Кодовым словом уходящего года стал «суверенитет» и производные от него. «Для такой страны, как Россия, само существование без суверенитета невозможно», – сказал Владимир Путин на недавней прямой линии, и чуть позже пояснил: суверенитет на колбасу не обменивается…
Энциклопедии разных времен относят происхождение этого слова к похоже звучащим немецкому Souveränität и французскому souveraineté – верховная власть, верховенство, господство, – а также к одному из терминов римского права suprema potestas – независимость государства во внешних делах и верховенство государственной власти.
Самосвобода не для всех
Однако, как заметила Маргарита Симоньян, лучшим для русского уха переводом может стать «самосвобода», сочиненная Велемиром Хлебниковым.
Если быть точным, именно такого слова у поэта нет, он сказал чуть иначе:
Свобода приходит нагая,
Бросая на сердце цветы,
И мы, с нею в ногу шагая,
Беседуем с небом на ты.
Пусть девы споют у оконца
Меж песен о древнем походе,
О верноподанном Солнца
Самосвободном народе.
Но суть та же, что у заимствованного «суверенитета»: мы свободны поступать так, как нужно и правильно, – внутри страны и за ее пределами, в данной ситуации и вообще… Конечно, почти все именно так и говорят, поскольку слово «свобода», равно как и близкая к ней «демократия», может считаться абсолютным чемпионом мира по затасканности – а громче и внятнее те, у кого с самосвободой вообще плохо получается. Ибо такую вещь далеко не каждый может себе позволить. Слишком дорого, хлопотно, опасно, и, как следствие, слишком велик соблазн и вправду обменять суверенитет на колбасу, хотя практика показывает, что после обмена и с колбасой проблемы начинаются…
Мир так устроен, что абсолютно, математически, суверенных стран в нем не существует. Каждая хоть в чем-то зависит от других, а кто-то зависим по самые уши. Даже такая оригинальная держава, как КНДР, превратившая суверенность в некий род религии (основа идеологии чучхе – опора на собственные силы), иногда обращается к соседям. Правда, делает это также оригинально. Например, когда возникли проблемы с продовольствием, Северная Корея попросила Россию помочь; мы прислали 50 тысяч тонн зерна и сказали, что можем прислать еще и бесплатно. Однако северокорейцы отказались – для столь небогатого государства это поступок странный, но заслуживающий уважения. Прочие небогатые живут по принципу «дают – бери, бьют – беги», а эти не берут, не бегут и ради самосвободы готовы по-настоящему недоедать. Пример по нынешним временам впечатляющий, однако нехарактерный, скорее даже исключительный…
Но есть вариант, когда без суверенности невозможно само существование, – и это про нас. Огромная страна, в которой, по большому счету, есть полный комплект ресурсов для жизни, может быть только суверенной либо становится территорией «общественного пользования», а что-то третье, по сути, не предусматривается.
Без оглядки
Уходящий год, а он почти в полном соответствии второй год спецоперации, показал нечто более важное, чем обнадеживающие сводки с линии боевого соприкосновения и данные о состоянии экономики. Это способность поступать так, как считаем нужным, без оглядки на сторонние мнения и возможный репутационный ущерб, и получать результат вполне реальный, ощутимый.
Нужно было, покинув Херсон, Харьковскую область, несколько других значимых в военном отношении городов, уйти в оборону с целью дать вражеской армии истощить штурмовой ресурс – ушли и истощили. И еще взяли Соледар и Артемовск. Теперь перед врагом вплотную встал вопрос, чем и кем воевать. Год назад такого вопроса у него не было.
Требовалось в кратчайшие сроки кратно нарастить выпуск оружия и боеприпасов – теперь мы производим вдвое больше, чем сами производили до начала СВО, и в семь раз больше, чем весь «коллективный Запад». Согласно известной присказке «и это мы еще не начинали» (хотя начали, конечно), и это важнее быстрых победных реляций. Они, реляции, уже есть и еще будут, и много, и по нарастающей.
Враг вновь атаковал Крымский мост, диверсионные группы проникали в «старые» российские регионы, беспилотники противника долетали до небоскребов «Москва-Сити» и, наконец, до самого Кремля… Каждая из таких акций могла бы стать полноценным сигналом для истерики по поводу «потери лица», но не стала. Причина не только в том, что с заметными игроками информационного поля провели тактичную разъяснительную беседу (известная встреча Путина с военкорами 13 июня), но и в окрепшем общем понимании, что реальные военные дела и цели важнее символических. Поэтому вражеские акции, предпринятые исключительно для интернета, ушли в никуда.
Так же, как в никуда ушел пригожинский мятеж – в российской истории ранее не виданный и во всех отношениях странный, поскольку, видимо, происходил исключительно из странностей натуры самого инициатора. Никто его не поддержал, и это показатель еще одной важной перемены: в самосвободе истерика не работает – ни наигранная, ни настоящая, ни по поводу снарядов или чего-то другого. Работает она там, где надо постоянно и все просить у внутренних и внешних – прав, нужных вещей, уважения и пр. Там хороший шантаж, заламывание рук, театрализованные акции. Серьезные люди на такие глупости не покупаются, но реагируют быстро и жестко.
Еще одна картина крепнущей самосвободы – ненадобность в очередной мобилизации. Только за счет контрактников российская армия в этом году прирастала на тысячу с лишним человек в день, и это не считая добровольцев. Картина выглядит особенно четко на фоне облав и загонных охот на уклоняющихся от «священного долга» в соседней стране.
Верной дорогой
И, наконец, в 2023 году ощутимо выявилось то, что не менее значимо, чем ситуация на поле боя. Один из важнейших итогов – главной внешнеторговой валютой России стал рубль. Его доля выросла до 40 процентов, а вместе с валютами дружественных стран, прежде всего юанем, – до 75. Доллар и евро составляют немногим более 20 процентов, почти вчетверо меньше, чем в 2021 году. (Рубль, для сравнения, тогда занимал скромную долю 11–13 процентов.) Более того, в свете западных санкций, счет которым давно идет в десятках тысяч, мы, по идее, вообще должны были забыть, как выглядят «токсичные» валюты, – однако не забыли, и прежде всего потому, что бывшие «партнеры» сами суют деньги в российский карман. Суют тайком и оглядываясь, ибо нужда сильнее ненависти.
Эта простая экономическая выкладка подсвечивает направление, откуда и куда мы идем – из ямы прошлых иллюзий и зависимостей к суверенитету, которого много не бывает. К суверенитету не только экономическому, но универсальному. При обнадеживающих результатах идти еще долго, но теперь уже точно знаем, что «верной дорогой идете, товарищи», – уходящий год это показал.
