Единственный раз я наблюдал одобрение непопулярных мер правительства прямо из народной гущи – в первых числах января 1991 года, сразу после того, как Гайдар «отпустил цены».
Бредущий на работу народ задерживался у ларьков, рассматривал импортные шоколадки с марсианскими цифрами под ними, и молча уходил; только какая-то женщина сказала: «Ну, с Богом!». И, как написал бы советский газетчик, «в голосе ее прозвучала надежда». Кстати, в те же дни впервые довелось увидеть работающую пивточку без единого человека в очереди, причем пиво – так же впервые – оказалось не разбавленным.
Непопулярные меры на то и существуют, чтобы ими возмущались – особенно, если ни к чему толковому не приводят и все терпение даже благорасположенных и верноподданных уходит в песок.
Однако, уже в то время, бывший советский человек распробовал всю сладость осуждать, протестовать, обличать, выводить на чистую воду и пр. тех, кто рядом и особенно тех, кто выше. Еще вчера приветствовались только «слова благодарности», «глубокое понимание» и мелкая критика деятелей на местах, а теперь – все можно делать наоборот, и тебя не только не посадят, но поддержат и даже полюбят. Правда, технические возможности для широкого публичного обличения через СМИ были ограничены – из потоков бумажных писем, на бумажную же полосу попадали единицы. Но интернет, как мистер Кольт, всех уравнял в правах. И кроме того – поднял саму тематическую планку до неимоверных высот: пишущие не только возмущались вполне реальными несправедливостями, мерзостями и ужасами в собственной или соседской жизни, но стали мыслить абстрактно, глобально и, самое главное, уверенно.
Теперь даже в серьезных изданиях цикл читательских комментариев под статьями обычно начинается с утверждения, что автор дурак, это само собой разумеется, и вообще непонятно, как таких земля еще носит. После, конечно, встречается умное и дельное, но только лишь встречается…
Причем речь не о тех самых непопулярных мерах, а вообще и обо всем: политике, экономике, войне, космосе, коррупции, налогах, религии, философии, искусстве, молодежи, дружбе, еде… Традиция «критически мыслить» настолько окрепла, что даже из рук вон популярные меры встречаются с прищуренным глазом и четко улавливаемым подтекстом «где-то ты меня кидаешь». Помню, учреждение материнского капитала сопровождалось многочисленными однотонными возгласами «что на эти 250 тыщь купишь!» и утверждениями, что сейчас отдельные народности начнут плодиться с пулеметной скоростью, лет через десять завоюют всю страну, и вообще все это было специально задумано, чтобы нас со свету сжить. А непопулярные меры – праздничная пища для критических, апокалиптически настроенных умов, которые, как булгаковская Дарья Петровна, в точности знают ужасный конец. («Истинно говорю вам: 4 мая 1925 года Земля налетит на небесную ось!»)
Загляните в Сеть – там сейчас подлинный разгуляй по известному всем поводу – и «людоеды», и «делигитимация власти» и, конечно же, «а я ведь предупреждал».
Анализировать «народное» наполнение интернета – то же самое, что составлять общую справку о состоянии воды во всех четырех океанах. Там, именно, как в океане, есть все. В том числе и «славься, славься!», куда ж без него… Однако, облик коллективного персонажа, видящего везде подвох и мерзость, разбирающегося абсолютно во всем, предельно требовательного к окружающим, особенно высшим, и совсем нетребовательного к себе, и потому всегда и всем недовольного – один из самых ясных и долгоживущих образов нашего виртуала. Да, кстати, и не только нашего.
«Британские ученые» ведь уже давно установили, что девять из десяти слов, высказанных в интернете, не будет произнесено вживую и, тем более, в лицо – хотя бы потому, что можно в лицо же и получить, только в свое.
Доступность глобальной связи и анонимность позволяют сливать мегатонны дурных эмоций. Повод неважен, а связь с разрешением реальных проблем в принципе отсутствует, поскольку ими занимаются не всезнающие анонимы, а вполне живые люди со слабостями, к тому же – хоть в какой-то степени – отвечающие за слова и поступки. Угодить анониму почти невозможно, они это знают, и особо не стремятся… И аноним не стремится: проклиная, поучая, обличая и стеная, по-моему, в глубине души он собой доволен.
В завершении приведу замечательный афоризм неизвестного автора, выловленный все в том же виртуальном океане: «Пока мы были недовольны этой жизнью, она кончилась». Беда в том, что недовольство жизнью, считавшееся грехом, теперь приняло отчетливые формы добродетели.
