Резонанс, вызванный преступлением доцента Соколова, убившего и расчленившего молоденькую любовницу, дал, как говорят деловые люди, мультипликативный эффект.
В частности, книги доцента резко подскочили в цене, особенно экземпляры с автографом автора: за «Битву двух империй» просят 24 тыс. рублей, за «Битву трех императоров» – 22 тыс. и 30 тыс. рублей.
Все, кроме знающих
Еще один момент – нагрелись и без того горячие дебаты вокруг законопроекта о профилактике семейного насилия, в котором предлагаются определения нескольких видов этого самого насилия – помимо физического, экономическое, психологическое и пр., – а в качестве меры воздействия предусмотрено удаление преступника от жертвы на определенный срок: попросту говоря, побил – выгонят из квартиры.
Эта мера, конечно, не единственная, но самая обсуждаемая.
Трагедия в Питере укрепила убежденность сторонников законопроекта в том, что бьются они за святое, правое дело, хотя понятно, что доцент и его жертва в этой злосчастной сфере не первопроходцы.
В защиту авторок законопроекта уже митингуют (авторкам угрожают враги), прибавилось и экспертов. Эксперток, точнее.
По поводу их лично у меня возникает ассоциация, точнее, воспоминание об одной женщине, Кире Прошутинской. Если кто забыл, в 90-х она блистала в телевизоре. Г-жа Прошутинская объявила себя экспертом по семейным делам на том основании, что четыре раза была замужем, сейчас пятый, и потому знает об отношениях мужчины и женщины все.
Примерно на том же основании напрашивался бы в тренеры шахматист, который проиграл из пяти партий четыре и еще неизвестно, выиграет ли пятую.
В близких отношениях мужчины и женщины может быть только одна победа – семья, устоявшая во всех бурях, внешних и внутренних. Прочее – поражение, а если и опыт, то такой, которого надо избегать.
В жизни, конечно, всякое бывает, однако разумные люди, столько раз облажавшись, в консультанты не напрашиваются.
Вообще, в этих дебатах участвуют все, кто угодно, кроме почтенных отцов и матерей семейств, то есть людей, имеющих единственно положительный опыт, проверенный практикой; и, поверьте, у каждой такой победы совсем не благостная подложка, она никогда не соответствует «полюбили друг друга с первого дня, жили долго, счастливо и умерли в один день»; там, ребята, такие армагеддоны случались…
Но ведь выстояли, и это главное.
«Залобу» напишу
По сравнению с нынешними экспертками Прошутинская все-таки лучший вариант, поскольку она хотя бы изучала тему лично, и у нее ребенок есть.
Когда разглядываешь миловидные компании, митингующие под лозунгами вроде «Бьет, значит, сядет», понимаешь, что эти барышни имеют о семейной жизни знания исключительно теоретические. Хотя бы в силу возраста, который на личиках написан.
Когда их послушаешь и почитаешь, то там сплошное «а вот моя подруга рассказала», вариации на тему Декларации прав и свобод, сказочная статистика вроде пресловутых 14 тысяч семейно-убиваемых женщин в год и критика действующего законодательства.
Одна девушка, смелая, умная, Анна Долгарева зовут, сетует, что выселению субъекта насилия из собственной квартиры мешает Конституция, гарантирующая неприкосновенность частной собственности.
Совершенно, совершенно непонятно, как будет работать этот прекрасный закон в российских реалиях. Тут бы разобраться с существующими – и добиться того, чтобы женщины не забирали свои заявления на следующий день после их подачи. Вот тогда заживем.
То есть перспектива счастья обозначена более-менее четко. При этом спросить бы: Аня, сколько у вас детей? Вы, Аня, вообще замужем? На каком подлинном опыте, Аня, вы говорите это? Но Аня промолчит, поскольку ни того, ни другого, ни третьего нет.
Надо принять как реальность – в детородный возраст вошло поколение наших детей, выросших на той самой Декларации прав и свобод, детей, свято убежденных, что любая сложность человеческих отношений разрешается легко – законодательно, что есть один простой ключ, надо его только правильно подобрать и повернуть.
На днях встретил знакомую воспитательницу детсада: уволилась, говорит, потому что не могла справиться с молодыми родителями, постоянно качающими права по поводу и без.
И это не все – сами младенчики, ангельчики Божии, не выговаривающие половину алфавита, грозятся «залобу» написать. В новой трактовке жизни воспитательница с 30-летним стажем, конечно, не права: она всего лишь навсего не выдержала общения с людьми «с обостренным чувством собственного достоинства».
Высший уровень
Но это первый, самый невинный уровень эксперток. Есть повыше – собственно, те самые «подруги», пережившие и рассказавшие. Случается, что личная трагедия переплавляется в политическую программу тотального наказания бытовых насильников, реальных и потенциальных (а это все мужчины, кроме прикованных болезнью к постели, да и то не факт – видов-то насилия много).
Такие программы к теме семьи вообще не имеют никакого отношения, их цель – месть, но держатся они на энергии, которая иногда позволяет пробивать стенки.
И наконец, есть третий, высший уровень. Увидеть его, персонифицировать – просто: достаточно набрать в поисковике тему этой заметки, как сразу выскочит мумиеподобная физиономия Маши Гессен и прочих светочей содомских, поддерживающих этот законопроект и подобные законы в своих странах.
Это уже, собственно, не эксперты, а существа, воплотившие идеал, в котором окончательно нет ни мужа, ни жены, ни плоти единой. Под ними целая медиаиндустрия, глобальные фонды, финансы, они изобретают новый язык, новые законы с новым перечнем грехов и преступлений: абьюз (мужской эмоциональный шантаж), мизогиния (ненависть к женщинам), объективация (восприятие женщины как сексуального объекта), репродуктивное принуждение (навязывание девочке роли будущей жены и матери) и т. д.
Начинать с малого
Россия для них страна крайне отсталая (это, к счастью, так), и начинать надо с малого – если удастся законодательно утвердить возможность «правильных» НКО влезать в семью – уже хорошо; трактовать насилие предельно широко – замечательно; изгонять партнера из дома по одному заявлению партнерши – вообще прекрасно.
Партнер да убоится партнерши своея…
В мире, где вместо божественной нормы идеалом ставится механическое равноправие всех во всем, простой природный факт – женщина физически заведомо слабее мужчины – является невероятным кладезем законодательных инициатив по профилактике семейного насилия путем ликвидации семьи.
И, кстати, кое-что получается – хотя бы судя по тому, что слова «партнер» и «партнерша» в современной русской речи уверенно вытесняют «невесту», «жениха», «жену», «мужа», «друга», «любовницу»…
Парадокс в том, что суть подобного рода движений – дегуманизация мужчины, превращение его в существо априори виновное – на самом деле подтверждает его статус опоры семьи: на расшатывание столпа и направлено главное усилие.
И женщина в этой схеме вовсе не выгодополучатель, а всего лишь средство достижения вышеозначенной цели.
Более того, на эту роль не подходит даже коллективная Маша Гессен, которая не мужик, не баба, не андрогин, а подходят те милые, недосягаемые в своей высоте господа, будто бы переживающие о перенаселенности планеты и потому решившие отменить самую раннюю заповедь «плодитесь и размножайтесь».
До сих пор не могу понять, какая лично им с этого радость, ну да ладно, может, пойму когда-нибудь.
