Замызганная частым употреблением мыслеформа: «На Украине нацизма нет, потому что там президент – еврей», стала железобетонным антироссийским мемом. Нравится она и нашим, которые манишки рвут за «слезинкуребенка», и западной прессе…
Даже Дмитро Корчиньский, один из папаш нынешнего укронацизма, будучи искренним антисемитом, признал ее безусловную полезность – так и сказал, что при Зеленском ни в какую европейскую голову не придет назвать нас нацистами.
На самом деле формула эта работает оттого, что нет понимания самой сути нацизма, как идейного и социального явления. В мире, который против нас, нацизм активно и демонстративно не любят, клеймят и топчут, потому что в тамошней коллективной памяти разрешено существовать только одной истине – Третий рейх ужасен, поскольку истреблял евреев. То же самое внедрялось и у нас, начиная со столичной интеллигенции, где запевалой выступал литератор Быков, и, кстати, один мой московский знакомый из тех же кругов всерьез убеждал меня «ну, а что такого ужасного Гитлер в «совке» делал? Только евреев истреблял, вот и все». Холокост, бесспорно, одно из величайших преступлений во всей человеческой истории, но это обстоятельство не обнуляет то, что истреблялись и другие (цыгане, славяне и пр.), причем не из-за «плохого отношения», а программно и планово.
Белоруссию, например, планировалось «очистить» от населения на сорок процентов (почему-то «арийцы» изначально считали белорусов народом тихим, податливым – мощнейшее партизанское движение стало для плановиков мощнейшим же разочарованием), Польшу – на девяносто, Украину – на семьдесят. И примерно на столько же Россию – в первое послевоенное десятилетие за счет искусственно организованного голода, о чем свидетельствуют остатки плана «Ост».
Но если, по призыву китайского мудреца, давать вещам их подлинные имена, то
нацизм – прежде всего обожествление нации, которая получает не только священный статус, но и социальные привилегии.
С одной стороны, это язычество, получающее государственный статус; официальное поклонение крови, духам предков, некой донельзя красивой, жалостной и, разумеется, выдуманной версии национальной истории. В телеграм-каналах есть видео принятия присяги батальоном «Азов» (запрещен в России), в котором читается, по сути, поэма: «Украино! Мати Героїв, зійди до серця мого, прилинь бурею вітру кавказького, шумом карпатських ручаїв, боїв славного Завойовника Батька Хмеля, тріумфом і гуком гармат Революції, радісним гомоном Софійських Дзвонів» и т. д. и т. п. Львовская актриса в венке, вышиванке и с герпесными губами, под клятву проснувшимся днепровским богам, сбирающим «кроваву жнитву», режущая глотку лысому «российскому оккупанту», работает в той же стилистике. В языческой, почти сатанинской.
С другой стороны, исключительное, закрепленное законом (о языке, коренных народах и пр.) право одной нации перед другими, делает эту «поэзию» официальной. Это государственный курс, а не чьи-то частные фокусы.
Нацизм, встречавшийся, кстати, не у одних только немцев, совпадал с антисемитизмом, но не всегда. Такое совпадение не обязательно.
Религия «крови и почвы» – сказочная по своей природе – не может обойтись без некоего «генерального врага», злого демона: да, довольно часто в этой роли выступали евреи, бывшие без малого два тысячелетия всемирными скитальцами. Но украинский нацизм, имевший в исторической основе триаду врагов «жид, москаль и лях», в последние годы стал сугубо прикладным инструментом англосаксов. Который, в силу политической необходимости, не мог терпеть в этой триаде два элемента – в итоге остался только «москаль», средоточие реального для англосаксов зла.
Русские – евреи XXI века, это действительно так. С той лишь разницей, что у русских есть государство и армия. Но всякое преступление против русского есть дело добра и правды, а украинский нацизм – та дубина, которая эти добро и правду защищает. Поэтому нацизма на Украине – для «них» – и вправду нет, и не будет. Когда же его прибьют окончательно (а иного выхода у нас не существует от слова «совсем»), то поднимется вой о «российском нацизме». Он уже сейчас звучит – громко и официально. Так что надо различать котлеты и мух – подлинный нацизм есть, с ним мы и боремся. А то, что говорят про «нет нацизма на Украине», так это ожидаемый оборот, надо научиться пропускать его мимо ушей… Нацизм, если понадобится, вполне может обходиться без антисемитизма: потому нет ничего удивительного в нацисте Зеленском, ни в основателях запрещенного в России «Правого сектора» Березе и Яроше, имеющих еврейские корни, ни в Коломойском, создателе нацистских подразделений… Главное, чтобы цель была правильная.
В завершение – цитата из статьи национального героя той страны Степана Бандеры «С москалями нет общего языка», опубликованной выходившем в Мюнхене журнале «Український Самостійник» в декабре 1952 года.
«Нашим врагом является не только данный режим – царский или большевистский, не только государственная и общественная система, а сама московская нация, одержимая бесами империализма, жаждой быть все больше, мощнее, богаче, но не собственным ростом, а счет порабощения других народов, их ограблением и всасыванием в себя».
Кстати, в том писании Степан Андрийович обижался на американцев, не проявлявших явно на тот момент единственно правильных антироссийских чувств: «Наша решительная позиция … защищает не только дело освобождения Украины и других порабощенных Москвой народов. Ее целью является также поддержка мирового фронта обороны жизни и свободы народов перед сокрушительным наступлением московского империализма и его инструментом – коммунизмом».
Надо отметить, что Бандера был существом действительно сказочного склада и политики, как «искусства возможного», в том числе игры в компромиссы и поддавки, при сохранении генеральной линии, не понимал вовсе. По его сельскому разумению, врагов надо резать в любое время дня и ночи…
