Как-то само собой разумеется, что людям искусства в провинции живется намного хуже, чем в столицах, и не только в материальном плане. Развернуться негде, круг общения узкий, тематика мелкая, начальство – глупое и давит…
При этом не надо забывать, что легенду о «провинциальных театриках» и «периферийных актерах» родили в значительной степени сами провинциалы, прорвавшиеся в столицы и всячески стремившиеся отряхнуть с ног своих нестоличный прах. Столицы ведь давно уже не города в исконном смысле, а места, куда стекаются амбициозные люди страны.
Однако как посмотреть…
Глядя на длительный – третья неделя пошла – скандал с водворением известной певички Б. (хотя в точности и не скажешь, кто она, поскольку она не то, не то и не это) на священную сцену МХАТа, политую потом великих, начинаешь понимать одну простую вещь.
Скандал-то этот – тривиальный, начальник театра хвалится, как он здорово придумал, ибо все билеты на полгода вперед раскуплены, а московское телевидение с превеликим удовольствием издевается и глумится, и миллионы постов о том, «как низко все пало», и болгеры, включая великих писателей, поимели тему, и сама Б. плачет в прямом эфире, у нее за ушами специальные клизмочки приделаны, и приглашенный режиссер инсценирует разрыв, и «тэатровэды» что-то там бубнят – и так до следующей Б. или какой-то другой голой задницы в сакральном месте…
Смотришь на все это и понимаешь – с облегчением и злорадством, – что у нас, в России, той, которая не столицы, такая высокотехнологичная, многобюджетная, но местечковая, провинциальная, мерзкая и пр. пошлятина невозможна.
Хотя бы потому, что за МКАДом Бузовой нет. Нет ни Серебренникова, ни Богомолова, ни прочих тамошних персонажей. Нашим деятелям искусства ничего не остается, как создавать искусство. Настоящее, подлинное. Или хотя бы стремиться к нему, к этой подлинности.
И получается ведь, и не один-два раза.
На днях видел в нашем театре кукол спектакль «Попугай и веники» пензенского театра «Кукольный дом», приезжавшего к нам с большими гастролями. (Пьеса Николая Коляды, постановка Владимира Бирюкова.) Это, уверяю вас, то самое искусство, которое бьет в самое нутро, от которого не можешь слова сказать, ибо ты покорен, придавлен огромной силой таланта людей, которые все это сотворили… Это именно то искусство, после которого нельзя жить по-прежнему.
Хотя что там такого особенного показали? Зима, девяностые… Сидят на перроне Старуха (торгует семечками и шариками на резинке), Тетка (интеллигентная, продает березовые веники), Мужик (муж тетки, закодирован и мается), Попугай с гармонью (в России без попугая с гармонью никак), и проявляется, по черточке, по детальке, как на фотобумаге, если кто помнит фотобумагу, их размазанная жизнь – жизнь в общем-то хороших советских людей.
Им надо перелаяться, пересобачиться, вывернуть подноготную, чтобы дойти до великой ступени – друг друга пожалеть. И от этого время обращается вспять, и утерянное счастье не кажется таким безвозвратным…
Если кто не знает, Коляда, как Лопе да Вега, написавший около сотни пьес, – принципиально не столичный, хотя и гастролирует по всему миру. «Запутинец», кстати.
А в Пензе многие бывали? Ну вот и то-то…
И вряд ли я пойму, почему наша Пушка должна считаться «провинциальным театром», когда, посмотрев несколько разных постановок «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», я не могу распознать никакой «провинциальности» в постановке нашего Рыбкина, который в Красноярске работает лет сто, а может, и все двести.
И почему я должен считать «провинциальным» писателем Михаила Тарковского, который уже давно в Москве не издавался, но, прочитав его две сравнительно недавние повести, изданные в Тобольске, я отдаю себе отчет – на это и должна равняться отечественная литература. Если она хочет быть именно литературой, а не ублюдочным раздражителем для интернетных обитателей.
Чем «провинциален» академик живописи Константин Войнов – о нем в столицах вообще почти ничего не пишут, а картины такие, что с ног валит, потому что это, как сказал режиссер Герман, «мощное дыхание искусства».
А фотограф Алексей Снетков – и, кстати, не только он, а еще целая плеяда владеющих камерой на уровне Картье-Брессона, Бальтерманца, Карелина, Дмитриева? А они ведь исключительно наши, ни в какой столично-таблоидной дряни не замеченные.
Есть одно капитальное противоречие нашего времени – быть успешным или быть настоящим. Чаще всего одно другое отрицает. И надо понимать, что выбор дорого стоит.
