В краеведческих исследованиях, посвященных первым казакам-переселенцам на берегах Ангары, говорится, что наибольшая заслуга освоения Кежемского района принадлежит девяти родам: Брюхановым, Рукосуевым, Безруких, Логиновым, Кулаковым, Колпаковым, Поповым, Карнауховым и Привалихиным.
Старожильческие села и деревни, не попавшие в зону затопления Богучанской ГЭС, в районе можно пересчитать на пальцах одной руки. В их числе село Заледеево, что стоит ниже плотины в устье реки Чадобец, впадающей в Ангару. Ему больше 300 лет.
Крепкий и просторный дом Ивана Брюханова расположился на самом берегу – от калитки до его лодок три-четыре десятка шагов. Живет здесь Иван со своей женой Анастасией и двумя сыновьями – Данилу лет 15, Гордею нет еще двух. Помогает Иван и трем сыновьям от первого брака: «никого не бросил».
Уазик во дворе, трактор. У ворот – хороший японский автомобиль. Большой огород с картошкой. Несколько лаек на привязи – поскуливают и виляют хвостами, приветствуя незнакомца.
Биография у Ивана простая. Родился в этом селе в 1970 году, окончил местную школу, потом физкультурный техникум, отсюда ушел в армию, в ВДВ. После службы вернулся на родину, построил этот дом. Они с женой педагоги. Анастасия преподает музыку в школе, играет на фортепьяно и народных инструментах, ведет фольклорный кружок, хорошо поет. Иван 25 лет отработал физруком, вышел на пенсию по педагогическому стажу.
Сейчас живет хозяйством, рекой и тайгой. Здесь ему каждая кочка знакома и каждый плес. Держит лошадей.
– Если сохатого на зиму не добуду, то коня – по-любому, – смеется он. – Занимаюсь тем, чем занимались мои деды. Все мы местные – здесь нас и раскулачивали, и на войну отсюда отправляли. Отец мой был беспартийным председателем сельсовета. Тоже рыбачил, охотился. Меня брал в тайгу совсем еще маленьким, я даже ружье носить не мог – наблюдал, как он уток добывает.
Иван вспоминает, как жили в этих местах «при социализме» и еще раньше:
– Предки мои с заимки, что километрах в 40 вверх по Чадобцу. Дед возил оттуда в Канск зерно и пушнину. Представляешь, отсюда – зерно! А сейчас, наоборот, все продовольствие в район завозим. Раньше тут совхоз был мощный. Арбузы даже выращивали. Тысячу коров держали, два свинарника были, сотни гектаров пашни. Сейчас там сосны растут.
Иван рассказывает про охоту и рыбалку, про то, как добывает сохатых и медведей: дело хитрое, тайгу хорошо знать надо. Показывает рога доисторического бизона, которые недавно поднял со дна реки.
Прошу прокатить меня по Ангаре. Садимся в лодку, плывем осматривать окрестности. Красота неописуемая. Воздух пронзительный, небо огромно, ветер свеж. Река божественна, несмотря на все эксперименты над ней. Избы соседней старинной деревни Чадобец сбегают к воде, как будто бы лошади – на водопой. Останавливаемся и мы у Попова камня. Здесь целебный источник. Но пить воду нельзя – только горло полоскать и умываться. Соленая, как морская.
Кстати, из Ангары воду тоже не попьешь. Я попробовал было зачерпнуть из-за борта, но Иван меня одернул:
– Не вздумай! Это раньше можно было, до ГЭС. А сейчас – нет.
Но я все же попробовал тайком. Вода ангарская отдает болотом.
Рыбалка в тот день не удалась, не повезло. Пара окуней здесь за рыбу не считается.
Рыбу мы едим дома. И за чашкой чая, под клюкву и грибочки, разговор заходит на житейские темы. О том, что жить сейчас нелегко – чтобы держаться на плаву, чтобы дать детям образование, работать приходится все больше и больше. О ценах на бензин и налогах, дорогах и штрафах, кредитах и пенсиях. О том, о чем говорят простые люди по всей Руси.
– Я не понимаю, почему я теперь должен платить за все, что моим предкам доставалось бесплатно? Попробуй выйти на реку с сетью – ты браконьер, оштрафуют. Лицензию на сеть требуют. А где ее взять? Не дают! Рыбопромысловых участков, говорят, нет. Это у нас на Ангаре, где мы испокон века рыбачили! Конечно, сетями, а чем еще? Нет, хотят, чтоб мы ловили на удочку с одним крючком, и желательно без наживки, – горько шутит Иван. – За охотничьи участки, которые мне выделяют в тайге, – плати. А там лесники лес валят. Транспортный налог – плати. А дорога-то где? В Красноярск и обратно съездишь – вся машина камнями разбита, ставь на ремонт. Лицензия на сохатого стоит как кольцо с бриллиантом…
Поругав по русской традиции власть, сходимся в одном: а кому сейчас легко? Но если не лениться, если есть голова на плечах – жить можно.
– Наверное, хорошо там, где нас нет. Но наша родина – здесь. И отсюда я – никуда, – говорит ангарский охотник и рыбак Иван Брюханов.
