О правах ребенка в российском обществе громко заговорили полтора-два года назад. До этого под правами человека, в первую очередь, понимались права взрослого.
– Спросите: кто занимается проблемами детей? И вам ответят: комиссии по делам несовершеннолетних. И редко кто вспомнит, что название этого органа звучит как «комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав». Но это самое выпадение последней части из речевого обихода показательно, – считает заместитель губернатора Ольга Карлова. – Традиционно субъекты профилактики занимались прежде всего подростковой преступностью. Что касается жестокости по отношению к детям, в нашем обществе не выработано пока серьезных профилактических барьеров. Более того, наше общество слишком снисходительно к безответственности и халатности родителей. В итоге мы имеем неутешительные результаты. В первую очередь, это недопустимо высокая детская смертность в регионе.
Обратимся к статистике. В 2007 году в крае было зарегистрировано 3586 преступлений против несовершеннолетних. И до 2009 года ситуация мало изменялась. В первом полугодии 2010 года наметился положительный сдвиг – количество преступлений снизилось на 7 процентов к аналогичному периоду прошлого года, а преступлений, подпадающих под уголовную ответственность, против несовершеннолетних стало меньше на 12 процентов. Вместе с тем, эти преступления стали более тяжкими. За полгода произошло 22 случая убийств детей против 15 за этот же период 2009 года.
По словам Ольги Карловой, статистика в данном случае предельно точно характеризует тенденции, сложившиеся в обществе.
– Красноярский край стал одним из первых субъектов, где введен институт уполномоченного по правам ребенка. Но только в течение последних полутора лет этот институт стал динамично развиваться в крае: сегодня в 23 территориях уже есть такие уполномоченные, в остальных пока думают и ищут кандидатуры.
Если в отношении склонных к преступлениям и правонарушениям несовершеннолетних уже выстроена системная работа и четкий алгоритм действий комиссий по делам несовершеннолетних и защиты их прав и других субъектов профилактики, а потому в течение трех лет подростковая преступность в крае стабильно снижается, то в части защиты прав ребенка слаженную и кропотливую работу во многом еще предстоит организовать. Мы понимаем, где у нас болевые точки. Одной из них является кровная семья, в первую очередь та, где есть отчим или мачеха. Если приемная семья или жизнь детей с опекунами контролируется в установленном порядке, то кровные семьи для нас непроницаемы. И порой должен произойти вопиющий случай, чтобы, наконец, жестокость по отношению к ребенку заметили и приняли необходимые меры. Случается, что меры принимать уже поздно – ребенок погиб. Полномочиями, позволяющими изъять ребенка из семьи, если это необходимо, наделены местные органы опеки и попечительства, которые действуют на основании распоряжения главы, если жизни и здоровью ребенка что-либо угрожает. Но далеко не везде люди, от которых зависит безопасность, а то и жизнь ребенка, работают оперативно. То рабочий день закончился, то заявление соседей или врачей оформлено не так, то главы не оказалось на месте. Хотя в таких случаях счет должен идти даже не на часы, а на минуты.
О том, что цена халатности – жизнь ребенка, говорят недавние трагедии. Одна из них произошла в Минусинске. Гражданка Федорова В. В. была восстановлена органами опеки г. Минусинска в родительских правах в отношении младшего сына в январе 2010 года без учета привлечения ее в 2008 году к ответственности за причинение тяжких телесных повреждений ее старшему, тогда малолетнему сыну. Так как она была лишена родительских прав, судебные органы не направили документы на нее в органы опеки, а там никто не поинтересовался, почему вообще женщина была лишена родительских прав, почему ее младшенький вообще оказался в доме ребенка.
В квартире оказалось чисто, на кухне в холодильнике были продукты, импортное детское питание. Внешне благополучная мать забрала ребенка, а через несколько месяцев он погиб от ее жестоких побоев.
– В данном случае не надо быть прокурором, чтобы понять: допущена вопиющая халатность. За ней последует наказание – но ребенка не вернешь, – говорит Ольга Карлова. – Важный урок для органов опеки: нельзя судить о благополучии семьи только по материальному достатку. Надо помнить, что 40 процентов преступлений против несовершеннолетних произошло как раз во внешне благополучных семьях, то есть семьях, официально не признанных находящимися в социально опасном положении.
Краевая комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав под председательством Ольги Карловой вот уже полтора года не проводит заседаний в стенах администрации края. Или общекраевые селекторы, или выездные совещания в городах и районах. Нужно знать ситуацию на местах, а для этого 7–10 членов краевой комиссии перед совещанием выезжают во все организации системы профилактики: в молодежные центры и органы опеки, в больницы и центры социальной реабилитации, в школы и подразделения по делам несовершеннолетних УВД и много еще куда. Разговор на выездном заседании идет предметный, пофамильно обсуждаются трудные семьи – уж такой разговор и главе муниципального образования запомнится надолго.
– В отношении защиты детей наш девиз – предельная оперативность, – рассказывает Ольга Карлова. – Главное, как можно быстрее вывести ребенка из-под удара. Потом спокойно и по делу разберемся с родителями, почему это новорожденного без присмотра оставили и как часто они это делают. Наоборот, к сожалению, никак нельзя: цена волокиты слишком высока. В крае в первом полугодии 2010 года 12 случаев убийств новорожденных и лишь половина из них произошли в так называемых неблагополучных семьях.
Конечно, не везде ситуации в отношении защиты прав детей проблемные. Там, где алгоритм взаимодействия органов здравоохранения, образования, милиции выстроен более четко и мобильно, удается избежать трагических случаев.
– Многое зависит от спроса со стороны главы района или города. Там, где еженедельно заслушиваются все ответственные лица, налажено четкое взаимодействие – не только на бумаге, но и живое, заинтересованное, там в первую очередь мы фиксируем снижение негативной статистики.
Для того, чтобы ее системно снижать, считает заместитель губернатора, нужно больше заниматься собственно профилактикой, а не бить только по хвостам.
– Надо заниматься масштабным просветительством – это и означают в сущности «ювенальные технологии». Я согласна с теми, кто считает, что вопрос вмешательства в дела семьи – вопрос деликатный, но речь идет не о разрушении семей, а о том, чтобы всех взрослых вооружить знаниями о психологии детей и подростков, умением применять примирительные техники, снижать конфликтность. Тогда и разрушения семей не будет. Разве это плохо? Это именно просветительство, тренинги, психологические уроки, предполагающие активное включение всех участников в моделируемые ситуации.
Эффективность тренингов доказывает краевая практика: будущие усыновители, прошедшие психологическую подготовку, не возвращают детей обратно в детские дома.
– Родителей необходимо научить понимать мотивы подростка, распознавать склонность к конфликтам, депрессии и суициду, – говорит Ольга Карлова. – Ведь в конфликте всегда виноват тот, кто умнее. А мы, взрослые, часто вообще не умеем слышать других, тем более детей. Это показывает горячая линия по случаям жестокого обращения с детьми. За полгода было принято три тысячи триста звонков. В основном звонят подростки и спрашивают, как мне вести себя в школе с агрессивными сверстниками, каким образом найти общий язык с родителями. Звонков от родителей крайне мало. И это тоже о многом говорит. Родители у нас всегда выступают с позиции сильных, а значит правых. Такова историческая ментальность. Но договориться могут только равные.
Общественное сознание, ментальность… Любая проблема начинается в головах. И никакая халатность государственных органов не сравнится с халатностью самих родителей. Вспомним гибель маленькой Полины Мальковой. Сколько укоров прозвучало в адрес бездействующих милиции, мэра, губернатора. Но никто почему-то не подумал о том, что мать не должна была оставлять пятилетнюю девочку одну во дворе. Ведь в этом возрасте дети должны находиться под постоянным присмотром взрослых. Во Франции, если родитель не привел ребенка до 11 лет в школу за руку, к нему тут же будут приняты самые жесткие меры, вплоть до лишения родительских прав. В США, увидев на балконе маленького ребенка матери Анны Курниковой, бдительные соседи сразу позвонили куда следует. И были правы. У нас же мать двоих сгоревших детей в Емельяновском районе, скорее, жалеют, нежели осуждают. Но ведь они погибли потому, что она оставила их одних, без присмотра! Это ее вина. Целиком и полностью.
Беспечные, безответственные, равнодушные. Увы, это о нас. Часто ли мы задаемся вопросом, почему за соседней стеной раздается детский плач? Крайне редко. Чужая семья – чужие беды. Нас это не касается. В какой момент сложился этот менталитет невмешательства? Сейчас уже трудно сказать точно. Российское общество словно оглохло и ослепло к чужой беде. Результат глухоты и слепоты – высокий процент детской смертности, частые случаи жестокого обращения с детьми.
– Безусловно, одного или даже нескольких выступлений в СМИ недостаточно, чтобы совершить революцию в сознании общества, – говорит Ольга Карлова. – Тем не менее, не надо впадать в пессимизм. Не все так плохо. Уверена, что нам удастся выстроить четкий алгоритм действий специализированных органов. Строгие наказания за халатное отношение к своей работе тоже не пройдут даром. Жестокость по отношению к детям – это преступление против будущего. И мы будем это будущее защищать.
