Пока в стране не происходит серьезных природных катаклизмов или терактов, даже неспокойная обстановка на Северном Кавказе как-то не слишком напрягает. Но как только где-то рядом «тряхнет», мы сразу понимаем, как уязвимо наше спокойствие. И как напичкан наш край не только природными богатствами, но и ГЭС, ядерными хранилищами и заводами. И нет-нет да и екнет сердце: «А мы-то надежно защищены? Со всеми своими техногенными факторами риска?..»
Диверсанты
Рано утром 13 марта, обходя территорию, сотрудник ТЭЦ-4 обнаружил подозрительный предмет, похожий на самодельное взрывное устройство – СВУ. О своей находке он сообщил руководству и далее по всей цепочке, прописанной в инструкции. В то же время на опушке леса возле одной из подстанций неподалеку от поселка Подгорный рабочие заметили группу с явно не охотничьим оружием. И тоже сообщили куда следует. Так начались двухдневные тактико-специальные учения регионального антитеррористического оперативного штаба. Разминирование СВУ, поиск и блокирование диверсионной группы на опушке леса прошли успешно в первый день. На второй прошел штурм здания, в котором окопались террористы. Они предприняли удачную попытку прорыва и двумя группами разошлись в разных направлениях. Но были обнаружены и нейтрализованы. Навсегда. Потому что никому были уже не нужны. Спецслужбы все это время усиленно работали, и все, что террористы могли рассказать, им было уже известно.
– Это огромная машина, которая способна найти кого угодно и где угодно, – уверен помощник начальника УФСБ по краю – руководитель аппарата оперативного штаба полковник Александр Казаренко.
Уроки «Норд-Оста»
Оперативный штаб в крае был создан в 2006 году, после террористического акта во время «Норд-Оста». Эксперты считают, что операция по освобождению заложников тогда прошла очень грамотно. Высоко отозвались о ней и зарубежные специалисты – они оценивали ее как одну из самых успешных и продуманных операций по освобождению такого огромного числа заложников. Заграничные спецслужбы взяли на вооружение многое из того опыта российских коллег. Но жертв было бы гораздо меньше, если бы решение о штурме было принято раньше, а действия правоохранителей и силовиков лучше согласовывались. Тогда разбор полетов показал, что просто не было человека, по должности обязанного принимать окончательное решение и брать за него ответственность на себя. Не существовало и центра, координирующего работу всех задействованных сил. В результате был создан Национальный антитеррористический комитет во главе с руководителем ФСБ. НАК – это надведомственный и межведомственный коллегиальный орган, в который входят 22 силовых министра. Ему подчиняются оперативные штабы в регионах.
– Штаб – это такой же коллегиальный орган, как НАК, только на территории отдельного субъекта, – продолжает Александр Казаренко. – Если наши спецслужбы не смогли поймать террористов, которые тоже очень хорошо подготовлены и совсем не дураки, и свершился теракт или есть информация о том, что он готовится, собирается оперативный штаб. На нем принимается решение, какое ведомство чем занимается в рамках единого замысла.
Кроме штаба в Красноярском крае занимается антитеррористической работой комиссия, которую возглавляет глава региона Лев Кузнецов.
Учиться, учиться и учиться
В Красноярском крае в состав штаба входят ФСБ, МВД, бригада внутренних войск, ГУФСИН, Центр специальной связи информации Федеральной службы охраны (ЦССИ ФСО), заместитель губернатора, Госнаркоконтроль, военная контрразведка. В мирное время штаб не бездействует. Его аппарат занимается разработкой и проведением совместных учений. Первые из них прошли семь лет назад и сразу показали, как много необходимо сделать, чтобы координация между ведомствами стала полной, чтобы существующая огромная сила могла оперативно решить одну общую задачу. Александр Казаренко прекрасно помнит тот первый опыт:
– Первые учения в рамках оперативного штаба прошли в 2006 году в Красноярске на одном из недостроенных объектов. Предварительно мы проводили некие элементы боевого согласования, тренировки… Но когда вышли на местность, поняли, что реально мы, по сути, не готовы. Не было понимания между соседями: у каждого ведомства свои приказы, нормативы, вооружение, радиочастоты. Самой большой проблемой оказалась связь. Кабель, как в войну, все время рвался, его приходилось зажимать чуть ли не зубами. В результате у нас правая рука не знала, чем занимается левая.
Сегодня силовики уже спокойно признаются в своих прежних ошибках и промахах, говорят, что спустя семь лет все иначе. Учения проходят четыре раза в год, как некий промежуточный зачет по тем тренировочным мероприятиям, которые шли в течение квартала.
Проводятся они обычно в двух форматах. Есть командно-штабные, когда все действия, по сути, происходят на картах. Руководители структур решают тактические и стратегические задачи теоретически.
Тактико-специальные учения проводятся уже на местности, в условиях, приближенных к реальным. С участием техники и людей, с учетом освещения, погоды, аварий, пробок и привлечением служб, необходимых для решения задач по легенде. Готовятся к ним долго и тщательно. Все элементы предполагаемого сценария отрабатываются в течение целого квартала.
Не теорией единой
За семь лет проведено около 30 учений. Начинаются они задолго до обнаружения неким обходчиком некоего подозрительного объекта. И, по словам Александра Казаренко, приносят не только теоретическую пользу, но вполне конкретную.
– Один из этапов учений – поиск мифических людей, которые должны приехать с целью организации теракта. Мы запускаем реальных людей с легендой, с документами разной степени достоверности. Они разными способами проникают на территорию региона и пытаются провести разведку какого-то объекта и, например, оставить муляж взрывного устройства. Задача: всех найти и задержать. Этот этап полезен вдвойне. Во-первых, все наши люди тренируются. Во-вторых, в это время все переводятся на усиленный вариант несения службы. И на этом этапе ловятся десятки преступников, вплоть до тех, кто находится в международном розыске.
При подготовке учений аппарат оперативного штаба все время усложняет условия, чтобы учесть все возможные и даже невозможные сценарии. Для этого советуются с коллегами из других регионов, используют опыт других стран, читают горы специальной литературы, даже из сценариев фильмов берут элементы. И каждый раз проведенная «операция» ставит все новые задачи. На последних учениях одним из самых сложных оказался транспортный вопрос – доставить всю группировку единым строем ко времени по мокрому снегу, с плохой видимостью, по загруженной дороге оказалось ничуть не проще, чем найти и блокировать «террористов». Учения проведены, выводы сделаны. И начинается подготовка новых, с учетом прежних ошибок.
