Восемьдесят лет назад, 4 сентября 1943 года, состоялась встреча Сталина с иерархами РПЦ, положившая начало религиозному ренессансу в СССР. Церковь вновь обрела патриарха, открывались закрытые приходы, семинарии, была создана духовная академия, начал выходить «Вестник Московской патриархии», из мест заключения возвращались священники, епископы…
Конечно, назвать это возрождением можно лишь на фоне пережитого Церковью разгрома, когда уцелела лишь десятая часть храмов. Потери среди духовенства измерялись примерно в той же пропорции. Кроме того, продлится ренессанс лишь десять лет; вскоре после смерти вождя к власти придет Хрущев и начнется новый разгром. Но все же та встреча и ее последствия стали действительно историческим событием – хотя бы потому, что до конца добить возрожденное Никита Сергеевич при всех стараниях не смог, и свою знаменитую клятву показать по телевизору «последнего попа» не сдержал…
Для нас нынешних это событие – наглядный пример той ситуации, когда государство начинает всерьез нуждаться в «традиционных ценностях», о которых сейчас повсюду пишут, обсуждают в высокоученых сообществах и даже вносят в программные государственные документы.
Война традиций
Одна из очевидных нелепостей нашего времени заключается в том, что некоторые страны вынуждены прописывать в своих конституциях природные нормы. К примеру, брак, которым считается только союз мужчины и женщины. С позиций здравого смысла это столь же занятно, как издавать закон, предписывающий принимать пищу через рот. Тем не менее государства, такие как Россия и Венгрия, эту традиционную ценность защищают на высшем уровне, чем вызывают гневные нарекания больших и прогрессивных соседей, у которых все совсем по-другому. Традиции и ценности бывают не просто разными, но враждебно разными – в Содоме они ведь тоже были. Если не хочешь, чтобы твою традицию придавила чужая, заставив в конце концов забыть, кто ты такой, приходится защищаться. И речь не только о биологических нормах. Тем, кто до сих пор считает, что любить родину, семью, помогать слабым и т. д. – общечеловеческие свойства, неплохо бы вспомнить наши девяностые с их улюлюканьем над «не вписавшимися в рынок», культом денег, которые есть мерило человека, гимнами отчужденности («ты никому ничего не должен») и презрением к «рашке» как одной из штатных добродетелей свободного россиянина.
Но когда страна осознает, что ее существование находится под угрозой, тогда она и начинает вспоминать о традиционных ценностях. Которые в корне своем – религиозные, только это иногда стесняются четко произносить. Именно на вере стоит гигантский пласт народной памяти (по сравнению с ним атеистическая эпоха – тонкая пленка), в котором осязаемыми историческими формами объяснено не только «что такое хорошо и что такое плохо», но и почему хорошо и плохо. Такой язык понятен всем, в том числе людям нерелигиозным, – потому что он родной.
Не захочешь говорить на родном, заставят на чужом. И тебя вскоре не будет.
А кроме того, война, тем более Отечественная, сама по себе – массовый подвиг бескорыстия и жертвы, в котором вопрос «ради чего» приобретает гигантский вес и требует постоянного ответа.
Быстрый шаг навстречу
С чисто прагматических позиций у Сталина были веские основания сделать шаг навстречу Русской православной церкви. После Сталинграда и Курской дуги Германия катилась к поражению, но была еще сильна, и вопрос открытия второго фронта стал чрезвычайно важным. Намечалась первая встреча с союзниками – она состоится в Тегеране, через три месяца после встречи с иерархами. А союзники в то время представляли общества традиционные и консервативные. Важно было показать им, что СССР больше не является главным гонителем христиан.
Шаг навстречу Церкви оказался не только широким, но и быстрым. Вечером 4 сентября местоблюстителя патриаршего престола митрополита Московского Сергия (Страгородского) пригласили на ближнюю дачу в Кунцево вместе с митрополитами Ленинградским Алексием (Симанским) и Киевским Николаем (Ярушевичем).
Разговор продлился до двух часов ночи и закончился удовлетворением всех пожеланий высших представителей РПЦ. 5 сентября о встрече сообщила пресса, а еще через три дня начал работу Архиерейский собор, избравший патриарха – им стал Сергий. Прочие обещания – открытия приходов, семинарий и т. д. – также выполнялись оперативно.
Во второй половине сентября Москву посетила делегация Англиканской церкви во главе с архиепископом Йоркским Сириллом Гарбетом. Он был очевидцем событий, встречался с иерархами и позднее назвал Сталина «мудрым государственным деятелем» во главе нерелигиозного государства, где, тем не менее, есть «миллионы русских, обращающихся к Богу за помощью, наставлением и утешением в их горе и боли», а Церковь молится и трудится во имя победы.
Несомненно, такой сигнал – далеко не единственный – оказался услышан союзниками. Кроме того, это была правда. С первого дня войны Церковь, не помня обид, призвала всех верующих подняться на защиту Родины, собрала более 300 миллионов рублей для Красной армии – было бы безумием не заметить этого, тем более держать Церковь в прежнем «черном теле». Тем более делать это на фоне врага, который в пику большевикам открывал храмы на оккупированных территориях. Кстати, собор жестко осудил священников, сотрудничавших с немцами.
Что касается «миллионов верующих» в атеистической державе, то Сталин о них знал – и не только по неким закрытым социсследованиям, но и как бывший семинарист, понимавший, что вера, и тем более конфессия такого масштаба, не исчезнет совсем даже при самых свирепых гонениях.
От авангарда до империи
При этом стоит помнить, что СССР за 22 довоенных года проделал путь от страны-авангардиста до почти консервативного государства. И этот путь совпадал с вхождением Сталина в абсолютную власть.
«Многие люди старшего поколения, с которыми приходилось общаться, помнят, какие чудовищные эксперименты проводились в школах со всякими бригадными методами обучения, какие эксперименты проводились над семьей и нравственностью, ведь предлагалось семью упразднить вообще, – рассказал порталу «Православие.ru» профессор МДА А. К. Светозарский. – Был необычайно легок развод, функционировали общества «Долой стыд»… Сталину как консерватору это не нравилось. Притом что он начинал как революционер-романтик, потом он этих романтиков, своих сподвижников, безжалостно уничтожил… У него были более традиционные представления о морали».
Сближение с культурной традицией началось намного раньше, чем с Церковью, – в школы возвращалась русская классика, возрождалась историческая наука, снимались фильмы о знаковых фигурах русской истории. После войны СССР перенимает атрибуты империи, начиная с мундиров, в которые переодевают всех, от школьников и почтальонов до инженеров и министров…
Разумеется, встречу с иерархами нельзя считать «симфонией» Церкви и государства, тем более самого вождя тайным христианином…
Но «почему-то» главный рупор атеизма журнал «Безбожник» закрыли в июне сорок первого. И обращение «братья и сестры» тоже не оговорка. Так традиционные ценности напоминали о себе.
