Наверняка многие уже посмотрели свежие кинокартины «Т-34» и «Собибор». Они основаны на реальных событиях и рассказывают о подвиге советских солдат, бежавших из немецкого плена. Поступок далеко не единичный, но обо всех героях фильмы не снимешь. Не хватит пленки.
…Войну Александр Удобкин встретил в армии на Дальнем Востоке. В тот же день комсомольцы 68-го отдельного автобронетанкового батальона 3-й мотострелковой дивизии написали рапорты командирам о добровольной отправке на фронт. 23 июня 1941 года эшелон с бойцами уже мчал на запад.
– Нагадала мне тогда цыганка долгую жизнь и беду, которая ждет впереди… – вспоминал Александр Парфенович.
В августе – первый бой под Ельней и первое ранение. Но в октябре он уже отражал атаку немецких танков на Волоколамском шоссе под Москвой. За участие в разгроме гудериановской группировки старшему сержанту Удобкину присвоили офицерское звание, вручили орден Отечественной войны 1-й степени и медаль «За отвагу».
В марте 1942 года его часть направили на Юго-Западный фронт. Здесь готовилось стратегическое наступление Красной Армии, которое позже вошло в историю как Харьковская катастрофа. Но сибиряки сделали все что могли.
– Всю ночь наш взвод из девяти бойцов готовил оборону на окраине сожженного села. На всех – два противотанковых ружья. Да по семь противотанковых гранат, три бутылки с зажигательной смесью и 300 патронов на брата, – рассказывал ветеран.
Пошли танки. Одиннадцать удалось подбить – и взвод кончился. Тяжелораненых коммунистов и политрука немцы расстреляли сразу. А Удобкина стащили с операционного стола.
Плен, Восточная Пруссия. Побеги – один, второй, третий. И тогда уже – Аушвиц-Биркенау. Тот самый Освенцим. В своей книге Александр Парфенович описал этот ужас так:
Тюремщик со связкой ключей проводил нас до камеры, открыл дверь и втолкнул нас в ее пасть, заполненную узниками. Этот спертый воздух, напитанный парами мочи и газами испражнений, ударил в голову, как будто колотушкой… Там мы проработали до осени с повторяющимися расстрелами ослабевших. Из нашего блока каждую ночь уводили по 25 узников в крематорий. И вот дошла очередь до нас с другом, Борисом Бичевым. На всю жизнь запомнился один из вечеров декабря 1944 года, когда переводчик назвал наши номера. Нас привели в бункер: металлический пол, дверцы топок больших размеров, от которых несло жаром. На стене висел резиновый шланг, из которого всех обливали водой голышом, сгоняя плотно и включая электровалку. Все это было как на забое крупнорогатого скота на механизированной скотобойне. И вдруг заревела сирена воздушной тревоги. Все немцы обязаны убраться в убежище. Над нами рвались бомбы, одна угодила в наш бункер. Выбравшись оттуда, мы попали опять в лапы эсэсовцев. Опять ночь провели в крематории, нас 27, а охраны четверо. Договорились кинуться на них, когда разденут. Удалось.
А дальше – почти как в фильме «Собибор». Четверо переоделись в охранников, обезоружили часовых у проходной и увели 40 человек в лес. К партизанам пробирались уже по двое. Удобкину и Бичеву помогли найти отряд имени Яна Гуса две местные женщины.
Пускали под откос эшелоны, рвали склады с боеприпасами. В мае 1945-го встретили советские танки, спешившие на помощь восставшей Праге.
После войны Александр Парфенович окончил зооветеринарный техникум, работал заведующим магазином в Мотыгино. Семья, дети, внуки – и счастье встречать Новый год с близкими. Ради них он и воевал. В прошлом году ветеран ушел от нас, оставив светлую память и три книжки: «Любовь и ненависть», «Рассказы ангарца», «Побег из лагеря смерти».
