Пять лет назад Красноярский край родился второй раз. В 2007 году вступил в законную силу документ, который после народного референдума официально закрепил почти единодушное желание жителей Эвенкии, Таймыра и Красноярского края объединить территории. Оценивая значимость события, коротко можно сказать только одно – развитие края пошло бы по другому сценарию и однозначно менее результативному. Вопросом, кого пригласить в «юбилейный» номер на роль главного гостя, редакция не мучилась – конечно, губернатора Льва КУЗНЕЦОВА. И он любезно принял предложение.
10 лет – у руля
– Лев Владимирович, исполняется пять лет объединенному краю. Но об этом ниже. Я обнаружила другую дату: в 2012 году исполняется 10 лет вашего, так скажем, руководящего влияния на развитие края. Всем известно, что в роли первого заместителя губернатора (с октября 2002 года) вы были правой и самой надежной рукой Александра Хлопонина, а значит, играли непосредственную роль во всем. Теперь, вот уже четвертый год, ваша роль и вовсе главная. Давайте немного повспоминаем…
– Давайте. Но я два года из десяти работал за пределами края, в основном в Якутии…
– Но и в это время вас видели в коридорах власти – вы оставались советником губернатора края…
– Эти 10 лет я считаю самыми важными в своей жизни. И до этого я занимался серьезным делом, но ответственность перед тремя миллионами жителей, ответственность за такую огромную территорию сильно изменила и меня, и моих коллег. Если в бизнесе к проблемам можно было относиться вполне технократически, то в госуправлении я сразу понял: любой вопрос – гуманитарный. Потому что всегда связан с людьми. К примеру, строительство нового завода, казалось бы, чистая экономика. Сегодня мы все понимаем – нет, в первую очередь не экономика…
– Период с 2002 года можно назвать периодом новейшей истории края. Именно с этого момента наступил некий перелом в сторону созидания. 80-е годы были застойными, 90-е – мягко говоря, разрушительными. С чего новейшая история края начиналась для вас? «Норильское начало» оставить за бортом? Или оно – существенный фактор?
– Существенный. Это большой управленческий опыт. Комбинат огромный, проблемы, с которыми мы столкнулись в 1996 году, нешуточные, решать их надо было в комплексе. Ситуация выглядела так: огромные долги по зарплате, задолженность перед партнерами и поставщиками, иссякающие ресурсы не только для производства, но и жизнеобеспечения. А за окном кабинета – заполярный мороз, 240 тысяч населения, изношенная энергетика… Люди мерзли не в отдельных домах – целыми кварталами. Еще не заглушенный в то время ядерный реактор центральной химлаборатории комбината бодрил особенно. Все было непросто, но уже через три месяца долгов по зарплате не осталось. Потом был Таймыр – и другая грань управленческого опыта, более социальная. Так что в край я пришел с багажом.
Кресло – по размеру
– А какие проблемы встали перед вами после выборов-2002 здесь? Что легло непосредственно на ваши плечи?
– Да то же самое – отладка устойчивой работы систем жизнеобеспечения. Инфраструктура, энергетика, ЖКХ… Помните, в те годы до 200 коммунальных аварий в месяц по краю было. Дороги никудышние. Нужно было все приводить в порядок. Чтобы зарплату людям выдавали деньгами, а не… Неплатежи были серьезные. Одна из сложнейших проблем – разногласия элит. Мы все помним эту тему. Вопрос политический, но чтобы консолидировать и элиты, и общество, нужны были не только убедительные аргументы, но и реальные дела. Мы их стали делать, нам поверили. В крае наступил период созидания. Всегда считал, что главная движущая сила нашего региона – люди, соль земли – те, кто чувствует ритм красноярских просторов. Здесь есть особая мудрость, механизм какой-то саморегуляции, который срабатывает, когда начинаются «вибрации», и гасит все это на корню. Иначе как отвечать на вызовы? Только вместе. В Год истории, в юбилей Енисейской губернии об этом особенно нужно помнить.
– В каком кресле более хлопотно – заместителя губернатора или губернатора?
– Главное – понимать то, к чему кресло обязывает. Любое. В начале это всегда аванс доверия. И нужно доказать, что ты этого кресла достоин. Наверное, моя работа в ранге заместителя губернатора послужила основанием для того, чтобы президент назначил меня губернатором края, а депутаты Законодательного собрания, имея выбор из трех претендентов, согласовали мою кандидатуру.
– Лев Владимирович, признайтесь, верили ли вы в то, что тогда затевали: разработка Ванкорского месторождения, освоение Нижнего Приангарья, массовое строительство жилья, дорог?.. Ведь в обществе была 20-летняя инерция «ничегонеделанья».
– Конечно, верили, иначе бы не взялись. У нас было много идей. Конечно, Александр Геннадиевич был мощным, как сейчас модно говорить, драйвером преобразований, таким, не побоюсь этого сравнения, Прометеем. Но в копилку идей добавляли все. Например, еще работая на Таймыре (там была одна нефтяная вышка), я четко осознавал, что краю по силам создать такую новую отрасль, как «нефтянка». Грешно, имея такие богатейшие ресурсы (геологоразведка к тому времени уже обозначила объемы запасов эвенкийской нефти), не использовать для развития территории. И вот здесь значимость объединения края нельзя недооценивать. Проблем по реализации проекта Ванкора было бы значительно больше, и сроки могли растянуться. Это понимали главы всех трех субъектов, поэтому объединение территорий прошло спокойно. Сразу прекратились споры на тему территориальной принадлежности «Норильского никеля» с его огромными отчислениями в бюджет…
Крутой маршрут
–А почему после нас тема объединения регионов тихо умерла?
– Для других регионов она не актуальна. Край просто вернулся к своим историческим границам. Люди, живущие на трех территориях, невзирая на внезапно возникшую автономность, ощущали себя единым целым, поэтому на референдуме проголосовали «за». Сегодня все имеют равные возможности, начиная от мер социальной поддержки до условий профессиональной подготовки. Объединение повысило инвестиционную привлекательность. За пять лет объем инвестиций в экономику края вырос в 3,5 раза (по стране в целом в 2 раза). Только в 2011 году их размер составил 303,9 млрд рублей. По инвестиционному потенциалу наш регион занимает шестое место в России, уступая Москве, Санкт-Петербургу, Московской, Свердловской областям и Краснодарскому краю. Это обозначает, что у края огромные возможности и их надо грамотно использовать.
– Спору нет. Нефтяная отрасль появилась, развивается, до конца 2012 года добыча нефти в крае перевалит за 18 млн тонн, добыча газа – за 2,4 млрд кубометров. Только вот цена на бензин – все выше и выше…
– Нефть же в бензобак нельзя залить. Производство бензина – дорогостоящая технология. Мощности выпуска ограничены. Спрос нарастает. Если люди готовы платить, рынок отвечает ростом цены. Возможности инвестирования у компаний ограничены – налоги идут в бюджеты всех уровней, чтобы государство могло решать социальные задачи. Если упростить – что вы выберете на месте государства? Позволите строить новый завод за миллиарды, чтобы бензин чуть подешевел, или индексацию зарплат сделаете бюджетникам? На сегодняшнем этапе второе очевидно важнее. При этом машина – это осознанный выбор. Ну и, наконец, в Западной Европе бензин на наши деньги стоит 60–70 рублей, и то регулярно возникает дефицит. Если в отдельно взятом регионе бензин будет стоить 15 рублей – дефицит возникнет в течение недели. Или границы перекрывать? Так законы рынка не работают. Если кто-то знает «рецепт счастья» в этом вопросе, с удовольствием его выслушаю.
Одно направление понятно – в Сибири, в крае ресурс в руках монополиста. Мы методично ведем переговоры с «Роснефтью» по поводу изменения ценовой политики в нашем регионе.
– Все наши крупные проекты основаны на частно-государственном партнерстве. С очень солидным перевесом на частный карман. Может, не стоит ему помогать, давать налоговые льготы, например?
– Ну, вы должны знать ответ на этот вопрос. Доходы пропорциональны вкладу. Государство самостоятельно не способно поднять серьезные проекты. Богучанская ГЭС более 20 лет стояла без движения. Запасы нефти в Эвенкии тоже давным-давно были разведаны, но так и оставались запасами, тогда как экономика страны сегодня все еще опирается на нефтедобычу.
Наше партнерство строится так: производство – задача бизнеса, инфраструктурное обеспечение – задача государства. Разумеется, соотношение затрат несоизмеримо. Жилье, дороги, больницы и прочее мы строим для жителей края, которые работают или будут работать на этих производствах. Для развития территорий в целом. В таких труднодоступных местах – таежном краю и морозной тундре – бизнесу в одиночку тоже не справиться. Легче найти более приемлемые условия. Но тогда регион не получит ни рабочих мест, ни налогов в бюджет, ни современных объектов, а районы так и останутся в числе депрессивных.
Вот, например, мы построили мост через Ангару – решена серьезная проблема транспортной доступности. Теперь в Богучанский район или наоборот не только «самолетом можно долететь». Линии электропередачи… С их помощью снята зависимость энергоподачи от Иркутска. Сколько раз было: там что-то случилось – треть края без света…
И если бизнес берет на себя часть наших обязанностей взамен на налоговые льготы на период становления, это прежде всего рационально.
Семь футов под килем
– Про отчисления в бюджет. Депутатов Законодательного собрания тревожит нарастающий объем госдолга. Цифра действительно большая – не случится ли «красноярской Греции», когда целое государство – банкрот?
– Политика заимствований должна быть разумной, хорошо просчитанной. Можно в погоне за «красивой жизнью» действительно столько занять, что век не рассчитаться. Но и отказ от кредитов – излишняя предосторожность, способная затормозить развитие. Мы занимаем не для того, чтобы проедать, а для того, чтобы создавать новые источники доходов. Из которых какую-то часть брать на то же погашение долгов. Такая практика существует во всем цивилизованном мире. Главное – не переоценить свои возможности. Мы занимаемся этим не первый год. Опыт есть. А вот говорить, что объем средств на обслуживание госдолга в 10 млрд равен половине годового бюджета края середины 90-х годов, некорректно. Тогда бюджет был 24 млрд, сегодня – 134.
– Это все равно что сказать: в бюджете-2013 расходы на социальную сферу составляют почти четыре годовых бюджета тех самых лет…
– Нет, это разные вещи. В приведенном вами сравнении очевидна тенденция: рост и самого бюджета, и объема расходов на социальную сферу. Если говорить о последней десятилетке, то стоит напомнить, что доходная часть бюджета за это время выросла в пять раз! Наверное, можно было добиться и большего. Но слишком уж много факторов влияния на темпы развития. Прежде всего внешних. Но в любом случае без расширения базы налоговых поступлений пятикратное увеличение доходной части бюджета было бы нереальным. Край развивается – возможности далеко не исчерпаны. Наш общий корабль неправильно было бы поставить на прикол. И мы даем себе отчет в том, куда ведем такую махину.
Открытый фарватер
– Лев Владимирович, одно из ключевых событий последних недель, не всеми пока замеченное, – публикация проекта стратегии развития края до 2020 года. Не будем пока разбираться, хорошая она или плохая. Вы пригласили людей к обсуждению – они дадут оценку, если им не все равно. Мой вопрос проще. Почему она не была разработана раньше? По этому поводу не раз звучали упреки. Можно ли было работать без нее?
– Стратегические разработки по направлениям мы выносили почти на каждый Красноярский экономический форум. В феврале следующего года состоится уже 10-й по счету КЭФ. Помните о «второй индустриализации Сибири»? Все главные векторы движения были увязаны в логическую цепочку. Освоение Ванкорского месторождения и создание на базе СФУ Института нефти и газа для подготовки специалистов «нефтянки». Все этапы освоения Нижнего Приангарья со строительством моста через Ангару и прокладкой ЛЭП. Создание авиахаба на базе аэропорта Емельяново.
С самого начала, 2002 года, у нас была стратегия развития сельского хозяйства с четко обозначенными принципами государственной поддержки.
– Тот факт, что из небывалой засухи край вышел без потерь, можно считать своеобразной оценкой вашей сельхозстратегии…
– Не зря старались. Правда, называли мы это не стратегией, а приоритетными направлениями отраслевого развития. У нас работает программа модернизации жилищно-коммунального хозяйства, где на годы вперед расписано возведение отопительных объектов по краю. По программе развития спорта до 2020 года построены спортивные центры в Красноярске, Канске, Ачинске, Зеленогорске, Ужуре, Шарыпово, Шушенском… Мы создали программу развития малой авиации – восстанавливаются аэропорты, закупаются самолеты. Для такой огромной территории это жизненная необходимость. В соответствии с планами развития дорожной инфрастуктуры строятся магистральные развязки и начато строительство крупнейшего объекта – первого транспортного кольца с четвертым мостом через Енисей в Красноярске.
– Тогда все в порядке? Зачем стратегия?
– Стратегия нужна для обозначения, образно говоря, «картины мира», которая будет пониматься всеми одинаково. Чтобы создать официальный документ под названием «Стратегия развития края», мы изучали возможности территорий, отраслей, жизнеспособность проектов и формы их реализации, оценивали кадровый потенциал, потребности граждан. Нельзя писать стратегию исходя из желаний – она все равно затрещит по швам. Нельзя планировать развитие того, чего не позволяют условия. Нельзя рисовать на карте точек роста отдельные населенные пункты, даже если для них это будет спасением. Стратегия – базовый документ, который нельзя ретушировать в зависимости от ситуации, будь то мировой экономический кризис, изменение цен на нефть или новые требования какого-то закона… Сейчас создан только проект. Я хотел бы широкого и заинтересованного обсуждения: новых идей, обоснованной критики, экспертных оценок, мнений людей…
Спасательный круг
– Как раз в рамках разговора о стратегии хотелось бы задать вопрос, связанный с банкротствами предприятий. Свежий пример – ДЗНВА. Падение производства – это издержки рыночной экономики (продукция никому не нужна) или алчность неумелого частного бизнеса? И какова судьба моногородов?
– Банкротства происходят по разным причинам. Их масса и корни большинства уходят в период эпохи развитого социализма. Это и искусственная финансовая поддержка выпуска никому не нужной продукции, и свертывание оборонного заказа, и тотальное опоздание с внедрением новых технологий… У ДЗНВА – другая история. Причина действительно в безграмотном управлении. Мы пытались собственникам завода навязать свою антикризисную программу, но они пошли иным путем. Заставить невозможно – право на частную собственность защищено статьей конституции. А вот назаровский завод металлоконструкций вытянули, сейчас подключили его к строительству четвертого моста. Потихоньку начинает предприятие оживать, но, как вы говорили, есть инерция «ничегонеделанья»…
– Что же будет с Дивногорском и ему подобными?
– Пока банкротства ДЗНВА нет… Хотя ясно, что здесь нужно искать иной путь развития. У нас есть пример Железногорска, вокруг которого формируется инновационный кластер. Сосновоборска, где на площадях бывшего завода автоприцепов началось производство фанеры – на нее большой спрос не только в стране, но и в мире… Нам нужно быстрее создавать пусть небольшие, но высокотехнологичные предприятия, способные выпускать востребованную на рынке продукцию. По этому пути успешно идут другие страны. И у нас есть перспективы. Сибирский федеральный университет со своим мощным научным потенциалом может и должен предложить нам целый ряд проектов, основанных на инновационном производстве. Мы много сегодня работаем в этом направлении.
Новые горизонты
– Вы хотите сказать, что Красноярск может наконец избавиться от имиджа промышленного монстра, экологией которого люди пугают друг друга?
– Я не зря много и упорно говорю о значимости универсиады-2019 для изменения облика, сути и духа Красноярска. За десять последних лет краевая столица сделала массу шагов в этом направлении, и останавливаться нельзя. У нас огромный шанс. Соревнования международного уровня поддерживаются федеральными средствами. Основания претендовать на проведение универсиады есть – мы не сидим сложа руки, значит, и на все другое можно рассчитывать. Строительство отелей, объектов дорожной инфраструктуры, развитие малого и среднего бизнеса – это все рабочие места. А промышленные монстры, как вы их называете, пусть возводятся за пределами города. Без заводов ведь тоже нельзя. Дивногорск войдет в Красноярскую агломерацию, может стать «спальным районом» с набором небольших гостиниц, сервисных центров, баз отдыха на берегу моря…
– Помню, с первых дней ваша команда одной из главных целей обозначала повышение качества жизни населения. Тогда это было даже не совсем понятно… За 10 лет в крае выросли тысячи жилых домов, медицинских центров, спортивных объектов, ресторанов… Все на машинах, совершенно по-другому одеваются, колоссально вырос объем бытовых услуг… А вы как губернатор цель с повестки дня не снимаете. Недовольны уровнем?
– У понятия «качество жизни» разные оттенки. Когда десять лет назад мы начинали работу, повышением качества жизни можно было назвать меры по ликвидации задолженности по зарплате, сокращению сроков устранения коммунальных аварий. Сегодня нам уже нужны подземные парковки, повсеместный переход на «электронные очереди»… Чувствуете разницу?
Самая большая проблема дня – детские сады. Упреков – масса. Никто, конечно, не помнит, что в 80–90-х годах при строительстве жилых кварталов даже задачи не стояло возводить инфраструктурные объекты: садики, школы, дворовые спортивные площадки и клубы, парковки… А теперь дома не переставить, улицу или двор не раздвинуть. Выход один – новое строительство. Для меня эта задача – номер один. Другого не дано.
– Год близится к концу. Что вам больше всего запомнилось?
– Много всего за год было. Есть вечные ценности, которые всегда вызывают бурю эмоций. Рождение нового человека. Не забуду счастливые лица мамочек с малышами на руках – в нашем перинатальном центре уже родились на свет более трех тысяч малышей, появление которых в других условиях могло бы не случиться…
– Лев Владимирович, мы тут с вами о прошлом, о будущем, о вечном… А ведь 21 декабря – апокалипсис…
– Я об этом ничего не знаю. Некогда думать о чужих фантазиях. Лично у меня на 21-е масса важных дел…
