. Приходили сюда семьями с Урала, с востока. Искали место поглуше. Говорят, в те годы в Никулино даже из Уругвая семья приехала. Два года прожила и ушла вверх по Ангаре к приверженцам своей ветви старообрядческой веры.
В советские годы деревня Никулино была такой же светской, как и большинство населенных пунктов Енисейского района. Жили здесь потомки ссыльных «врагов народа» да партийные лидеры.
– Я родилась в Никулино, – рассказывает специалист Кривлякского сельского совета, к которому относится и деревня Никулино, Галина Тукалова. – Маму спрашиваю: «Ну зачем вы приехали в эту Сибирь?» Она говорит: «Куда партия пошлет, туда и поедешь». У нас папа коммунистом был, его сюда в 1956 году прислали председателем колхоза. Сначала в Никулино в школе училась, а потом семилетка там сгорела, и доучивалась я уже в Кривляке.
Галина Федоровна говорит, что мама у нее тоже верующая, старые книги читает (как и старообрядцы), но не учит никого, к вере не принуждает. Говорит лишь: «Исполнять нужно семь заповедей». А жители Никулино изначально себя «свету» противопоставили. По месту жительства не прописываются, паспорт не получают, народившихся детей не регистрируют.
– Староверы заняли странную позицию, – считает Галина Тукалова. – Мало того что без паспортов, так еще и все многодетные. Рожают, а детское пособие не получают. Считают это грехом. Мол, сами планируют детей, сами должны их и обеспечивать. Говорят: «Бог дал, Бог взял». Все многодетные имеют большое хозяйство, коров. Земля позволяет. Раньше в Никулино совхоз был, только полей 132 гектара осталось.
Еще одна беда сельсовета: старообрядцы ребятишек своих в кривлякскую школу не отпускают. В Никулино только начальная работает. Вот и получается, что дети кержаков учатся только четыре класса.
– В Кривляк не отдают ребятишек, считают, что их там плохому научат, – констатирует специалист Кривлякского сельсовета. – Кержаков не устраивают учебники. В некоторых домовенки нарисованы, а это черная сила. Хотя сами родители-старообрядцы грамотные.
Как Бог даст
В Никулино нас встречает Иван Онищенков. Он здесь что-то вроде старосты. Иван сразу предупреждает:
– От серьезного разговора мы уходим. Да и сниматься не можем. Какая логика? Сами телевизор не смотрим, а нас по всяким программам «гонять» будут.
В Красноярский край Иван приехал девять лет назад с Урала, из деревни Шале. Говорит, чистая романтика его в тайгу занесла, а потом замечает:
– Здесь веру сохранить можно. Старообрядчество всегда уходило от цивилизации. А здесь минимизируется то, что муссируется в центре.
Иван и раньше был на Енисее, ездил по старообрядческим деревням, общался. Услышал от кого-то про Никулино. Приехал, посмотрел – понравилось.
– Здесь свободнее жить, – замечает кержак.
За девять лет поселок разросся, расстроился.
– Вы бы посмотрели, что здесь раньше было, – замечает Иван Онищенков. – А сейчас люди едут, значит, что-то находят в Никулино, нравится им здесь.
Еще один житель Никулино – Алексей Потеряев прибыл сюда из деревни Подкаменной, что в Иркутской области. Говорит, понравились эти места. А жену из ближайшей деревни Безымянки (там тоже старообрядцы живут) взял.
– Специально ездил, – смущается Алексей. – Мы с ней на празднике каком-то встретились, так и познакомились. Уже 10 лет прошло.
Сейчас у Алексея большое хозяйство и четверо детей, сколько еще в будущем, неизвестно. Мужчина замечает: «Как Бог даст».
В день нашего приезда в Никулино Иван со своей женой Марией и ребятишками провожал дорогих гостей. Погостить к тетке с дядей приезжали племянницы из уральской деревни Шале – Василиса и Настасья. Их старшая сестра Ирина вышла замуж за старовера из деревни Захребетная вверх по Енисею. Девушки побывали у нее, а потом заехали в Никулино к Онищенковым.
– Здесь хорошо, молодежи много, – улыбается Василиса Рачкова. – У нас маленькая деревня, скучновато. Молодежь в город рвется, а у нас родители строгие, не отпускают. На Урале красивые места, а здесь природа своеобразная, речка замечательная.
Девушки не первый раз в Никулино, ездят знакомиться с местными единоверцами. Василиса рассказывает: окончила девять классов школы, хотела дальше учиться – родители не отпускают. Сейчас хозяйством занимается. В доме четыре коровы, девочки с 10 лет их доят.
– Ну а родители вам какое будущее прочат? – спрашиваю девушку. Та пожимает плечами – не знаю.
– Чтобы замуж вышла, – подсказывает тетка. – Уже пора, скоро 20 лет будет.
На мой вопрос, есть ли кто на примете, девушка опускает глаза, качает головой – «нет». Хотя лукавит. Василису и Настасью (имена-то какие сказочные!) провожают два добрых молодца с бородками и в русских рубашках навыпуск. Нежно обнимают за талию, целомудренно пожимают ручки – прощаются. Возможно, скоро Никулино пополнится еще двумя переселенками с Урала.
Железный век на дворе
Несмотря на то что забираются старообрядцы далеко в тайгу для сохранения чистоты своей веры, все чаще приходится им уступать миру, техническому прогрессу. В большинстве дворов есть трактор, машина, даже экскаватор. Ведь у каждого покосы, поля, скот.
– А что вы хотели? Железный век на дворе, – ухмыляется Иван Онищенков. – На лошадях уже не пашем.
Да и трудятся старообрядцы нынче не только в своем хозяйстве, но и на работу нанимаются, чтобы содержать семью. Алексей Потеряев летом грибы-ягоды в лесу собирает, хозяйством занимается, осенью в город (в Енисейск, а то и в Красноярск) уезжает на заработки – на тракторе работает на лесозаготовках, а зимой охотится в тайге. У него свой участок выделен, с которого он традиционно берет соболя и белку.
– Воскресенье у староверов особенный день, нам работать нельзя. А в городе иногда приходится нарушать завет, – рассказывает Алексей. – Это, конечно, противно вере. Потом нужно долго замаливать грехи.
Каждый день староверы по сто поклонов бьют. Да не простых, а буквально падают ниц перед иконой. И хотя всех кержаков называют еще беспоповниками (то есть церкви они не строят и священники в них не служат), вера их имеет массу ответвлений. В Никулино сошлись две ветви: с Урала приехали часовенные старообрядцы (то есть служба идет в часовне. – «НКК»), а местные называют себя скитовскими (скит недалеко располагался, да погорел недавно).
Приезжие считают: не мешают они коренному социуму и с верой их не соприкасаются. А что касается места жительства и обучения – у человека должен быть выбор.
– Ведь у нас сейчас свобода слова и вероисповедания, – замечает Иван Онищенков.
