Новый фильм Андрея Кончаловского собрал множество гневных отзывов в интернете, что само по себе удивительно, поскольку фильма никто не видел. Имею в виду широкого российского зрителя – в нашем прокате картина появится только в ноябре. Жюри Венецианского фестиваля и пара-тройка критиков видели, конечно, но они – не в счет.
Итак, фильма нет, а отзывы уже есть – в них Кончаловский и предатель, и очернитель, и «подстилка евросоюзовская». Ну, или американская, какая разница… Напомню, картина, которую я, разумеется, тоже не видел, называется «Дорогие товарищи!» и рассказывает о Новочеркасском расстреле 3–4 июня 1962 года, когда пять тысяч рабочих электровозостроительного завода вышли протестовать против одновременного снижения зарплат, повышения норм выработки и цен на продукты.
В город ввели войска, бунт подавили быстро и жестоко – только по официальным данным, погибло 26 человек, ранено 87, больше сотни приговорены судами к длительным срокам, семеро – к высшей мере.
Данные эти были рассекречены только на излете СССР, до того считались строжайшей гостайной, равно как само событие. Но я о нем знал уже в счастливом советском детстве, поскольку мои родители на том самом заводе работали – правда, несколькими годами позже – и меня же в том самом городе произвели на свет.
Как такое скрыть, тем более от людей, которые своими глазами все видели?
Бунт этот, кстати, был не такой уж бессмысленный – власть хоть и карала на полную катушку, но когда стихло, все вернула на прежние позиции – и зарплаты, и нормы, и цены (мама вспоминала, что снабжение даже улучшилось).
И начала карать начальство, бунт допустившее, – директора завода за легендарную фразу, сказанную возмущенным рабочим и ставшую спусковым крючком бунта: «Жрали пирожки с мясом, теперь с ливером жрать будете! Расходись!» – уволили и исключили из партии. Дальнейшая его судьба неизвестна, но наверняка незавидна.
Тогда же, в детстве, я узнал от отца и об офицере, который застрелился перед строем, чтобы не запачкать себя народной кровью, – в городе ходили легенды об этом подвиге чести.
Вернемся к началу: пока мы знаем лишь то, что событие, о котором снял фильм Кончаловский, – трагическая и, говоря очень, очень мягко, не самая красивая картина в советском периоде российской истории. Чуть больше года назад мы открыли человечеству космос, а тут – свинец, кровь, «пирожки с ливером»…
И все это выносится на суд западной публики – причем самой элитарной ее части, – принимается ею на ура и чем-то уже награждается. А на Родине клеймится априорно. Но, собственно, сама вошедшая в интеллигентский фольклор фраза «не читал, но осуждаю» (в данном случае – не смотрел…) возникла не на пустом месте, что особенно печально.
А печально потому, что раскол между народом и той его частью, которая профессионально обязана его просвещать ради продления общего, коллективного блага, достиг такой степени, что ненависть одних к другим возбуждается уже без доказательств и даже очевидного повода.
Вынес родимую грязь и кровь в Европу – уже предатель. Честно сказать, я этому настроению тоже поддаюсь, даже закралась мысль, что Кончаловский хочет оправдаться за фильм «Рай» пятилетней давности – картину немыслимо и вместе с тем истинно патриотическую, подлинный гимн русской душе и обличение душ европейских, и, вопреки упомянутой логике, увешанный всеми наградами. И вот теперь он – «предатель».
Признак, кстати сказать, нехороший, поскольку переносит конкретные случаи предательства на все сословие. Пусть даже случаев выше крыши… В 1905 году крестьяне спалили десятки тысяч барских усадеб. Просто жгли, потому что ненавидели. Саму суть, существо и тело. Крестьянин заранее знал, что барин чужой и враг, даже в том случае, если барин был мягок, человечен. Просто он принадлежит к враждебному племени.
Нынешний случай говорит о том, что разделение вышло на тот же уровень, и это грустно. И, к несчастью, усилия истинно патриотической интеллигенции принципиально ситуацию не меняют. Ложечки, конечно, нашлись, но осадок остался…
